Зови меня Волком

112

Холод пробрал до костей, но сон был слишком глубок, чтоб это заметить. Ему что-то снилось. Такой яркий сон… Пробуждение было резким и неожиданным… ничего и не запомнилось.

Волк провёл рукой по груди, чтоб натянуть покрывало повыше, и не нащупал даже рубахи. В спину больно впивалась грубая солома. Он открыл глаза: холодное тёмное небо, подмигивая звёздами, улыбалось холодным тонким месяцем.

Вокруг не было ни души, устланное прелой прошлогодней соломой поле, едва подёрнутое первоцветом. Тонкий, холодный туман стелится по земле. Волк поднялся, огляделся, вся одежда его пропала. Ни рубахи, ни штанов, ни обуви — совершенно голый и босой, он стоит посреди поля.

В ночной тишине было особенно хорошо слышно зверей, до самого леса, окружающего поле. Сова в лесу на толстом дереве высматривала мышь, и громко подкапывал коренья голодный ёж, у воды громко кричали грачи. Волк не видел их, но точно слышал и знал.

По левую руку, не далее двух вёрст, уходят в небо белёсые струйки дыма. Он бывал здесь. Это поле, что распахивает Дючок.

Ёжась от холода, Волк побрёл к дому. Лана поможет, она узнает, что случилось и как он оказался в поле.

Ему стало плохо на празднике, затем утро… А дальше, словно наваждение. Может, не заметил, как во двор пробрались лихие люди? Его ударили, ограбили и выкинули в поле? Война плодит бандитов.

Едва не околев от холода, Волк добрёл до Дючка. Дверь была не заперта, он вошёл в дом и сел у двери, расслабляющее тепло окутало его, в нос ударил запах еды, людей и огня. Он так промёрз, что ни слова не мог произнести, только сидел и дрожал.

— Волк? — Лана выбежала из второй комнаты и замерла, не решаясь подойти к нему. — Что случилось?

— Я не знаю, Лана, — пытаясь унять дрожь, ответил Волк.

— Почему ты голый?

— Я не знаю.

— Где ты был?

Волк поглядел на Лану. В её глазах отражался его ужас:

— Не знаю. Я проснулся ночью в поле. Очень холодно.

Лана подошла и достала из сундука грязные тряпки:

— Утром я нашла это в огороде, — она развернула тряпьё, в нём слабо угадывалась оборванная рубаха и драные штаны. — Ты разорвал одежду?

— Не знаю.

— Ты не помнишь?

Волк схватился за голову. От рук пахло сырой землёй. Волк пригляделся — всё его тело было перемазано грязью, прелая, прошлогодняя листва и трава налипли к рукам и ногам.

Лана достала из печи горшок с тёплой водой:

— Тебе надо обмыться, и одеться.

Она смочила рушник в воде, осторожно коснулась плеча Волка и испуганно отпрянула.

— Что?

Лана прижалась спиной к стене, закрыв лицо руками.

— Что случилось, Лана? Ты что-то увидела?

Ведьма кивнула:

— Проклятье.

— Мать, — прошипел Волк, поднимая рушник.

Вода в горшке была горячая и пробирала до мурашек. Волк наспех отёр руки и ноги от грязи. Лана осторожно к нему подошла и обошла кругом, всматриваясь со всех сторон:

— Первый раз такое вижу… Зверь, что ходил за тобой… Его нет.

Она осторожно положила руку ему между лопаток.

— Он в тебе. Радуется. Волк, что случилось? Что ты помнишь до ночи?

— Я вышел во двор. Рассвет. Солнце жгло, точно пламя. Боль. И я просыпаюсь ночью в поле.

— Погоди, — Лана побежала в сени и принесла куриное яйцо:

— Держи, — она сунула яйцо Волку в руки, стащила с печи покрывало, накинула ему на плечи и усадила на лавку.

Влаксан поглядел на яйцо и спросил:

— Есть чего из еды? Голоден, до смерти.

Лана достала кашу, хлеб, капусту, небольшой кусок сала. Волк не дождался ложки, отломил хлеб, и прямо от куска стал есть сало.

