Последний сон

Когда она вернется домой, то обязательно устроит в театральном вестибюле выставку лучших работ Лоуренса. Вход будет свободный. Администрация театра наверняка пойдет навстречу, ведь это привлечет посетителей. Жаль, что у Лоуренса не так уж много картин, которые подходят для выставки. Или наброски на блокнотных листах тоже считаются? Может, если их собрать вместе… Элейн задумалась, размышляя, как лучше представить публике наследие мужа.

Ночь опускалась на город. Пляж опустел, люди переместились за столики в кафе. Ветер принес с собой желанную свежесть, которой так не хватало днем. Какой-то молодой человек пригласил Элейн выпить с ним чашечку кофе. Он был навеселе, но разговаривал вежливо и держался с достоинством, какое бывает только у людей осознающих, что они не совсем трезвы. Элейн вежливо отказалась и поспешила уйти. Жизнь продолжалась, но ей было не до спонтанных свиданий.

Вернувшись в комнату, она открыла саквояж, осторожно достала оттуда жестяную банку, поставила ее на стол и стала ждать глубокой ночи. Очень кстати в ванной обнаружилась книга. Это был бульварный роман в мягкой обложке, но все же лучше, чем ничего. Погрузившись в надуманные жизненные перипетии героев, она скоротала время. Когда кофе закрылись, а на набережной не осталось никого, кроме сторожей, Элейн выключила свет, взяла банку и крадучись вышла наружу.

На пристани было безлюдно. Очертания лодок в мягком серебристом свете луны выглядели волшебно. Первоначально Элейн хотела сделать это на рассвете, но Лоуренс был сновидцем, поэтому ночь ему подходила больше. Она медленно шла по пирсу, прижимая банку к груди. Пришло время прощаться. Это была одна из целей ее приезда сюда. Слишком тяжело было держать прах Лоуренса в квартире.

Конец пирса, далеко выдающийся в море, зарос водорослями и был покрыт ракушками. Боясь поскользнуться, Элейн ступала осторожно. В ее голове мелькало назойливое видение, как ее нога соскальзывает, она падает, ударяется головой о каменную плиту и без сознания погружается в холодные воды. Все глубже и глубже, туда, где нет света. Как ни странно, видение ее успокоило. В мыслях о скорой смерти было что-то невыразимо приятное. Никто не знает, что она здесь и не придет на помощь.

Став спиной к ветру, Элейн открыла банку и одним движением развеяла прах над морем. Он смешался с водой, растаяв в ней. Остались только маленькие частицы пепла, приставшие к ее пальцам.

— Прощай, дорогой, — сказала она едва слышно. — Обещаю тебе, это временная разлука.

Постояв несколько минут в молчании, Элейн пошла обратно. Особо резвая волна догнала ее, окатив холодной водой ноги ниже колен. Опустив пустую банку в мусорный бак у пирса, она вернулась в комнату, чувствуя себя древней старухой.

Раздеваясь, Элейн не стала зажигать свет, ее глаза привыкли к полумраку. Неприятно засыпать одной в незнакомом новом месте. За годы гастролей она так и не привыкла к этому. Волны плескались совсем рядом, совсем непохожие на запись, что она слушала дома. Интересно, что теперь делает почтмейстер? Мирно спит или в спешке собирает вещи, подчиняясь непреодолимому порыву уехать?

Воспоминания о прошедшем дне стали спутанными. Молодой человек, встреченный на пляже и предложивший кофе, почему-то обрел облик Лоуренса. Или все-таки Генри? Она не узнает точно, пока тот не улыбнется, а он предельно серьезен и смотрит с укором. Глаза сами закрываются. Волны шумят.

…Плохо освещенный серый коридор, в углах скрываются тени. Она идет в потоке усталых людей. Шаг за шагом. Впереди только серые спины, позади серые лица. Вдруг звонит звонок. Все вокруг спешно расходятся по сторонам. Двери хлопают, она остается одна. Коридор кажется бесконечным, ей страшно. Свет меркнет…

…Дом красив только снаружи. Внутри стены и потолок покрыты копотью, свисающей безобразными хлопьями. Она медленно проводит по стене рукой в перчатке, морщась смотрит на черную отметину на ладони.

