Молчи

Глава 16

Орион приняла решение.

Смерть Жаклин вбила обещание в ее кости. Заставила ее добавить еще одно имя в список людей, покинувших этот мир из-за монстров. Орион оплакивала её по-своему. Тихо всхлипывая в душе. Смотря гребаную «Игру престолов».

Она не ходила на могилу, потому что ее там не было. Кладбища — это просто грязь, кости и надгробия. Ни больше, ни меньше.

Так что да, из-за Жаклин план напомнил о себе.

И Мэддокс этому посодействовал.

То, что она сказала Шелби и Жаклин в ту первую ночь в отеле, не было пустым звуком. Она имела в виду каждое слово. В ту ночь она была бы готова подписать клятву на крови и доказать, что она готова выследить знакомого доктора и заставить заплатить.

Тогда она была как животное. Раскованная и выпущенная в мир, в котором она чувствовала себя дикой, управляемой своими эмоциями, но в то же время напуганной. Боялась до костей.

И за эти месяцы здесь, в реальном мире, если это действительно было так, она снова становилась домашней. Она увидела, что в этом мире, том, что наверху, люди не убивают тех, кто причинил им зло внизу.

Ее жажда мести никуда не делась, но решимость пошатнулась. Она не боялась потерять деньги, свободу, жизнь, потому что все это было на поверхности. Это не важно. Она сбежала не потому, что хотела есть итальянскую еду, влюбиться и жить долго и счастливо. Эти потребности не такие сильные и инстинктивные, чтобы преодолеть годы пыток и насилия.

Месть.

Вот из-за чего она сбежала.

Тот пьяный поцелуй с Мэддоксом вернул ее в дикое состояние. Это подчеркнуло ее цель. Потому что, как только она вошла в свою квартиру, как только Мэддокс почтительно ушел и пожелал ей спокойной ночи, ее затошнило. Она жаждала разорвать свою кожу, потому что не хотела, чтобы ее грязь касалась его. В тот момент она была уверена, что, что бы ни говорили Эйприл или психиатры, у нее больше никогда не будет первого поцелуя.

Мэддокс был первым парнем, который поцеловал ее. И он же будет последним.

Она провела ту ночь в замешательстве, разрываясь между ощущением его губ на своих и жизнью лучшей подруги, которую она все еще оплакивала. Орион все еще чувствовала присутствие Жаклин, иногда слышала ее. Жаклин не исчезла, как втайне надеялась Орион. Она преследовала и подталкивала ее к мести и кровопролитию.

Орион вытерла слезящиеся глаза, схватила ноутбук и принялась за работу.

Ей нужно было о многом подумать, провести исследование. Понаблюдать. Например, выбрать место. Самым легким местом для нее был его дом. Она следила за ним уже некоторое время. Теперь у нее есть права, ее «рейнджровер» вписывался в уличную обстановку, так что никто даже не взглянул на нее дважды. Она узнала время, когда его жены и детей не было, когда оставался только он. Запомнила расписание каждого. В одно время его жена встречалась со своим личным тренером, а ребенок был на какой-то спортивной тренировке. Она не заметила тут уличных камер, и в радиусе пяти миль не было проезжей части. Она уберет свои номера с машины, на всякий случай, и найдет другой. Сойдут номера от случайной машины. Она выбросит их, когда закончит. Пока она едет с предельной скоростью и соблюдает правила дорожного движения, ни один полицейский не станет тратить время на проверку номеров.

Некоторые моменты должны были ее беспокоить. Его жена. Ребенок. Семья, которую она разорвет на части. Это должно было ее беспокоить, но не беспокоило. Она поставила себя на место его жены. Знала она, что всю жизнь живет с грязной ложью? Она представила себе, как эта женщина сама совершила бы убийство, если бы узнала. Или, может быть, она была одной из тех степфордских жен[31], которые всё знали, но игнорировали. В этом случае наказание распавшейся семьи казалось более чем справедливым.

