Добро заражённого города

Глава 17

Сопровождающие Жигуля были хорошо вооружены и экипированы. Один "московский" отчитывались по рации, другой фотографировал всё, что мог, Жигуль бинтовал плечо Радиста, которое было ранено навылет, что-то подложив в места входа и выхода пули.

— Круто я их, да? — Радиста начинало потряхивать, а лицо постепенно бледнело.

— Да ты вообще герой, — полушутливым тоном отвечал Жигуль, заканчивая перевязку.

— Надеюсь, я ничего не испортил, но, по моим прогнозам, жить будешь, — Гарик легко ударил Радиста по спине ладонью, на что в ответ тот простонал, и поднялся. Его собеседник остался сидеть на асфальте.

— Отдаёт. В плечо.

— Теперь тебе только отдых нужен. Расслабься, — посоветовал Жигуль, осматривая расстрелянное авто. — Скоро здесь будут народники. Тогда-то будет не до отдыха.

Радист усмехнулся, затем выругался, осматривая пятно крови где-то в районе бока. Гарик заметил, куда смотрит раненный и, оголив свой нож, присел обратно, готовый разрезать ткань куртки.

— Царапина, — заключил Жигуль и убрал нож.

— А я счастливчик, да? — Радист улыбнулся и тяжело сглотнул. — Дай воды.

Жигуль тут же протянул открытую ополовиненную бутылку питьевой воды, которую достал из собственного рюкзака. Радист взял её, поднёс горлышко к губам и начал жадно глотать жидкость. Воспользовавшись паузой, Жигуль поднял рацию.

— Купец, ты где?

— Одна улица до вас. Скоро буду. Что там у вас?

— Потом. Сам увидишь. Конец связи, — отрезал Жигуль и взял бутылку воды и протягивающего её Радиста.

— Я на какой-то момент подумал, что он покойник, — тихо прошипел Радист. Гарик похлопал его по плечу.

Один из сопровождения Жигуля, который до этого не умолкая тараторил в рацию, подошёл к Радисту и сел рядом, придерживая автомат, свисающий с плеча, рукой. В этот же момент показалась машина Купца. Он ехал достаточно быстро для этого места, чем заслужил взгляд каждого присутствующего, кроме, естественно, Радиста — за машиной "стеклянных" ему ничего не было видно.

Сразу за Купцом повернули на эту улицу ещё две машины и, обогнав "жигульскую" девятку, при этом подрезав её, подъехали на место перестрелки. Двери почти синхронно раскрылись. Из двух машин высыпалось по 4 человека. У каждого было оружие. Двое были с укорочёнными 74-ми АК, наверное, самыми распространёнными автоматами, остальные попроще, с ПМ или ТТ, самым редким здесь пистолетом. Это была народная дружина. Их можно было различить по красным повязкам на руках.

Нивы — излюбленные их машины. Кроме них и "бобровских" на них больше никто не ездил. Нетрудно догадаться, откуда и Бобр получил свою.

Один из тех, кто сейчас держал подготовленный к стрельбе Макаров, шагнул к расстрелянной пятнашке.

— Что тут у нас? — серьёзным тоном спросил он и, практически отталкивая Жигуля, нагнулся к Радисту.

— "Стеклянные" напали, — "московский" переговорщик наконец опустил рацию и подошёл к ним. Народник закончил осматривал Радиста и принялся ходить по улице, осматривая следы побоища.

В это время вторая четвёрка погрузилась обратно в машину и, не говоря ни слова, развернулась и уехала восвояси. Оставшиеся убрали оружие и скучковались у капота, начав обсуждать что-то своё. Теперь их мало интересовали сталкеры со своими разборками.

Купец, между тем, припарковался вдоль дороги и подошёл к Радисту.

— Я уж думал, всё, — облегчённо сказал Купец.

— Не дождёшься, — подмигнул Радист.

— Да, нужно гораздо больше двух пацанов с хлопушками, чтобы тебя угомонить, — Купец сжал кулак и коснулся им здорового плеча Радиста. Тот покивал.

К ним подошёл ознакомившийся с ситуацией народник и жестом руки показал Радисту подняться. Тот сначала посмотрел на Жигуля и, получив одобрение в виде кивка, с помощью Купца, поднялся.

