Я тебя куплю

Глава 2. В клетке со зверем

Ася

Под ногами хрустит тонкий снежный налет, покрывший за ночь тротуар. От нашего молчания этот звук кажется еще румянее. Я веду Камиля под руку, нарочно как можно медленней. Конечно, он может идти самостоятельно. Но со мной безопасней. Отпущу — и он помчится куда-нибудь сломя голову, наплевав на свое здоровье.

— Не холодно без шапки? — спрашиваю, заметив, как он втягивает шею в высоко поднятый шерстяной шарф.

— Если скажу, что холодно, поделишься своей? — улыбается он. — Не мой фасон. Не люблю помпоны.

Цокнув языком, я смеюсь и качаю головой. Уже у самой парковки поскальзываюсь на замерзшей лужице и оказываюсь в медвежьих объятиях Камиля.

— Я не понял, кто кого ведет? Ты меня? Или я — тебя? — посмеивается он, вместо того чтобы поставить меня на ноги.

Я буквально вишу на его руках, не в состоянии каблуками сапог упереться в тротуар. Его взгляд греет лучше любой шапки. Жжет. Кипятит.

— Тебе бы побриться, — пищу я, взглядом бродя по его щетине.

Мои щеки полыхают, и в свете ясного морозного дня это трудно скрыть, когда Камиль угрожающе наползает сверху.

Визг колес подлетевшей к нам машины вынуждает его оторвать от меня взгляд, и только тогда я выдыхаю облачко пара.

— Фига се! — Камиль выпрямляется, поставив меня и отпустив. — Это моя тачка? — изумляется он, плохо скрывая шок.

Так вот какой ты, Камиль Асманов. Тоже умеешь радоваться, как ребенок.

Я поправляю ремень сумки на плече и, оставшись в стороне, просто наслаждаюсь его растерянностью. Всегда с козырями в рукаве, вооруженный непоколебимостью Камиль теперь едва ли не плачет от счастья.

Азиз опускает стекло, даже в такую хорошую погоду не разбегаясь покидать теплое местечко, и через окно кивком приветствует Камиля.

— Ну как, брат? Нравится?

— Это вы сделали? — Мой подопечный обходит машину по кругу. — С ума сойти… На ней ни следа от расстрела.

— Тут еще и начинка вся блестит, как попка младенца! Запрыгивай!

Камиль тянется к водительской двери, но я задерживаю его руку.

— Нет-нет, только не сегодня. Успеешь еще погонять. А пока давай-ка, побудь пассажиром. — Открываю заднюю дверь и жестом указываю Камилю на его временное место.

На мгновенье напрягшийся Азиз облегченно выдыхает. Поджав губы в молчании, в котором слов больше, чем было бы озвучено, Камиль садится назад, и я следую за ним.

— Как сюрприз? — Азиз оборачивается, пока мы рассаживаемся.

— Неожиданно, — признается Камиль.

— Это еще не все, — улыбаюсь я, гордясь, что мне удалось скрасить его выписку. — Трогай, Азиз.

— Что еще вы задумали?

— Не спеши, а то не получится сюрприза. Лучше смотри в окошко, как город сияет первым снегом.

Камиль стискивает челюсти, а мне его раздражение словно бальзам на душу. Он, когда злится, такой привлекательный становится, глаз не отвести.

Надеясь, что никто не подведет, я все-таки отворачиваюсь и, прикусив губу, с чувством выполненного долга смотрю на здание клиники. Больше двух недель бессонных ночей и стресса. И хотя я понимаю, что впереди самое сложное, уверенности в себе стало значительно больше. Как бы Камиль ни грозился превратить мою жизнь в ад за шаг в сторону, ничего он мне не сделает. Я засела в нем так же глубоко, как он во мне, а может, еще глубже.

Включив радио, Азиз выруливает с парковки.

— Ты давай, Камиль, больше не шали, — посмеивается он. — Нельзя же так! Тем более такой док рядом. Ты бы видел, скольких она уже подлатала, пока ты в больничке кроссворды разгадывал.