Хотя ее не волновали последствия его смерти для семьи, в ту ночь она решила, что не будет делать этого в доме. Она не могла подвергнуть ребенка такой резне. И резня — это то, что испытает этот ублюдок. Кроме того, это было слишком рискованно. Слишком многое может пойти не так. Камеры могут быть в каждом углу их дома. Ребенок может заболеть, растянуть лодыжку. Жена может решить перестать трахаться с личным тренером. Неожиданный гость мог заглянуть на чашечку кофе. Слишком у многих людей была возможность оказаться втянутыми в это. Будут свидетели и жертвы. Нет, нужно сделать это быстро и на улице. Где-нибудь в темном и пустынном месте, например, откуда ее забрали, или место, где она провела много лет своей жизни.

Она заснула с ноутбуком на коленях, и злые мысли проносились в ее голове. * * *

Орион хотела только понаблюдать за ним.

Это должно было стать всего лишь еще одним наблюдением. Она еще не выбрала правильное место. Она уже выяснила, как ориентироваться в Даркнете, и потратила часы на то, чтобы ее передвижения и IP-адрес не проследили.

Интересно, как быстро она овладевала всеми этими гнусными навыками. Она задавалась вопросом, вдруг это нечто темное, что всегда скрывалось внутри нее. Как судьба. Как то, что она рассказала Эйприл той ночью за текилой. Что-то таилось в её венах. В её ДНК.

Или, может быть, это просто жгучая потребность отомстить. Ей нужно быстро научиться всему, чтобы получить то, чего она жаждала.

Не важно, почему у нее хорошо получалось, важно лишь то, что она это делает.

И поскольку она была хороша в этом, она знала, что время терять нельзя. Даркнет, как она выяснила, был полон ужасных вещей. Можно было нанять киллера, но она хотела сама отомстить. Там можно найти поддельные документы — что она и сделала на случай, если дела пойдут плохо и ей придется исчезнуть. Можно заказать наркотики — чего она не сделала по очевидным причинам. Можно даже заказать женщин, и это приводило ее в ярость. Она снова почувствовала себя той маленькой девочкой с цепью на лодыжке.

Орион пыталась отследить эти сайты и людей, стоящих за ними, пыталась получить любую информацию. Но ее навыки были в лучшем случае зачаточными, и очевидно, что это организованная и сложная сеть. Она могла часами сидеть перед экраном, пытаясь найти обрывок информации, или же могла взять то, что было, и что-то с этим сделать.

Ей нужно было все спланировать, замести следы, сделать все идеально. Поможет только терпение. И знания. Все эти годы она думала о том, что знание — это сила.

Но не имело значения, как много она знала о монстрах. Пока они держат ключ от цепи на ее лодыжке, у них вся власть.

Но это было в темном подвале, где у темных нужд не было ни привратников, ни законов, ни свидетелей. Это реальный мир, или, по крайней мере, достаточное количество людей верили, что это так. Теперь Орион пришлось играть по другим правилам.

Она знала это. Она до мозга костей понимала, что все зависит от её силы воли. Её самообладания.

До сих пор она держала себя в руках, не так ли?

Но что-то сломалось в ней той ночью. И треск был таким громким и оглушительным, что ослепил и потряс её. Она просто должна была снова проследить за доктором той ночью, наблюдать за ним, пока он идет к стоянке от своего любимого стрип-клуба в нескольких кварталах отсюда. У доброго доктора оказалось больше пороков, чем у молодых девушек, и когда Орион впервые увидела это место и поняла, что он ходит сюда постоянно, она сообразила, что именно там должно свершиться убийство. Это лучшая возможность. Затемненные улицы и небольшое пешеходное движение делали его идеальным. Но в ту ночь она не была готова, она чувствовала себя неправильно. Она просто должна была укрепить план. Следующее, что она сделала, словно движимая своими внутренними демонами и всей этой ненавистью, — она толкнула его в темный переулок и ударила ножом, который всегда носила с собой.

