Как прорастают зерна

– Не начнет, – авторитетно заявила Тася. - Все девки в отделении страдают, что Борис Борисович теперь ни с кем, ни-ни. А он – кремень! – Тася отправила в рот остатки блинчика. - Но если что – я за ним присмотрю! И, чуть что – сразу шваброй!

– Хорошо, – снова рассмеялась Оля. - Прислушаюсь к совету мудрой Таси. Мы, собственно, как раз сегодня идем в ЗАГС, заявление подавать.

Тася взвизгнула, подпрыгнула на месте, потом схватилась за живот.

– Тася! – подскочила Оля. - Ты чего скачешь?! Все в порядке?

– В порядке, порядке, – замахала рукой Тася. Шмыгнула носом. – Просто я за вас такая радая!

***

Фигуру Бориса Оля заметила сразу, как только спустилась в вестибюль. Заметила и замерла. Он был не один. Рядом с ним, спиной к Оле стояла женщина – тонкая, миниатюрная, в джинсах и куртке, с темными длинными волосами до середины спины. А Борис улыбался ей и что-то говoрил. Хорошо улыбался. Ласково. Нежно. Какой-то чужой женщине!

Ты же мне сам разрешил, Боря, верно? Подойти, взять за ворот и спросить: «Кто эта баба, Борис?!».

Она не успела сделать этого, потому что Борис ее заметил, ширoко улыбнулся и что-то сказал стоящей рядом с ним женщине. И она обернулась.

Оля слышала такое выражение: «Сзади пионерка, спереди пенсионерка». Но своими глазами такое увидела впервые. Темноволосой женщине со стройной миниатюрной фигурой было явно за шестьдесят. Наверное, она годилась Борису в матери.

Собственно, почти так оно и оказалось.

– Липа, знакомься, - Борис взял ее за руку. – Это Цецилия Лазаревна. Подруга моей матери.

Женщина всплеснула руками.

– Ой, Боречка, таки Фая нe прихвастнула ни капельки. Какая же красавица, ой-вэй! – Цецилия Лазаревна, она же, видимо,та самая Циля Киперман, качала головой, цокала языком – в общем, всячески демонстрировала свое удовольствие от знакомства с Олей.

А Оля смогла выдавить из себя только: «Здравствуйте, очень приятно».

– А мне-то как приятно! – Олю похлопали по руке. - Напишу Фаечке, что встретила вас в такой важный день! – Цецилия Лазаревна подмигнула Борису. – Ну ладно, не буду вас задерживать, бегите!

И расцеловав по очереди Бориса и Олю, она довольно энергично для своего возраста скрылась в подъехавшем вагоне.

– Пойдем, – Борис крепче сжал ее ладонь. - У нас времени не так уж и много.

Но Оля осталась стоять на месте.

– Что? - брови Бориса сошлись привычным жестом на переносице. - Только не говори, что передумала. Ты мне сказала «да»,и обратно его забрать нельзя!

– Борь, знаешь… я ведь подумала… со спины… что… она такая стройная… и я подумала… не могла не подумать… – Оля не смогла закончить. Но и промолчать не смогла.

– Что у меня тут перед походом в ЗАГС свидание? - хмыкнул Борис.

Оля вздохнула – и прижалась лбом к его плечу. Почувствовала, как ее спины коснулась его рука.

– Скажи, моя ревность очень утомительна?

– Нет. Я привык платить по счетам. Пойдем, Липа, ЗАΓС ждать не будет.

– Слышу слова бывалого.

– Не в первый раз иду.

Борис улыбнулся, взял покрепче ее ладонь, и они двинулись к платформе.

***

Он так и не научился храпеть. Борис тихо спал, повернувшись спиной. Только теперь это был не просто Борис, а ее муж. Любимый муж. И желанный мужчина в данный конкретный момент.

Оля лежала и думала, что вот сейчас у нее есть шанс посмотреть на ситуацию с другой стороны. Когда один хочет, а другой нет. Ну, Борис же не виноват, что заснул к тому моменту, когда она вышла из душа. Устал. Вымотался. У него очень тяжелая работа.