— Слушай сюда, деревня, ещё один выстрел от кого-то из вас и можете здесь больше не появляться.

— Мы будем отстреливаться в ответ. При любом раскладе, Игорь, — хладнокровно заявил Жигуль из-за спины народника.

— Ты будешь делать то, что я скажу. И если я говорю молча броситься под пули, ты бросишься под пули. Не зли меня, Гарегин, — всё это время Игорь говорил, чуть повернув голову, теперь он развернулся к Гарику, — а то даже Кипарис тебе не поможет. Тебе тогда никто не поможет, — приподняв брови, спокойно закончил Игорь.

— Ещё что-нибудь скажешь? — наклонив голову, спросил Жигуль.

— Не нарушайте порядок, ребята, и всё у вас наладится, — подытожил народник и спокойно пошёл к своей машине. Лишь Гарик не провожал его глазами.

— Вот кому не помешало бы обойму в грудь, — отвернувшись, прошептал Радист. Народники сели в машину и уехали вслед за своими товарищами.

— Не помню, чтобы Игоря повышали, — заметил Купец.

— Он всегда таким был. Точнее, стал, как только получил себе троих человек под командование, — встрял "московский", который до сих пор стоял с рацией в руке. — Радист, для тебя подготовили палату в медпункте. Скорее всего, завтра выпишут.

— Да там делов на час, край. Уже сегодня смогу выписаться.

— Это не ко мне, — уверенно ответил "московский", — с доктором поговоришь.

— Лапоть что ли приехал сюда? — усмехнулся Жигуль, а за ним и "московский". Радист шутки не понял.

— Медпункт знаешь? — "московский" перевёл взгляд на Купца. Тот кивнул. — Радист, как видишь, 300. Едешь аккуратно. О вас предупреждены, операционная готова. Развернись вон там, — боец указал участок дороги с двумя парковочными незанятыми местами около домов.

Со свистом тронувшись, Купец развернул девятку и поставил так близко к Жигулю, как смог, затем перегнулся через весь салон, открыл и толкнул наружу дверь. Радист сел на переднее сидение, Жигуль — на заднее.

— А ты не говорил, что тебя зовут Гарегин, — усмехнулся Купец, пока назад садился Жигуль. Фотограф, до этого момента снимающий всё вокруг, что можно было использовать в качестве улик, теперь смог запечатлеть другую сторону машины и место на асфальте, где сидел Радист и оставил свою кровь.

— Ха, по правде, думал, что больше не услышу твои шутки, — признался Радист, указывая на него окровавленной, лежащей на перекинутой через шею повязке, рукой.

— Спасибо... — кивнул Купец.

— Лучше бы не слышал, — с улыбкой перебил его Радист.

— ...но я не шутил, — закончил Купец.

— Я не Гарегин, — сухо заметил Гарик. — Я — Гарик.

— А почему Игорь назвал...

— Потому что он думает, что знает всё. А если кто-то попробует его разубедить в этом, то станет мишенью. У меня уже одна есть на спине. Вторая не нужна, — устало прочитал лекцию Жигуль. В этот момент Купец тронулся и поехал к медпункту.

— С нашими связались? — спросил Радист, когда они едва отъехали от места перестрелки.

— Нет. Не хочу им ничего говорить, — ответил Жигуль. — Если эфир слушают, то пиши пропало. Скорее всего, его слушают. А пока что у них хотя бы есть шанс пережить день без потерь.

— Думаешь, Стеклу никто ничего не сказал?

Жигуль поджал губы. Он думал, что знал ответ, но как только вопрос прозвучал вслух, он понял, что ошибся.

— Думаю, нет.

— У нас нет времени до завтра. Меня зашьют... А потом поедем.

— Ты останешься здесь, — проговорил Жигуль.

— Не угадал, Гарик. Я буду...

— Заткнись. Это приказ, — резко перебил Радиста Гарик и тот сжал зубы и замолчал.

— Свой человек в деревне не помешает, — подтвердил Купец. — К тому же, сможешь дуть всем в уши, рассказывать правильную версию событий.

— Дуть в уши, — улыбнулся Радист, — это по твоей части. Может, ты здесь и останешься?

— Отставить, Радист. Приехали.