— Даже так? — ворчит Камиль.

— Сначала я зачихал, потом всех подзаразил. Настя всех выходила. Да ребята по всяким пустякам залетали. Одноглазому пулю из брюха вытащила…

— Что за стычка? — резко перебивает его Камиль, будто речь не о моих заслугах, а о том парне в шрамах, которого я удачно прооперировала на кухонном столе. Так и хочется щелкнуть пальцами у него перед носом.

— Да он с парнями Мясника штурмовал дурку. Ну и напоролся. Вон Насте нашей спасибо сказать надо. У нее золотые руки, Камиль!

— Как штурм прошел?

— Тебе Чех не рассказывал, что ли? — удивляется Азиз, поглядев на нас в зеркало заднего вида.

— Азиз! — осекаю я его. — О делах потом!

— Извини, Насть. Камиль, мамой клянусь, все хорошо. Все живы. О мелочах потом потолкуем.

Замолчав, Камиль все же отворачивается к окну. Психует, что я отняла у него былую свободу. Дуйся, сколько влезет. Хоть лопни. Но пистолет в руки ты больше не возьмешь!

Оставшуюся дорогу мы молча слушаем музыку и напевающего вместе с исполнителями Азиза. Кажется, он знает все песни. Какую бы волну ни включил, везде его «любимая». И даже приезд в назначенное место его не останавливает. Выключив радио, продолжает петь и покачивать головой. Веселый парень!

— И где мы? — хмурится Камиль, выйдя из машины и окинув тихий жилой комплекс недоверчивым взглядом.

— Сейчас узнаешь. — Беру его за руку и веду к подъезду. — Азиз, не отставай. — Достав ключи, прикладываю чип к домофону. Все еще молчу. Не хочу испортить сюрприз.

На лифте поднимаемся на пятый. Камиль становится все мрачнее. Мне страшно представить, какие сюрпризы ему устраивали раньше, что он так критичен к ним. Наверное, все были подобием «беременности» Риммы. Фу, думать о ней противно!

— Нам сюда! — Подвожу Камиля к нужной квартире и открываю дверь.

Один поворот ключа. Второй. Щелчок. Я нажимаю на ручку, распахиваю дверь и делаю шаг в сторону.

— ПОЗДРАВЛЯЕМ!!! — дружный хор голосов обрушивается на Камиля лавиной. Поглощая его теплыми улыбками, хлопушками с серпантином, ароматом праздничного стола и трущейся о его ноги Маркизой.

— С выздоровлением, сынок! — Дядя Наиль обнимает его, хлопает по плечу и заводит в квартиру, где с поздравлениями к нему тут же пристает моя мама, Лучиана и моя Варька. Та хоть и знает его лишь с моих слов, но кидается со своими обнимашками, как на родного брата.

Азиз помогает мне снять пальто и пятится к двери.

— Ну я пойду, Насть. Позвонишь потом.

— Еще чего! Давай раздевайся и к столу! Давай-давай!

— Да мне как-то неудобно, — скромничает он, поглядывая на мою Варьку.

— Неудобно будет, если я Чеховским расскажу, как ты подворовываешь на финансировании охраны, — улыбаюсь я, и его брови ползут вверх. — Давай заходи, не стой в дверях, как неродной!

Оторопев, Азиз все же решает остаться. Снимает куртку и проходит в общую комнату евродвушки, что я сняла на ближайшую неделю. Здесь, в новой спокойной обстановке, куда до Камиля не доберутся щупальца его горе-родственников, ему будет проще реабилитироваться. Если, конечно, гости, облепившие его цыганским табором, не спугнут моего пока еще плохо прирученного бандита.

