Дочь прокурора

33

Лия

— В общем, мама с папой до самого вечера выясняли кто больше устаёт. Я уже наушники одела, чтобы не слышать их выяснений отношений, но потом влетело и мне. Чашку я видите-ли не помыла. А то, что я до этого перемыла кастрюлю и сковороду — это ничего, это никто не заметил. Лий, ты меня слушаешь вообще?

Я подняла взгляд на Юлю, понимая, что пропустила сто процентов её монолога и, если бы меня сейчас спросили о чём она говорила, не воспроизвела бы ни слова.

— Прости, Юль. Совсем голова не варит, — виновато тронула её за руку и обратно уткнулась в тетрадь.

Голова разрывалась от мыслей. Мне до боли хотелось поехать к Амиру и спросить у него обо всём прямо, но страх крепко держал за руки и не позволял сдвинуться с места. Я боялась, до дрожи в пальцах боялась услышать положительный ответ. Посмотреть в глаза, которые еще вчера горели страстью и увидеть там насмешку. Увидеть то, о чём говорил отец. Как я не заставляла себя не думать об этом, ничего не получалось. В голове образовалась червоточина и становилась всё больше и больше, вызывая боль во всей грудной клетке, словно мне ребра переломали одно за другим, и они теперь все вместе ныли.

— Случилось что-то? — заботливо заглянула мне в лицо Юлька, — Лий!

— Давай потом, ладно? Пара начинается!

Увильнула я от темы. Вот только информацию на паре не воспринимала также, как и то, что мне рассказывала подруга. Сегодня всё шло фоном. Меня даже к доске вызывали, но выдавить из себя какого-либо ответа у меня не вышло, за что я впервые получила «неудовлетворительно», удивив и преподавателя и всю нашу группу. Раньше бы меня это встревожило, но не в этот раз. Сегодня мне было все равно. Сегодня казалось, что я нахожусь в каком-то пограничном состоянии между смертью и жизнью. Словно в кому впала.

Так я и ходила ни живая ни мёртвая, игнорируя расспросы Юльки и косые взгляды Королёва, пока не вышла из университета. Вышла и прикипела к асфальту, сердце подскочило и врезалось в «переломанные» рёбра. На парковке, прямо перед центральным входом стоял чёрный Рендж Ровер. Пульс рванул вперёд. Несмотря на то, что мне было адски страшно, я испытала радость. Совершенно неуместную, аномальную радость.

Амир вышел из машины и обойдя её пошёл мне на встречу. Я тоже двинулась вперёд, крепче вцепляясь в учебники, которые обнимала так сильно, словно они могли меня защитить.

Амир шел уверенно, смотря прямо на меня, а у меня сердце болело от того, насколько он красивый. Властный, сильный. Хотелось зажмуриться и не смотреть на него. Мыслить рационально, воспринимать реальность такой, какая она была, но у меня не получалось. По мере того, как мы подходили друг к другу моё дыхание замедлялось, а пульс наоборот набирал обороты.

— Привет, малыш, — в своей обыкновенной манере поздоровался Амир и тут же прижался к моим губам своими.

По мне прошёл разряд тока, от чего я неосознанно дёрнулась. Словно притронулась к вышке электропередачи.

— Привет, — ответила скованно и опустила взгляд. — Ты почему здесь?

— Тебя встречаю. Как ты?

Повела плечами.

— Нормально. А ты?

— Вполне. Есть время? Хочу тебе отвезти в одно место.

Я кивнула и почувствовала, как Амир легко подталкивает меня к машине. Его большая ладонь лежала на моей пояснице, а я едва дышать могла. Чувствовала себя воздушным пузырём, который вот-вот разорвёт от избытка вопросов, но задать их не могла.

Что, если Амир все же не знает кто я? Почему он поступил так с моим отцом? Возможно ли, что он до сих пор его ненавидит настолько, что если узнает кто я на самом деле не захочет иметь больше со мной ничего общего? А если он всё-таки давно знает, что я дочь человека, который его посадил? Последнее я отметала как могла. Верить в это было самым болезненным для меня, а мы люди привыкли запирать свой самый большой страх на замок, блокировать его до последнего, чтобы избавить себя от боли предательства.

Мы сели в машину, но вместо того, чтобы завести двигатель, Амир взглянул на меня.

— Лия, что не так? — низкий голос вызвал мурашки на моей коже, а прикосновение горячих пальцев к подбородку — всплеск адреналина и легкую дрожь.

Я подняла глаза и посмотрела Амиру прямо в лицо. Его взгляд был строг, но я привыкла к этой строгости. Знала, что так он смотрит, когда считывает эмоции. В моих глазах их было слишком много.