— Разбей сюда яйцо, — Лана поставила на стол пустую миску и зажгла свечу.

Волк одной рукой ударил яйцом о край миски, не отрываясь от еды. Лана замерла.

— Что там?

Ведьма молчала. Влаксан встал и заглянул в миску. На дне лежал серый дохлый цыплёнок, вместо клюва у него была вытянутая пасть с острыми мелкими зубами.

— Это что за дрянь?

— Хотела бы я знать.

— Ты же сможешь снять это? — неуверенно спросил Волк.

Лана покачала головой и пожала плечами:

— Знать бы сначала что это.

— Но ты же узнаешь?

— Дай-ка, — она подошла к Волку и вырвала у него из головы пучок волос.

— Ты чего?

Лана лишь строго поглядела на него, взяла нож, надрезала ему руку, пропитала ей тряпицу и произнесла:

— Так нужно. Ты пока ешь, я сейчас приду.

Лана ушла во вторую комнату. Волк умял целый кусок сала, что оставила Лана, закусил его ломтем хлеба, но к каше так и не притронулся.

Лана вернулась бледная и ещё более напуганная:

— Тебе нужно будет уйти сегодня.

— Мне нужна одежда, — Волк поправил покрывало.

— Она тебе не понадобится.

— Ты хочешь, чтоб я так пошёл? — Волк распахнул покрывало.

Лана села на скамью и взяла Волка за руки:

— Ты действительно ещё не понял?

— Я вообще ничего не понимаю.

Лана вздохнула и медленно, осторожно произнесла:

— Волк, ты не просто забыл, что с тобой случилось. С рассветом ты перекинулся зверем.

— Не-ет, — покачал головой Волк, — я просто… мне стало плохо… я…

Волк вспомнил, как тяжело было вставать, как ноги не слушались и пришлось ползти на четвереньках, как легко стало бежать на руках и ногах. Огромные серые лапы, покрытые шерстью, и восходящее солнце, слепящее глаза.

— Нет! — в ужасе вскочил Волк, чуть не перевернув тяжёлый стол. — Не может быть! Так же не бывает! — он глянул на Лану, — не бывает же?

— Сегодня днём мужики говорили, что видали крупного волка, пробегавшего краем поля. Они озадачились, и даже решили, что охоту стоит начать раньше. Ты помнишь, где ты ходил днём?

— Я не помню ничего, Лана, — Волк рухнул на лавку, сжав голову руками, казалось, мысли сейчас разорвут его на части. — Как? Как это могло случиться?

— Не знаю. Понятия не имею, почему Духи не предупредили. Если это холодное колдовство, то как такое могло случиться? К тебе не приближалась ни одна холодная ведьма. Она просто не может взять твою благословлённую кровь. На твоей крови нет колдовства, но такое сильное проклятие иначе не наложить. Я не знаю, что это Волк. Я думала, что только Духи могут обратить человека в зверя, но это другое.

— А Духи? Они что говорят?

— Я пытаюсь узнать, но пока… — Лана развела руками. — Я постараюсь… вот только скоро рассвет.

— Мне пора?

— Зверь, что живёт в тебе, слишком силён.

Волк подошёл к Лане:

— Мне не стоит к тебе возвращаться. Если даже ты бессильна.

Лана спокойно взяла его за руку:

— Погоди сдаваться. Я поищу решение.

Волк не стал целовать её, а пошёл в сени, он отворил дверь на улицу.

— Не туда, — Лана указала на выход во двор. — Ты же не собираешься так идти через деревню?

Влаксан послушно вышел на улицу и босиком пошёл по тропке, через двор, к выходу огородами.

— Волк, — тихонько окликнула Лана.

Он оглянулся и застыл, глядя на неё, такую красивую, тонкую и высокую. Прекрасную, точно лесной Дух, и нежную, как весна.

— Я буду ждать, — сказала Лана, приложила обе руки к сердцу и поклонилась в пояс.

Волк поклонился ведьме и пошёл к реке. Он оставил её покрывало на заборе и спустился ближе к мосту. По ту сторону, через поле недалеко до леса, может там удастся затеряться. Он брёл по холодной тропе в сторону леса, пока рассвет не свалил его.