Ведьмина деревня
- Автор: Татьяна Волхова
- Жанр: Эзотерика, мистицизм, оккультизм
Читать книгу "Ведьмина деревня" полностью
Глава 6. Рождение
Вернувшись в свой дом, Алёна долго не могла успокоиться. Ей виделись глаза старухи, пристально смотревшие на неё.
И последние её слова её: «Передай своим, не знала я, что Тимур твой муж, не видна ты мне».
— Что значит — не видна? — бормотала себе под нос девушка. — Что бабка имела в виду? И почему браслет так горел, аж кожа под ним вся красная, — она разглядывала своё запястье, которое ныло от постоянного трения. — Что же со мной происходит? — произнесла она, в изнеможении опускаясь на кровать.
Сон сморил Алёну. Во сне ей виделась незнакомая деревня, с низенькими домами из круглого дерева, меж ними на земле стояли большие резные фигуры, как из детских книжек. Вокруг них с песнями ходили люди. И вроде на знакомом языке пели, но ничего не понятно.
На запястьях у всех браслеты, как у Алёны. У мужчин чёрные, у женщин красные, у детей белые. Закружилась вместе со всеми Алёна, да так, что проснулась от того, как голова кружится. Открыла глаза, а перед ней стены ходуном ходят.
Пыталась вновь уснуть, да никак. Живот начал то напрягаться, то расслабляться. Поясницу ломало, и ноги будто дрожали. Покрутившись на кровати ещё некоторое время, Алёна поняла, что пришёл срок появиться на свет её ребёнку.
Поднявшись, она взяла свою сумку, что собрала для родов, и поковыляла к домику фельдшера, что жила в середине деревни. Фельдшер была у них и за акушерку, и за медсестру.
Шла Алёна медленно, через каждые двадцать шагов останавливаясь, чтобы переждать накатывающую боль. Но она быстро отпускала, и Алёна продолжала свой путь.
Заря ещё не занялась, спали даже первые петухи. Идти было страшно. Вокруг ни души, лишь лужи и мокрая земля под ногами.
Фельдшер, привыкшая к ночным визитам больных, не удивилась Алёне.
— Проходи, — сказала она, глядя как Алёна скрутилась в очередной раз, — рожать будем.
— А может, мне в больницу? — спросила Алёна.
— Если не справимся — поедешь. Но у меня все, как один, легко рожают. Рука у меня такая — могу ребёночка и направить, и выдавить, если надо.
Последняя фраза Алёне не понравилась. Слышала она от свекрови, что фельдшер так давила ей на живот, что потом все рёбра болели, и дышать месяц не могла.
— А может, не надо давить? — робко спросила Алёна, чувствуя новую опоясывающую волну.
— Может, и не надо, — примиряюще ответила женщина, — посмотрим, как пойдёт.
А пошло не очень. Уже и петухи пропели, и солнце слабое осеннее свой максимум прошло, а Алёна всё стонала. Боль становилась чаще, перерывов между ней все меньше, силы будущей матери таяли, а результата не было.
Алёна находилась в отдельной комнате, а фельдшер заходила к ней. Сама она принимала пациентов. Сквозь пелену Алёна слышала их разговоры из-за двери, какие-то жалобы, но понять, кто приходил, не могла.
Фельдшер в очередной раз зашла к ней, пощупала живот и неодобрительно покачала головой.
Связалась с больницей.
— Что вы сегодня все рожать вздумали? — услышала Алёна недовольный голос диспетчера, раздававшийся из громкого динамика. — У нас одна машина на смене, вторая в ремонте уже неделю, а тут третья роженица за час.
— Не разродится сама девка, — ответила фельдшер, — ей бы в больницу.
— Ты уж, Иванна, сама ей помоги. Машину скоро не обещаю, — ответила диспетчер.
Женщины перекинулись ещё парой слов, и связь прервалась.
— Значит, так, — сказала фельдшер, возвращаясь к Алёне, — не идёт у тебя ребёночек. Я тебе ничем помочь не могу. Препаратов нужных нет. Я немного отдохну, а то весь день на ногах, а потом попробуем с тобой родить. Ты пока дыши глубоко и зови меня, если сильно давить будет.
