Беспечность волхвов. Часть 2

Вторая попытка

Повторное проведение эксперимента Суржиков назначил через несколько дней. Богданов явился к нему на дачу без особого энтузиазма. Чувство опасности не исчезло, а скорее усугубилось тем, что их посиделки с Суржиковым могут отследить.

Технический антураж их встречи немного изменился. На столе лежало четыре стимулятора вместо одного. Леонид скептически поморщился и сел на стул и флегматично буркнул:

— Ну, командуй. Ты начальник, я дурак.

Суржиков был настроен более оптимистично, но его смущало упадническое настроение приятеля. Слова Геннадия были наполнена оптимистичными нотками, и диссонировали с виноватым выражением его лица:

— Значит, повторяем все сначала. Я вывожу муравьиные стимуляторы в режим насыщения и мы держим над ним свои ладони.

Леонид хмуро поинтересовался:

— А чего ты свою сбрую с датчиками на себя не нацепил? Опять забыл?

Геннадий флегматично отмахнулся:

— Это потом. Сейчас делай, что я говорю.

Богданов недовольно поморщился:

— Ладно. Как скажешь. Тебе видней.

Приятели разместили ладони над стимуляторами. Через минуту Богданов заметил:

— Опаньки. Пошло дело. Запах пошел. Новый какой-то. Приятный. Геныч, на этом можно бизнес делать. Либо в бане, либо парфюмерии.

Богданов закрыл глаза, чтобы сосредоточится на новых ощущениях. До него как из подземелья донесся приглушенный голос Суржикова:

— Нет здесь никакого запаха. Это иллюзия.

Леонид не унимался и продолжил комментировать свои впечатления с закрытыми глазами:

— Ну как нет запаха? Есть! Во-о-о!!! Пошли вкусовые ощущения.

Тут он ощутил шлепок по своей руке и открыл глаза. Перед его глазами плыли клубы радужного тумана в котором проглядывался силуэт Суржикова. Тот махал рукой перед лицом Леонида. Богданов услышал голос Суржикова. Вернее он догадался что слышит голос Геннадия. Тембр голоса изменился. Из баритона он превратился в приглушенный бас. Говорил Суржиков замедленно, Единственное что выдавало, что это голос Геннадия была сама манера речи, привычная для Суржикова. От неожиданности Леонид затряс головой, пытаясь стряхнуть с себя навалившийся морок. Не считая наличия зрительных и голосовых галлюцинаций, Богданов себя чувствовал вполне удовлетворительно. Радужный туман между тем стал рассеиваться, а голос Геннадия обрел привычный тембр и рзмеряннсть. Богданов перестал судорожно шарить глазами. Тут же он явственно услышал Суржикова:

— Слышишь меня? Очухался?

Леонид поспешно несколько раз кивнул головой:

— Нормально, нормально.

Он хотел что-то спросить у Суржикова, но тот повелительно скомандовал:

— Свои ладони направь на мои. Ну же! Не телись, давай быстрей.

Леониду показалось, что он выполнил приказ Геннадия и тут все у него в глазах закружилось и понеслось в каком-то бесовском хороводе. В этом вихре из темноты на него летела мешанина из кусков человеческих лиц, тел, обломков предметов, буквенно-цифровых символов и еще неизвестно чего. Где-то на грани подсознании Богданов отметил:

— Запахи исчезли, и вкусовые ощущения. А это еще что за чертовщина. Я теперь что? Пустая бутылка, которую не могут наполнить?

В ушах раздались звуки. Их нельзя было причислить ни к человеческой речи, ни к музыке ни к бесформенной какофонии. Звуки несли в себе непривычную эмоциональную окраску наполненную тайным смыслом.

Так же как сейчас Богданов ощущал себя только один раз в жизни, когда напился до полного бесчувствия. Тогда у него полностью отключился вестибулярный аппарат и он чувствовал себя беспомощно плывущим в пространстве и его тошнило. Сейчас, как и тогда, он ощущал себя в невесомости. От возникшего зрелища у него перехватило дыхание и застучало в висках. Казалось, что он вот-вот либо задохнется, либо его мозг взорвется, как граната. Все завершилось совершенно непредсказуемым громким кошачьим мяу. После чего наступила леденящая душу тишина и темнота. Темноту сменил вязкая серая пелена, которая начала светлеть и проясняться. Наконец сквозь эту серую пелену стали проступать очертания предметов. Глаза упорно искали за что зацепиться сознанию. Первое на чем сосредоточилось внимание Леонида было бледное пятно лица Суржикова с широко открытыми глазами. Вокруг этого пятна стали с нарастающей скоростью проступать очертания окружающей обстановки. Суржиков выглядел обескуражено. Взгляд Леонида переместился на его поднятые ладони. Рядом с руками сидел кот испуганно поджав уши и прижавшись телом к столу. Богданов обессиленно уронил руки на стол. Суржиков устало опустил свои руки. Кот приободрился. Распрямился и сел на столе. Уши его встали торчком. Он быстро крутанул головой переводя взгляд с Геннадия на Леонида и жалобно мяукнул. В ушах Богданова стоял назойливый звон. Он устало вздохнул и беспомощно прохрипел:

— Что это было?