А она… Ну хотя бы обнять. А там, может…

Оля прижалась к его спине всем телом, положила ладонь на грудь, прижалась губами к основанию шею. Как же хорошо. Но очень хочется большего.

Она зарылась пальцами в густые короткие волосы на его груди. Борис сонно вздохнул, положил свою руку на ее, похлопал.

– Все хорошо? – спросил спросонья хрипло.

Ну это как сказать… Оля прижалась плотнее и поцеловала его в шею уже влажно, с языком. Какое-то время слышалось только его размеренное дыхание.

Ну спит человек, пусть спит! Из вас двоих озабоченная и повернутая на сексе ты, Олимпиада блядь Аскольдовна!

Рука Бориса сажалась и двинула ее ладонь вниз.

– Ты же знаешь, что делать…

***

– Ну вот, не дала тебе спать… – Оля нежилась в его руках. – Не знаю, что на меня нашло, что стала к тебе приставать.

Она почувствовала, как Борис улыбнулся ей сзади в шею, а потом обнял крепче.

– Я знаю. У тебя овуляция.

– Боря! – Оля дернулась, но его руки сжались лишь сильнее. – Ты что, следишь за моим циклом?!

– Не то, чтобы слежу. Но в общих чертах представляю. А потом, это же чувствуется.

– Что там тебе чувствуется? – проворчала Оля. Привычка Бориса во всем находить физиологические причины ее по-прежнему бесила.

– Ты в овуляцию другая.

– Какая это другая?!

– У тебя грудь становится более пышной, – его ладони сжались на ее груди. - И она становится более чувствительной. Ты вся становишься еще более чувствительной, чем обычно. Ты пахнешь иначе. Ну и самый надежный признак – ты становишься горячая.

– У меня нет температуры! – возмутилась Оля.

– Там ты горячее, чем обычно.

Сначала Оля не поняла. А потом…

– Как ты можешь это знать?! – прошипела она.

Борис за спиной хмыкнул, прижал ее к себе плотнее.

– У меня есть сверхточный прибор для измерения базальной температуры тела. Ты горячая, моя девочка. Γорячая, как печка, готовая печь новые… пирожки.

Его ладонь легла Оле на живот, слегка погладила.

В этот раз соображала Оля ещё дольше.

– Это ничего не значит! Это не значит, что я собираюсь… хочу…

– Поздно. Я уже кончил в тебя. Без презерватива.

В этот раз на осмысление у нее ушло еще дольше времени.

– А моим мнением поинтересоваться?

– Тебе уже можно беременеть. И мы с тобой этот вопрос обсуждали. И ты была согласна.

Этот мужчина непрошибаем!

– Гипотетически! А вдруг у меня есть какие-то проблемы именно пo женской части?

– Нет у тебя никаких проблем.

– А откуда ты знаешь?! Ты же хирург, а не гинеколог.

– Динка сказала.

На то, чтобы совместить у себя в голове «Динку» от Бориса и Дину Евгеньевну, своего гинеколога, в одно лицо, у Оли ушло ещё больше времени. Гинеколога ей в свое время порекомендовал Борис, ещё когда они были женаты. Врач она была прекрасный,и Оле даже не пришло в голову, что…

– Ты… ты… Дина Евгеньевна докладывала тебе обо мне?! – задохнулась Оля. Не выдержала, резко села на кровати.

– Ну не прямо уж докладывала, - Борис приподнялся я на локте. – Но руку я на пульсе держал. О состоянии твоего здоровья. Молодец, каждый год на осмотр показывалась.

– Боря! – беспомощно воскликнула Оля, а Борис подвинулся ближе и обнял.

– Ну как я мог… Мне надо было знать... что с тобой все в порядке, что жива, здорова. Откуда я мог еще пoлучить информацию? Ты же в социальных сетях ничего не постила, бессовестная.

– Зато ты постил!

– А ты отслеживала?

Оля чуть не прикусила язык, но было уже поздно.

– Да, – со вздoхом призналась она. - Заходила, смотрела. Облизывалась.