Алёна не поняла, что значит «давить», но кивнула. Она потеряла счёт времени и не знала, сколько здесь находится. За окнами стало совсем темно, и лишь свет лампы под потолком бил ей в глаза.
В промежутках между приступами боли Алёна пыталась дышать и молиться. Это единственное, что приходило ей в голову, хотя в церковь она почти не ходила.
Заметив, что кожа под браслетом на руке опять начала чесаться, она вспомнила, как в больнице незнакомая женщина с таким же браслетом спасла её. Как она её нашла, как узнала, что Алёне нужна помощь — девушке было неведомо.
Но цепляясь за последнюю надежду, она начала теребить браслет и вспоминать события ночи, когда заблудилась в лесу. Память неожиданно показала ей лица нескольких женщин, что окружили её, они же отчитывали мужчину, который нёс её на руках. Его лица Алёна не видела.
А вот тепло рук запомнила.
Со временем она убедила себя, что все это ей привиделось, а браслет она сама сплела, но в глубине души знала, что это не так.
Одна из женщин в её воспоминании завязала на руке браслет и, затянув тесёмочки в плотный узел, отрезала концы. Вот почему Алёна не могла его снять.
— Потри ниточки, если помощь понадобится, — казалось, услышала Алёна слова и, прикоснувшись к браслету, вновь почувствовала накатывающую волну в теле.
Алёна потеряла счёт времени. Живот постоянно был каменным, никакого передыха между схватками не было. Девушке казалось, что эта бесконечная мука никогда не закончится.
Фельдшер проводила с ней какие-то манипуляции, но ничего не помогало.
— Ты ребёнка погубить хочешь? — ругалась она на Алёну, напуганная её состоянием. — Сама пожить не успела и его за собой тянешь.
Алёна не понимала, в чём она виновата и что может сделать, чтобы наконец родить.
Её мерещилось, что в пункт фельдшерской помощи заглянула её свекровь. Она приходила днём, спрашивала, не надо ли найти машину и отвезти роженицу в больницу. Но в тот момент всё шло хорошо, и фельдшер уверила её, что к вечеру Алёна родит сама. Сейчас всё изменилось, но машины уже было не найти. Немногочисленные водители были пьяны.
А спустя ещё какое-то время перед глазами Алёны вдруг мелькнуло знакомое лицо. Среди боли девушка не могла вспомнить, кто эта женщина. А та переговаривалась с фельдшером, скорее даже ругалась на неё. Медработник пыталась выгнать незваную гостью, но та не уходила.
— Я за это отвечать не буду, — грубо сказала фельдшер и вышла из комнаты, где находилась Алёна.
А роженицу уже ощупывали тёплые руки, звучащий мягкий голос успокаивал, расслаблял. Ко рту Алёне поднесли кружку с каким-то отваром, она жадно выпила его.
Потом девушка почувствовала присутствие ещё одной женщины. Она аккуратно повернула роженицу на бок, нащупала какие-то точки на пояснице, и начала нажимать на них. Боль от этого сначала усиливалась, но потом становилась меньше. Также женщина прощупала кисти Алёны, на них тоже что-то понажимала, и даже лодыжки подверглись осмотру и сдавливанию.
— Отпусти страх, девочка, не даёшь ты ребёнку выйти, боишься за него. Знать, немного добра ты сама в жизни видела, вот и не хочешь своё дитя в такой мир пускать.
У Алёны непроизвольно потекли слёзы от слов женщины. Добра она и правда в жизни видела мало. А голос рядом был такой ласковый. С ней никто, кроме Тимура, так не разговаривал.
Пришедшие дали Алёне ещё какой-то напиток и продолжили давить на точки.
— Забыли женщины, как детей в мир проводить, — сокрушалась одна из пришедших.
И вдруг Алёна почувствовала, что изменилось что-то, боль другая стала.
— Давай, моя хорошая, помоги ребёночку, дай ему жизнь увидеть, — услышала она вкрадчивый голос. — А мы тебе подсобим.
Дальше Алёна плохо помнила, только в какой-то момент различила слабый детский крик и почувствовала облегчение.
В этот же момент двери распахнулись, и в комнату зашли несколько человек в белых халатах.
— Не слушают меня, не дают помощь оказывать, — жаловалась им фельдшер.