Суржиков поднял руку и смахнул со лба капельки пота. Машинально Леонид скопировал его действие. Руки и лоб были не только влажными, а скорее мокрыми. Пот стекал со лба и затекал в глаза. Суржиков усталым голосом пояснил:

— Вот так происходит невербальное общение.

Богданов попытался осознать услышанное. Оно плохо укладывалось в его сознании. Казалось что этой информации просто некуда лечь, для этого в голове просто не осталось места. Голова была заполнена чем-то бесформенным не оставлявшим места для нормальных мыслей. Богданов помотал головой пытаясь стряхнуть с себя наваждение. А Суржиков вялым голосом продолжил:

— Ну и как тебе такое общение?

Леонид качнулся на стуле, судорожно хватился за кромку стола, пытаясь удержать равновесие:

— Хреново по правде говоря.

Кот на столе снова жалобно мяукнул.

Суржиков потерянно улыбнулся и погладил кота рукой:

— Вовремя ты жрать захотел. Еще бы немного и кормить тебя было бы некому. Погоди. Сейчас чуть-чуть отдохну и покормлю тебя.

Богданов запоздало поинтересовался:

— Ты что, хотел в меня свои мысли запихнуть?

Суржиков мрачно посмотрел на друга:

— Погоди ты со своими вопросами, у меня своих вопросов не меньше чем у тебя. Дай очухаться.

Геннадий опираясь о стол поднялся и шаркая пошел к холодильнику. Раздался скрип открываемой дверцы холодильника и холодильник деловито загудел. Суржиков застыл у открытой дверцы с подсвеченной изнутри утробы холодильника. Богданов отрешенно смотрел ему в спину. Геннадий потерянно рассматривал содержимое холодильника. Наконец он пригнулся и стал что-то доставать. Кот оживился и стал дефилировать по столу с высоко поднятым хвостом не отрывая взгляда от Суржикова. Вернулся Геннадий к столу прижимая к себе пакет с кошачьим кормом и бутылку водки. Сначала он насыпал корм в кошачью миску. Кот в это время спрыгнув со стола грациозно суетился около его ног. Раздался хруст кошачьего корма и Геннадий стал наливать водку в стопки. Он поднял свою стопку поднес к носу, поморщился и вернул ее на стол даже не пригубив. Леонид молча созерцал происходящее. Наконец он не выдержал:

— Ну чего застыл, как Тутанхамон в саркофаге. Рассказывай.

Геннадий натужно вздохнул:

— А чего ты собственно хочешь услышать?

Богданов напружинился:

— Да хоть что-нибудь объясни. Чего ты тут устроил?

Леонид подался вперед к Геннадию:

— В мозги ко мне хотел залезть?

Суржиков оставался флегматичен, лишь слегка скосил глаза на приятеля:

— Слушай, давай без истерик. И не задавай дурацких вопросов, на которые знаешь ответ. Забыл для чего мы здесь собрались?

Богданов раздраженно передернул губы:

— Помню. Только я не думал, что это будет вот так.

Геннадий пробурчал:

— Представь себе, я тоже не представлял что это будет вот так. Теперь включай мозги. То что биологически активные точки это еще один информационный канал, мы убедились. И довольно шустрый канал. Теперь смотрим что за модель этого канала. Первое что меня интересует, его пропускная способность. Модулированный поток фононов. Скорость модуляции обусловлена скоростью протекания химических реакций вызванных этим потоком. Так?

Богданов болезненно поморщился:

— Вроде так.

Суржиков подытожил:

— Значит пропускная способность не хуже чем у зрительного канала

Богданов неуверенно возразил:

— В глазу в этом процессе участвуют очень много световых рецепторов. В биологически активных точках их скорее всего меньше. Значит пропускная способность ниже.

Суржиков назидательно согласился:

— Принято. На досуге с этим разберемся. А теперь давай по ощущениям. Как тебе скорость информационного потока?

Богданов наморщил лоб:

— Впечатляюще.

Он почесал рукой затылок:

— Только не понятно, что с этим делать. Как этой информацией пользоваться. Это же сплошной хаос.

Геннадий уронил голову на грудь:

— Нам удалось наблюдать редкое явление. Знакомство новорожденного со своим зрением.

Богданов осторожно согласился:

— Похоже на то.

Суржиков поднял голову:

— А прерывателем процесса придется отдельно озаботится.

Он посмотрел на свои часы. Ограничимся пятиминутными сеансами.

Леонид растеряно посмотрел на приятеля:

— Ты хочешь это продолжить?

— Успокойся. Не сегодня. И еще.

Геннадий вздохнул:

— Я тут на себе в одиночку проводил испытания с датчиками. Со сбруей как, ты ее назвал. Отчет я тебе на почту сбросил. Почитаешь, многие вопросы отпадут. Если появятся соображения сообщи. А сейчас надо снять стресс.

Суржиков залпом опрокинул содержимое своей стопки в рот.