Короне вопреки. Путь к себе. Книга 1

— Она была самым светлым человеком, — тихо прошептал Луциан. — Она. Но не я. А я уже устал от вашего предательства.

Один взмах руки, и блондин замер. Луца лишили сердца, потому сейчас он заморозил в убийце сердце и весь кровоток резко и полностью. Пара мгновений, и тело упало на траву, издав глухой стук. Луциан обернулся к принцессе, и Манеллиана попятилась.

— Ты не посмеешь! — взвизгнула девица. — Я принцесса! Я неприкосновенна! Я не убивала твою подстилку! Это он! Всё он!

— Она была моей воспитанницей, — мрачно уточни Луциан. — Ты убила моего друга.

— Ты не посмеешь, за какого-то волка… Так нельзя, — голос подвёл девушку, она шипела какие-то оправдания и возражения, но сил развернуться и бежать не было, как будто её что-то пригвоздило к полу.

— Я верну тебя отцу. И передай ему мои слова: отныне любой из вас подпишет себе смертный приговор, стоит ему переступить границы моих земель. Что твой отец, что ты, что любой житель вашей убогой страны. И я не буду никого наказывать, сама граница станет для вас приговором. А сейчас — убирайся!

Последние слова Луциан уже прорычал, не сумев сдержаться. Злость, ненависть, боль придали ему сил. Буквально пара мгновений, и он снял запрет на порталы, выкинул своих гостей, даже мёртвого блондина, прямо в тронный зал. Попутно нашёл тех, кто шёл за принцессой, также отправив всех туда же. Стоило чужакам исчезнуть, он снова вернул защиту, попутно наложил проклятье, убивающее всех посторонних. И лишь тогда он рухнул на землю и заорал. Магических сил не осталось, душевных тоже, но он на коленях подполз к Гарпии, аккуратно взял её на руки и стал убаюкивать, прижимая к себе подопечную.

— Прости меня, прости, маленькая. Надо было тебя из замка временно убрать. Я же знал, что им нельзя доверять, но… Прости меня. Прости…

Из замка начали высовываться слуги, но видя страшную картину, сразу же прятались. Лишь Лерой посмел приблизиться к нему. Увидев у него на руках девушку, дворецкий впервые позволил себе не сдержать маску вежливости. Он вздрогнул, покачнулся, но устоял, а после на негнущихся ногах подошёл вплотную и сел рядом. По щекам покатились слёзы, а рука дрожаще погладила по волосам любимую.

— Я убил её убийцу, — тихо сказал Луц.

— Она была бы рада, — так же тихо ответил Лерой. — Можно?

Луц аккуратно, словно живую, отдал Гарпию дворецкому, который так же аккуратно прижал её к себе. Сейчас он видел то, что он него скрывали, понял по взгляду, но было не место и не время заниматься допросом. Сам маг побрёл к другу. Белая шерсть была вся в крови, а тело лежало изломанной куклой.

— Что же ты мне не сказал, — проскулил Луц. — Ты же чувствовал! Ты точно что-то чувствовал, иначе не привёл бы меня к своим. Иначе тебя бы не было тут сейчас. Почему ты хоть как-то не подал мне знак?

Луциан разрыдался, уткнувшись в шею Ахана. Сил сдерживаться больше не было, и он снова завыл. Дико. Зло. Обречённо. Из леса ему ответил волчий вой, потом второй, третий. И вот недалеко от него уселось пять взрослых волков, которые запели свою заунывную песню, провожая вожака в новую жизнь.

Сил не было, но и уснуть в таком состоянии никто не мог. Пока Лерой подготавливал тела, Луциан строил погребальный костёр. Никакой магии, только физический труд, помогающий хоть как-то забить ноющую боль в груди. Волки всё это время сидели рядом и лишь на рассвете ушли назад в лес. Стоило солнцу показаться из-за леса, Луциан и Лерой уложили павших на брёвна. Лёгкая искра магии, и огонь быстро разгорелся. И пока не погас последний уголёк, оба мужчины молча стояли рядом. В конце маг призвал магию воздуха, чтобы развеять остатки пепла и праха над молчаливым лесом.

— Ты успел признаться ей в любви? — о костре напоминала только выжженная земля, но маг не мог уйти, ища любую причину, чтобы тут задержаться.

— В какой-то степени, — грустно ответил дворецкий, но с каждым словом на лице проявлялась лёгкая печальная улыбка. Как будто эта исповедь позволяла ему вернуться назад в прошлое. — В день Вызова она не стала отменять нашу тренировку. Ей надо было сбросить стресс, я не возражал. И когда я в очередной раз не смог устоять и упал, она уселась сверху. А после… она наклонилась и поцеловала меня. Я ей ответил. А потом всё продолжилось в её комнате. Я всегда смотрел на неё с восхищением: она была сильной даже в нашем с ней мире, ещё ребёнком, а тут тем более. При этом она была чиста душой, доброй, нежной и очень ранимой, пусть и не показывала этого. А потом я влюбился. Я не знал, как признаться ей в своих чувствах, потому молчал. Но в ту ночь я отдал ей всего себя. И она приняла меня, ответила. Я впервые был так счастлив. И я никогда не променял бы эту неделю на целую жизнь без неё. Я люблю её

Повисла тишина. Луциан хотел продолжить разговор, но не мог так сразу. Его друг, который всегда скрывал свои чувства, сейчас стоял у бывшего пепелища, и лишь одинокая слеза показывала, как же он страдает. Но стоять быть они тут не могут, потому маг набрался сил, чтобы продолжить разговор.

— Я… Я прошу тебя о помощи, — тихо сказал Луц. — Думаю, надо рассчитать всех в замке. Мне больше не нужны ни учителя, ни слуги. Я закрою замок для посещения, совсем.

— Я могу остаться? — тихо поинтересовался Лерой. — Я тоже потерял их обоих. Ахан и мне был дорог.

— Оставайся, — Луц поднял взгляд на дворецкого, нет, на последнего друга. — Это и твой дом. Я боялся, что ты рванёшь на костёр за ней. Или решишь уйти отсюда навсегда. А без тебя я точно руки на себя наложу.

— А вы куда?

— Мне надо… переварить это всё, — мрачно ответил маг. — Вернусь… Как смогу.

— Я буду ждать.

И Лерой так посмотрел на Луца, что тому стало понятно: ему обязательно надо вернуться, хотя бы ради последнего человека, ради которого он на что-то способен. Но сейчас он собирался наведаться в один трактир в соседнем мире. Там был очень понимающий управляющий, а ещё огромный выбор алкоголя. Без этого он сейчас с катушек съедет и пойдёт вырезать и королевскую семью, и всех дворян в одном прогнившем королевстве, да так, что в живых не останется даже бродячих собак. Не так он собирался отметить своё тридцатипятилетие.