Он мягко и довольно рассмеялся.

– Ну так для тебя это все было. И фотографии, и в зал пошел.

– Правда?

– Ну, в зал и для здоровья тоже. А фотки в социальных сетях – для тебя. Так-то у меня на эту чушь времени нет. Чтобы фотаться, позировать, выкладывать это все. А так надеялся… вдруг заглянешь… посмотришь. Вдруг екнет сердечко.

Оля рассмеялась, а потом всхлипнула. Уткнулась носом Борису в шею.

– Борь, вот как мы, два взрослых и не глупых человека умудрились такую дичь со своей жизнью сотворить?

– Потому что, Оль, люди не рождаются мудрыми и все знающими и все понимающими. Главное, вовремя делать заданные тебе жизнью уроки.

Они какое-то время молчали, обнявшись.

– Ну так что? - Борис наклонил голову, коснулся ее губ мягким поцелуем. – Родишь мне ребенка, Липа? Мне так-то как бы уже пора. Надо.

– Очень надо? – подыграла она ему.

– Очень.

– Ну, заказывай тогда, кого хочешь – сына, дочь?

– Дочку, кoнечно.

Сеpдцe сжалось сладко и сильно.

– А почему не сына?

– У нас по мужской линии анамнез отягощенный. Давай девочку. Похожую на тебя.

***

Боpис вышел из операционной и замер. Все отделение – медицинский персонал, санитарки и даже больные – выстроились по обе стороны вдоль коридора. Сердце почему-то буxнуло. Оно так и бухало, пока всe эти люди скандировали: «Поз-драв-ля-eм! Пoз-дрaв-ля-ем! Поз-драв-ля-ем!».

И он все сразу понял и рванул к дверям отделения. У Колобка все же притормозил.

– Могла бы и предупредить!

– Зачем? – беспечно пожала плечами заведующая. – Женщина и без тебя прекрасно справилась. А ты мне вменяемый в операционной нужен был.

Борис махнул рукой – и поспешил дальше.

***

– Куда? - перехватила его у самых дверей родильного отделения Лариса. – Мужчина, вы куда без бахил?

– Не смешно! – рыкнул Борис, пытаясь вытащить свой рукав из пальцев врача акушера-гинеколога высшей категории. Безрезультатно.

– Не торопись, – Лариса другой рукой похлопала его плечу. - Дай жене своей немножко времени. Ну и врачам тоже.

– Зачем? – резко спросил Борис. Вот почему ему сразу не сообщили, когда процесс начался, почему?!

– Так надо, – улыбнулась Лариса. - Не кипешуй, Накойхер, у нас все как в аптеке. Немного подрезали, сейчас подошьют и все, будет полный порядок. Сможешь идти целовать свою ненаглядную. Ребеночек крупный. Четыре двести, пятьдесят пять, девять баллов. Будешь знакомиться?

– Ого, какая у нас девочка получилась. Видимо, не в жену, а в меня – Борис, наконец, выдохнул. Если Лариса говорит, что все в порядке – значит, все в порядке.

– Не знаю, откуда информация про девочку, а у тебя, Накойхер, сын родился. Пойдем, покажу.

***

Оля смотрела на Бориса с маленьким свертком на руках – и не могла сдержать слез. Говорят, это стоит всего.

Так оно и есть.

Борис подошел к кровати, сел рядом и аккуратно повернул к ней младенца.

– Ну вот, БорисБорисыч, знакомься. Это твоя мама.

Оля слабо улыбнулась.

– А ты уже без меня сына назвал?

– Ну так вам волю дай – вы ребенка Аскольдом назовете.

Борис бережно положил крохотный сверток ей под бок, и Оля какое-то время смотрела на лицо своего новорождённого сына.

– А может, я хотела другое имя…

– А по-моему, Борис – прекрасное имя.

Она почувствовала, как ее лба коснулись его губы. Кивнула.

– Согласна.

– Вот дочку, которую ты мне обещала, назовешь сама. Можно даже Олимпиадой.

И,таки да. Накойхеров в итоге стало четверо.