— Что здесь у нас? — строго спросила вошедшая, но, заметив кричащего ребёнка, выдохнула и начала его осматривать.
Закончив осмотр, она обратилась к женщинам, которые были рядом с Алёной.
— Что самовольничаете? — спросила она. — Кто вы вообще?
— Мы зашли помочь, — примиряюще ответила та, чей голос звучал мягко. — Девочка долго не могла родить, а в роддом её никак не забирали. Жалко же её, ещё молодая, а так мучается.
— Это не объяснение, — начала сотрудница скорой помощи, но Алёна вдруг застонала, и присутствующие обернулись к ней.
— Кто у меня? — негромко спросила она, осознав, что не увидела, кого родила: мальчика или девочку.
— Девка у тебя, — ответила фельдшер, — такая же тёмненькая, как ты. И волосики такие длинные, тебя небось изжога всю беременность мучила.
Алёна ничего не ответила.
«Дочь, — вертелось в её голове. — Девочка… наша с тобой дочь, Тимур».
Мысли вдруг закрутились, перед глазами пронеслось собственное детство, постоянно кричащая мать, редкие дни радости, дружба с Тимуром, переросшая в любовь.
И среди этих воспоминаний было одно, ранее не видимое.
Мужчина, лицом чем-то похожий на неё саму, ведёт её за руку по лесной тропинке, вокруг деревья, которые показались Алёне смутно знакомыми. Они подходят к низеньким домам, которые она видела в своих снах. И там их встречают женщины. Они ласково разговаривают с ней, протягивают сладости. А потом мать узнаёт об их прогулке и долго ругает отца и саму Алёну…
Окунувшись в это воспоминание, девушка вдруг поняла, что женщина из леса — это та же, что приходила к ней в больницу, и она же помогла сейчас.
Алёна приподнялась на локти, чтобы ещё раз посмотреть на свою спасительницу и спросить, откуда та её знает. Но её помощниц уже рядом не было.
В комнате находилась фельдшер, которая укутывала ребёнка, медики скорой заполняли документы.
— Где те женщины, что помогли мне? — спросила Алёна.
— Сейчас в роддом поедем, — ответили ей совсем на другую тему, будто не слышали заданного вопроса.
— Так уже всё хорошо, — пыталась возразить Алёна.
— Хорошо или нет, это там решат, а мы должны вас отвезти. Тебя и ребёнка понаблюдать надо, — сказала медик.
— А где те, кто помогли мне? — попыталась вновь спросить девушка.
— Забудь о них, родила и живи дальше, — уклончиво ответила фельдшер, переглянувшись со своей коллегой.
После этого Алёне помогли дойти до машины. В заре просыпающегося дня ей показалось, что в самом конце дороги она видела удаляющиеся женские фигуры.
— Что встала? — прозвучало над ухом. — Шевелись, у нас ещё вызовов много.
Алёна залезла в машину. Глянув в закрывающиеся двери на дорогу, она там уже никого не увидела.
Находясь в роддоме, Алёна полностью окунулась в заботу о новорождённой дочери. Она была такая крошечная, что было страшно брать на руки. И хотя врачи говорили, что девочка вполне доношена и здорова, но Алёна всё равно беспокоилась, вспоминая её трудное появление на свет.
Алёна хотела назвать дочку в честь Тимура и искала женское имя, созвучное имени пропавшего мужа. Но никак не могла придумать похожее, поэтому назвала Таней.
Через несколько дней за ними приехала свекровь.
— Поживёшь пока у нас, — сказала женщина, разглядывая внучку.
Алёна с удивлением посмотрела на родственницу. То ни за что не хотели её брать к себе, то зовут.
— Тяжело мне на сердце, что оставила я тебя одну, — сказала ей свекровь негромко, когда приехали домой. — Тимур все эти ночи снился, смотрел на меня укоризненно. А что я могу? Здесь всё его отцу принадлежит, как он скажет, так и живу, — продолжала она, не глядя на Алёну. — Думаешь, легко за такими мужчинами? Это Тимур здесь вырос, ваших традиций нахватался. А отец его, дедом воспитанный, совсем другой, — протянула она, качая головой. — Женщина для него — служанка: всё должна и ни на что не имеет права.