— Тише-тише! — успокаиваю я всех, рассаживая за стол. — Камилю нужен покой. Мама, убери, пожалуйста, свои грибочки. Он пока еще на диете… Лучик, не тряси котятами над столом. Они чудо, но Камиль потом их потискает… Варь, не ори в ухо. Положи Азизу салат…

Кажется, это какой-то дурдом, но блин, за эти счастливые лица можно отдать все на свете. И опешивший Камиль тому подтверждение. Он уже не хмурится. Улыбается, принимая поздравления. Не бурчит, когда мама стирает с его щеки свою губную помаду. Когда Варька опрокидывает стакан сока на его телефон, что я случайно оставила на краю стола. Когда дядя Наиль рассказывает забавный случай из его голопопого детства. Это застолье — совсем не званый ужин у Адель. Тут не проклянут, в лицо ядом не плюнут. Тут можно быть собой.

— Ты подружилась с Лучиком? — Камиль склоняется ко мне уже во время десерта, когда каждый занят отдельным разговором. Мама и дядя Наиль обсуждают рецепт торта, а Варька и Азиз — какую-то музыку: видимо, сошлись во вкусах.

— Она хорошая девочка, — отвечаю, взглянув на это милое создание, играющее с котятами в мягких подушках. — Просто немного запуталась, а посоветоваться не с кем.

— И она советуется с тобой?

— Тебя это удивляет? Я плохого не посоветую. Так что бери пример.

— Тогда мне придется носить шапки с помпонами. Я этого не переживу. — Камиль вилкой тянется к грибам мамы, но я подальше отодвигаю вазочку. — Тебе жалко, что ли?

— Давай хотя бы подождем шесть-восемь часов. Если все, кто пробовал, останутся живы, тогда и мы поедим.

Засмеявшись, Камиль втыкает вилку в оливку и подносит ее ко рту.

— Диета — это тоска, — вздыхает, беря ее зубами.

— А теперь представь, что ждет тебя, когда я буду стареть и бороться с лишними килограммами. Ты же будешь есть ботву со мной за компанию.

— Ты собираешься стареть рядом со мной? — жуя, усмехается он. — Боже, за что мне такое наказание?

За разговорами, шутками и смехом день пролетает, как один миг. Варька спохватывается помочь мне прибраться, но ее останавливает мама.

— Не надо! Сама уберется!

Ну, мама! Елки-палки! Знает же, что я квартиру сняла Камилю, а не нам двоим! А еще знает, что я не уйду, не убрав этот бардак.

Они с дядей Наилем заговорщически улыбаются, одеваясь, а я едва могу скривить губы. Что бы я без вас делала?!

Варька уже присоседилась в машину к Азизу и Лучиане, хотя им не по пути. Целуя меня в щеку, она не упускает возможности шепнуть:

— Твой бандит — огонь!

— Ты про «Олега» то же самое говорила.

— Я была молодая и глупая, — смеется она. — Не сдавайся, Аська. Клевый мужик.

Я украдкой поглядываю на пожимающего руку дяди Наиля Камиля и чувствую, как щеки снова вспыхивают. Я что, всю жизнь буду краснеть при нем?!

— Насть, ты про салон не забыла? — напоминает мне Лучиана. — Завтра в два.

— Да-да, все в силе, — киваю я девочке, крепко обняв ее и поцеловав в висок.

Наконец проводив всю эту шумную компанию, я запираю дверь и выдыхаю. Вроде устала, но все равно счастлива, что все так хорошо прошло.

Медленно оборачиваюсь в закладывающей уши тишине. Сейчас уберусь, постелю себе на диване и…

Мощью знакомых сильных рук меня припечатывает к двери. Бездна темных глаз в полумраке коридора становится еще глубже. Тяжелое сбивчивое дыхание касается моей щеки, змейкой ползет по шее и возвращается. Он изучает меня, как хищник жертву. Наслаждается моим трепетом. Плавно поднимает мои руки над головой, вытягивает вверх, скрещивает наши пальцы, обжигая меня своими ладонями, и вкрадчиво шепчет мне в губы:

— Зря осталась, красавица. Заточила себя в клетку с голодным диким зверем…