Это было неразумно.

Переулок не был тихим. Любой, кто проходил мимо, увидел бы, что происходит, хотя было уже поздно, и она никого не видела. Тут могут быть камеры. А он не маленький парниша.

Он обернулся, подняв руки и широко раскрыв глаза, очевидно, ожидая увидеть кого-то гораздо более крупного, чем женщину, стоявшую перед собой.

Когда его лицо впервые сменилось с шока на отвращение, она вонзила нож ему в живот. Его отвращение сменилось яростью, когда она вытащила нож, он сильно замахнулся на нее, кулаком ударив в подбородок, и на мгновение она увидела звезды.

Он снова отступил назад, одной рукой схватившись за живот, но Орион не собиралась принимать еще один удар. Она снова вонзила в него нож, отчего он опустил руку в знак защиты, а затем продолжила колоть.

Она не знала, сколько раз нож вонзался в его плоть, но этого было недостаточно, она не могла себя удовлетворить. Недостаточно, чтобы остановить его от борьбы за жизнь.

Он не был крупным мужчиной, не слишком мускулистым, поэтому ему нравились несовершеннолетние девушки, привязанные к кровати. Но это не означало, что он не был на шестьдесят фунтов тяжелее ее и не мог дать отпор.

Он ударил ее снова, на этот раз слабее, но, тем не менее, она опешила. Ее лицо словно горело огнем. У нее закружилась голова.

Еще один кулак врезался ей в живот, и она согнулась пополам. Доктор отшатнулся, кровь сочилась из многочисленных ран в животе. Он втянул воздух, перевел взгляд со своего живота на нее и усмехнулся.

— Ты гребаная сука! Паршивая шлюха! — он толкнул ее, не сильно — он уже ослабел от потери крови, — но достаточно, чтобы, пошатываясь, направиться к выходу из переулка, прижимая руки к животу. — Помогите! — крикнул он, хотя его заглушила гримаса от боли. — Помогите, — проворчал он, все еще шатаясь, ближе и ближе к выходу в свет. — Эта сука пырнула меня ножом! — он рухнул на колени, кровью и слюной плюясь на тротуар.

Орион с леденящей уверенностью поняла, что это её момент. Если бы он добрался до входа в клуб, если бы смог позвать на помощь, все было бы кончено. Её жизнь, её свобода, её планы.

Он выйдет на свет, весь в крови. Его спасла бы проезжающая машина или какой-нибудь другой алкаш, спотыкающийся на пути из стрип-клуба на парковку, потому что именно это случалось с такими людьми, как он. Их спасали. А ее бы поймали, потому что именно это случалось с такими людьми, как она.

Это было близко. Она схватила его за волосы и дернула назад, одновременно вонзая нож в его спинной мозг.

Неважно, как это выглядело в фильмах, но в жизни ударить кого-то ножом было непросто. Кости, мышцы, плоть не давали металлу прорваться. Что-то сопротивлялось. Может тело, или что-то инстинктивное — сама душа… что-то не хотело умирать.

Орион потребовалась вся сила, чтобы выдернуть нож из его спины, сохраняя при этом крепкую хватку — он все еще сопротивлялся, но уже не так яростно — и оттащить его обратно в тень. Он был тяжелым. Тяжелее, чем она думала. Термин «мертвый груз» теперь обрел значение. Это было все равно что таскать кирпичи. Ее руки и плечи заныли. Может быть, это был груз его грехов или ее собственных, но она была достаточно сильна, чтобы оттащить его назад. Достаточно упряма. Достаточно напугана.

Это было всепоглощающее чувство. Орион была так чертовски напугана, что почувствовала во рту привкус собственной желчи. Ее кишечник наполнился водой, а мочевой пузырь требовал освобождения. Она во что-то вляпалась. Хотя обещала себе, что этого не будет. Грязно, быстро, по-любительски.