Добрые русские люди. От Ивана III до Константина Крылова. Исторические портреты деятелей русской истории и культуры

Ахматова. «Ты научила меня верить в Бога и любить Россию!»

К своему романтически-оккультному периоду Гумилёв потом относился насмешливо:

И второй… Любил он ветер с юга,
В каждом шуме слышал звоны лир,
Говорил, что жизнь — его подруга,
Коврик под его ногами — мир.
Он совсем не нравится мне, это
Он хотел стать богом и царем,
Он повесил вывеску поэта
Над дверьми в мой молчаливый дом.

В наследство от общения с масонами Гумилёву достается стремление к созданию крепких организаций, восторг перед духом средневековых цехов, к которым возводили себя масонские ложи. Время от времени в его стихах мелькают мастера, архитекторы, зодчие, вершащие таинственное дело.

Однако всё, что мы знаем о его биографии, говорит о том, что с реальным масонством и оккультизмом поэт развязался очень быстро, скорее всего, даже не получив никаких посвящений. Он отправляется в Париж, в Сорбонну, чтобы изучать магию, и там очень быстро в оккультизме разочаровывается и возвращается к традиционному христианству.

Большую роль в этом сыграла любовь всей его юности, с которой он создал величайший в истории брак поэтов: Анна Ахматова. Чтобы поздравить юную царскосельскую гимназистку Аню Горенко с днем рождения, Коля Гумилёв пробрался в Собственный сад Её величества и нарвал там в оранжерее свежих лилий. На реплику «Ещё один букет» он обиженно ответил: «Это цветы императрицы».

Отношения Гумилева с Ахматовой были мучительными. Некрасивая худая девочка из неприкаянной семьи, где вечно все со всеми были не в ладах, она была истеричной, колючей, жила в мире странных фантазий, где причудливо чередовались восторженная мистика и сумасшедший эротизм. Порой она, чтобы оскорбить и унизить неотвязного поклонника, наговаривала на себя совершенно чудовищные вещи — и он, потрясенный, выйдя из её дома в Севастополе, обнаруживал себя без копейки денег в Египте, на последние деньги плыл в Марсель, а оттуда, с группой паломников на угольном транспорте добирался до Парижа. Это, впрочем, говорит об уровне связанности тогдашнего мира, который, видимо, больше никогда не будет достигнут. В какой-то момент несчастная любовь доводит Гумилева до самоубийства — в Булонском лесу в Париже он принимает цианистый калий, но… доза оказывается слишком большой, яд не усваивается, и юный поэт чудом остается жив.

Но у Ахматовой, — такой Анна Горенко взяла псевдоним для своих стихов, была удивительная черта: абсолютное неприятие какого-либо оккультизма, твёрдая, абсолютно непоколебимая, с элементами бабьего простодушия православная вера и столь же непоколебимая пламенная любовь к России.

Эти два чувства она пробудила и в своём вечном друге Николае Гумилёве. «Ты научила меня верить в Бога и любить Россию!» — подчеркивал поэт во время очередного бурного объяснения.