— Всё в порядке, — попыталась улыбнуться, но вышло жалко.

— Не ври мне! — вдруг отрезал холодно, вызывая у меня мороз по коже, — Ты вчера не ответила на сообщение, а сегодня не написала. Это не похоже на тебя.

Это правда. Последние дни я как только просыпалась отправляла ему сообщение с пожеланием доброго утра. Точнее это было до признания Паши. Потом два утра подряд мы просыпались вместе, но всю прошлую неделю я именно так и поступала.

— Я устала вчера, а сегодня проспала, и…

— И поэтому ты сейчас вздрагиваешь от каждого моего прикосновения?

Я сглотнула и до крови прикусила губу.

— Когда ты просто устаёшь ты ведешь себя иначе, а не смотришь на меня как кролик на удава. За последние дни ты убедила меня в том, что задаешь вопросы прямо. Так не отходи от своих привычек.

Как ему удаётся вот так всего за пару взглядов прочитать меня, как открытую книгу?

В ушах зазвенело, внутренние органы скрутило. Амир пригвоздил меня взглядом к креслу и не позволял даже отвести его.

Чёрт… Одно дело спрашивать о том, что он сделал Косте и совсем другое о его причастности к моему отцу.

Я открыла рот, набрала воздух, а потом вдруг представила как Амир меняется в лице, когда я заговариваю о папе. И тут остаётся только два варианта — первый — он уйдёт, узнав, что человек, который когда-то его посадил — мой отец, а второй — скажет, что он был в курсе и использовал меня, и тогда уйду я….

Сердце задрожало, не допуская ни одного из этих вариантов. Оно отчаянно сопротивлялось и мне не осталось ничего, как выпалить:

— Ты сидел в тюрьме?

Карие глаза сузились, а губы сложились в тонкую линию. Амир убрал руку от моего лица и откинулся на сидении. Хмыкнул.

— Снова Паша? Не надоело еще, а, малыш? — впервые в его «малыш» не прозвучало ноток тепла, и от этого стало больно, — Лия, ты снова делаешь откат. Два шага вперед и столько же назад. Да, я сидел. Это как-то влияет на наши отношения?

Воздух судорожно покинул мои легкие.

— За что?

— В обвинении указано «непреднамеренное убийство».

— В обвинении? А на самом деле?

— А на самом деле никого я не убивал. По крайней мере в тот раз.

— Что? Как это?

Амир шумно выдохнул и потянулся за сигаретами.

— Тебя моё прошлое не отпускает, как я посмотрю. — чиркнул зажигалкой и втянул порцию дыма. Подержал её в легких и только потом выпустил на улицу, — Мне было восемнадцать. Я жил примерно такой же жизнью, как у тебя сейчас. У меня были друзья, цели. Я только собирался поступать в университет, даже экзамены вступительные сдал. Но так сложились обстоятельства, что всё вышло иначе. Я совершил ошибку, глупую, стоившую мне двух лет свободы. Но это не было убийство. В итоге вышло как вышло, меня обвинили, и дело было закрыто.

— То есть тебя подставили и посадили ни за что?

— За глупость. А глупости в нашей жизни стоят дорого. Я за свою поплатился сполна.

— Но почему не посадили того, кто виноват?

— Доказательства были против меня и прокурор решил сильно не заморачиваться.

Прокурор…

«Прокуроры — это шакалы» — всплыли резко в памяти его слова. Я схватилась за горло.

— Я утолил твоё любопытство?

— Амир, мне жаль… — еле промолвила, пытаясь сопоставить всю картину.

Вот почему Амир много лет назад перекрыл отцу возможность подниматься по карьерной лестнице. Вот о какой горячей мести говорила мама… Господи!

Как так? Почему отец сделал это не разобравшись?

— Мне не нужна твоя жалость, Лия. Мне нужно доверие. А ты боишься меня как чумы и каждый раз после того, как подойдёшь ближе, отступаешь, — голос Амира звенел от гнева, а я вдруг поняла, что он не знает кто я.

Не знает, ведь если бы знал, вёл бы себя совершенно иначе в данной ситуации. Прямо сейчас ему не было бы смысла скрывать, а значит…

Я быстро замотала головой.

— Нет, всё не так.

Не говорить же ему, что мой шок связан совсем с другим. Да и как я теперь ему это скажу?

Потянулась и схватила его за руку.

— Прости, просто всё это слишком новое для меня. Но это не значит, что я отступаю. Я не отступлюсь от тебя. От нас. Чего бы это не стоило. Ты нужен мне, Амир! А я тебе?