— Он сгорел, вы знали? — говорит рабочий, одетый в синюю спецовку. — До тла. Построили на пепелище новый, но старая гарь все равно просачивается.

— Почему?

— Дом проклят. С этим ничего не поделаешь. Хотя, можно покрасить, конечно, но будет запах…. Будете красить?

Она чувствовала, что это не поможет. С проклятьем ей не сладить…

…Над очагом висит котелок, в котором булькает жидкость. От варева поднимается пар. Что еще она собиралась положить? Какой-то важный ингредиент, без которого ничего не получится. На большом кухонном столе стоят пузырьки из темного стекла и блюдце с грибами. В пузырьках яды, грибы — бледные поганки. В котелке ее последняя трапеза. Сегодня день, когда она отравит себя…

…Обессиленная, она сидит на старом, покрытом пылью диване. Время уходит, она чувствует, как морщинами и старческими пятнами покрывается кожа, как становятся хрупкими кости. Но под этими пятнами и морщинами, она по-прежнему молода, неужели никто не замечает ее красоту?

— Как давно это продолжается? — напротив нее сидит женщина в серой униформе. Ее лицо незнакомо.

— Что, простите?

— Речь о ваших фантазиях. Помните, мы говорили о том, что вы придумали себе идеального мужчину, который ждет вас.

— Придумала? — она хочет встать, но крепко связана по рукам и ногам. — Он существует! Отпустите меня!

— Не стоит так волноваться, это для вашей же безопасности. — Голос женщины звучит угрожающе. — Оставьте попытки выбраться! Мы уже проходили с вами через это.

— Зачем я здесь?

— Повторяйте за мной: «Я всегда буду одна…» — женщина наклоняется, от нее пахнет смертью. — Или вы хотите, чтобы стало хуже? Повторяйте!

Связанные руки жжет огнем, на глазах наворачиваются слезы разочарования и бессилия. Она одна в этом страшном месте, никто не войдет в дверь, не разрежет путы, не спасет ее…

Элейн проснулась с криком, задыхаясь от ужаса. За окном краснел рассвет, в дверь настойчиво стучали. Она услышала обеспокоенный мужской голос:

— Вы в порядке? Что случилось?

— Ничего! — поспешно крикнула Элейн.

Она встала, набросив халат. Щелкнул замок, в узком проеме показался взъерошенный мужчина, одетый в мятую пижаму.

— Простите, что разбудила, — извинилась Элейн. — Мне приснился кошмар.

— Вы так ужасно кричали… Я решил, что на вас напали, — признался постоялец с тревогой всматриваясь в ее заплаканное лицо. — С вами точно все хорошо?

Она быстро кивнула, не найдя сил ответить. Вымученно улыбнувшись, Элейн закрыла дверь. Нет, нельзя быть в порядке после такой кошмарной ночи. Пошатываясь, она кое-как добралась до кровати. Рука легла на подушку — та была мокрой от слез. Значит, вот таков удел сновидца? Совсем не похоже на то, что ей обещали. Почему она видела эти ужасные сны: полные горечи, пронизанные ощущением неотвратимой беды? Приезжая сюда, она надеялась найти желанный покой, но стало только хуже.

— Ах, Лоуренс, что мне делать… — простонала она, пряча лицо в ладонях.

Элейн больше не пыталась уснуть. Вместо этого она умылась и причесалась, пытаясь насколько это возможно игнорировать уставшую несчастную женщину в зеркале. Едва снаружи послышался шум открываемых дверей и ставень, она спустилась, чтобы позавтракать. В ее сумочке лежали несколько набросков города, которые сделал Лоуренс.

— Горячий бутерброд и кофе, пожалуйста, — попросила она заспанного официанта.

Элейн была единственной посетительницей. Утренний прилив принес с собой прохладный ветерок, заставив ее поежиться и пересесть внутрь кафе, поближе к теплу кухни. Когда на столе появилась тарелка с горячим бутербродом и чашка с кофе, она протянула официанту рисунок.