Писарь разгребал добро в коробках на первом этаже в последней необчищенной квартире. Среди хлама он нашёл перочинный нож с засохшей травой, сеном, в механизме. Открылся нож легко. Закрыв, так же легко, он убрал находку в карман.

На этом он закончил квартиру. Негусто. Он глянул на часы и оскалился.

— Писарь. Закончил дом.

— Рыжий. Мы тоже заканчиваем, скоро выходим.

— Лодочник, это Писарь. Новости есть?

— Пусто, Писарь. Эфир пустой.

— Соля как?

— В норме. Работает.

— Конец связи, Лодочник.

Рюкзак значительно потяжелел с того момента, как Писарь вошёл в Нилосск. Можно было, на фоне сегодняшних новостей, закончить раньше — норму свою сделал, а значит, и у Лысого с Рыжим было время.

— Заканчиваем, мужики, — скомандовал Писарь.

— Устал? — послышался голос Рыжего.

— Может, поднимем норму на сегодня, а, Рыжий? — оскалился в противогаз Писарь.

— Я пошутил, Писарь. Извини, не повторится.

Город был тихим. Каждый звук отражался от зданий. Писарь уже привык к этому, а Рыжий — ещё нет. Когда они ходили в разведку вдвоём, Виктор пытался научить его, но тщетно. То и дело Вася напевал что-то себе под нос, пока шёл по городу и из-за этого чуть пару раз не схватил по лицу — Писарь пожалел его противогаз, а заодно, и лёгкие тогда ещё совсем зелёного паренька. Сейчас бы он ударил без жалости.

Рыжий с каждой новой вылазкой постепенно избавлялся от вредных привычек, способных погубить в городе: перестал шуметь, торопиться, брать всё подряд. Полезные привычки, наоборот, закреплялись.

Поправив рюкзак, он вперёд Лысого вышел из здания и осмотрелся. Рюкзак сидел на плечах неудобно и он поправил его ещё раз, затем обернулся на своего напарника, спускающегося с порога.

— Чего встал-то? Не знаешь, куда идти?

— Предчувствие нехорошее.

— А если бы Писарь не пошёл на границу? Если бы не знали, что "стеклянный" шарится по нашим домам, как думаешь, было бы хорошее предчувствие?

Рыжий не ответил, лишь двинулся к точке сбора. Писарь дожидался их, сидя на бордюре без противогаза и докуривая сигарету.

— Сколько вышло? — спросил он, выкидывая бычок и напяливая противогаз обратно.

— Грамм 40 золота, столько же серебра. Денег... Тысяч 200, — подумав, выдал Лысый.

— Рыжий? — он кивнул.

— 30 золота, 150 денег.

— Нормально. Двинули.

Рыжего так и свербило спросить про улов Писаря, но он, как ему казалось, разгадал его провокацию и молчал. Лысый молчал от отсутствия интереса — придут в лагерь, там и узнают. Тем более, точнее, чем может сейчас сказать Писарь.

Командир остановился и поднял кулак. Группа встала. Слышался шум мотора. Машина. Где-то между ними и их лагерем, посредине. Приближается. Всё затихло. Слишком далеко, чтобы "жигульских" заметили, поэтому Писарь сделал вывод, что чужаки, если это, конечно, не был Купец, нашли то, зачем приехали.

Сделав в воздухе жест рукой, очевидно указывающий направление, группа быстрым шагом, иногда по прихоти Писаря, переходя на лёгкий бег, двинулась в направлении шума. За следующим зданием они источник — авто. Незнакомое, небольшое. Одиночки.

Рыжий неслышно матерился — машина остановилась рядом с гаражом, где они вчера прятали оружие. Об этом он доложил Писарю.

— Может, покупатели? — предположил Лысый.

— Мо-ожет, — протянул Писарь, приближаясь к машине. Он позаботился о том, чтобы идти из слепой зоны. По его мнение, группу не должны были увидеть ни из гаража, ни с улицы, ни из машины. Логика была простой — он не видел ничего из вышеперечисленного, а значит, не видели его. Почти всегда срабатывало. Исключение составляли дыры, отверстия и щели, через которые можно было увидеть происходящее снаружи, надёжно скрываясь при этом от чужих глаз.