— Можете помочь? Знаете, где это?

— Уверены, что это здесь? — парень задумался.

— Абсолютно. Мой муж нарисовал эти дома в прошлый приезд.

— Почему же он сам вам не сказал, где искать это место?

— Он сказал, что это где-то на берегу, — Элейн смущенно улыбнулась, — но я плохо ориентируюсь в городе.

— Тогда должно быть вам нужна улица, идущая вдоль побережья. Точнее не скажу, уж простите, дома для меня все одинаковые. Идите в ту сторону, — он махнул рукой, — не пропустите.

Элейн поблагодарила официанта и сделала глоток пресного кофе. Вернулся бы вкус, если бы рядом сидел Лоуренс? Его присутствие все вокруг делало лучше. Стоит признать, что до судьбоносной встречи в гримерке, Элейн не жила, а пребывала в летаргическом сне. Только увидев в зеркале желанное отражение, она сделала первый вдох в своей жизни.

Прогулка ранним утром имеет свои преимущества. Еще не жарко, нет толп отдыхающих, все спят в уютных постелях или попивают чай сидя на веранде. Элейн не спеша шла вдоль побережья по узкой дорожке. Миновав яхт-клуб, рыбацкий причал и несколько ресторанов, она вышла к огороженной флажками танцевальной площадке. Дальше виднелось спортивное поле. Она знала, что на верном пути, все было именно так, как рассказывал Лоуренс. Вскоре череда кафе сменилась коттеджами. Элейн достала рисунки Лоуренса, чтобы не пропустить нужный дом.

Сомнений быть не могло, перед ней коттедж, виденный ее с десяток раз в разных ракурсах. Лоуренс часто рисовал его. На улице не было ни души. Элейн повернулась, чтобы взглянуть на море. Оно было спокойным, с едва заметными белыми барашками. Какой невероятный контраст с ее чувствами. Внутри нее бушевал ураган сомнений и отчаяния. Зачем она пришла сюда?

Элейн посмотрела на окна второго этажа, где располагалась спальня. Ей нужно попасть туда. Может быть, если заснуть в той спальне, она сможет наконец контролировать сны? Какой бы странной не казалась эта идея, она придала ей сил. Женщина посмотрела по сторонам и уверенно прошла по дорожке к входной двери. «Если там кто-то есть, то я попрошу разрешения осмотреть дом, — подумала она, пряча рисунки в сумочку. — А если никого нет, я все равно окажусь внутри. Может, будет открыто окно или черный ход, или…» Но ей не пришлось нарушать закон. Она постучала и дверь распахнулась сама. Удивленно моргнув, Элейн на мгновенье замешкалась, но все же шагнула внутрь.

Оказавшись в полутемном коридоре, Элейн не сразу разглядела удивительное убранство дома. Резные панели из мореного дуба, полированные рога животных, бархат… Откуда вся эта роскошь? Снаружи дом казался таким простым. Она с удивлением посмотрела на большой тяжелый канделябр, покрытый воском. Сделав несколько шагов, Элейн оказалась в огромной гостиной, украшенной шелковыми гобеленами, на которых были вытканы сюжеты охоты: за белоснежным оленем гонится огромный черный волк, кошка в прыжке ловит птицу, всадник, закованный в латы, преследует какого-то невиданного зверя. В углу нашлось место огромному закопченному камину. В центре гостиной стоял стол, накрытый красной скатертью. Рядом с ним стоял один единственный стул с высокой мягкой спинкой.

Элейн медленно обошла гостиную, рассматривая гобелены и поражаясь размерам зала, которые был намного больше, чем это было возможно.

— Присаживайтесь, — позади нее раздался низкий спокойный голос.

Элейн испуганно обернулась. В проеме стоял высокий темноволосый мужчина. Его гладковыбритое лицо несло на себе отпечаток власти, как бывает у тех, кто привык с рождения приказывать. В гостиной было тепло, но на плечах хозяина лежал тяжелый плащ. Белоснежное льняное полотенце было небрежно переброшено через руку.