Ревизор: возвращение в СССР 17

В пятницу я вспомнил, наконец, что обещал Сковородке показать свою «Варшаву» и взял с собой ключ от гаража.

Сегодня у нас выступления в Лотошино. Совсем небольшой, древний городок с удивительной историей. Интересно, что в первой своей жизни я ни разу не был здесь и даже не слышал про такой населённый пункт. Первый адрес, куда мы направились, был краеведческий музей, где слушать меня собрали то ли старшеклассников, то ли учащихся какого-то техникума. Молодёжь, короче, человек двадцать пять всего. Быстренько рассказал им, по заданной теме лекции, про развитие народного хозяйства в условиях развитого социализма, ответил на несколько вопросов и попросил разрешения у присутствовавшей на лекции директрисы этого заведения ознакомиться с экспозицией. Анна Васильевна, дама с высокой причёской, очень торжественно одетая, в туфлях на каблуках, лично для нас с Василичем провела небольшую экскурсию. Интересно, что вся молодёжь ходила за нами, как привязанная, и тоже слушала.

– Потрясающий у вас город, с потрясающей историей, – откровенно восхищался я по окончании лекции. – Спасибо вам большое, вы так интересно рассказывали, – благодарил я засмущавшуюся директрису.

Но самое интересное началось потом. Нам устроили торжественное чаепитие. Мы со Сковородкой, мельком переглянувшись, согласились остаться, поскольку здесь предприятий было меньше и времени на каждое получалось больше.

В более неформальной обстановке молодёжь засыпала меня вопросами, многим места за столом не хватило, они просто стояли, в том числе, девчонки. Мне было так неудобно сидеть при них. Всё порывался встать. В конце концов, соврал, что отвечать на вопросы мне удобнее стоя и усадил какую-то девчонку на своё место. Отпускали нас они с откровенным сожалением. Видно было, что для них это важное событие.

Вообще, у меня сложилось впечатление, что в Лотошино не часто приезжают из Москвы. Как нас встречали здесь и в других городах – это две большие разницы. Здесь нам были искренне рады.

Возвращались обратно немного раньше обычного.

– А я ключи взял от гаража сегодня, – лукаво посмотрел я на Сковородку. – Прям, как знал, что пораньше освободимся.

Он рассмеялся в радостном предвкушении.

– Ну, посмотрим, посмотрим, – проговорил он, улыбаясь.

– Вам подарков от трудовых коллективов хватит на двоих с Ионовым? – поинтересовался я. – А то городок маленький…

– Ты думаешь, раз городок маленький, так и подарки скромные? – усмехнулся Василич. – Отнюдь, отнюдь.

– Ну, хорошо, – с чувством исполненного долга я пристроился поудобнее, чтобы подремать в дороге.

***

Бейрут.

Аиша и Диана очень сдружились. Диане импонировало, что Аиша смотрит на неё с уважением, если не сказать, с обожанием. Диана чувствовала себя старшей сестрой, это ощущение было так ново для неё. Девушки всё время проводили вместе. Диана учила Аишу русскому, а та её арабскому. Диана уже многие фразы на арабском неплохо понимала. Могла не понять тонкости. Но их и Аиша в русском языке не улавливала.

Например, взять две фразы: «Папа пришёл!» и «Отец явился!». Для иностранца звучит одинаково, а смысл принципиально разный.

Девушки много гуляли и много времени, попутно, посвящали разбору подобных тонкостей и в русском, и в арабском языках.

Родители Фирдауса сначала потешались над сходством подружек и неожиданно возникшей между ними привязанностью, но как-то Тарек заметил, сидя рядом с женой:

– Дорогая, а Аише обязательно учиться в Париже?

– Ты тоже об этом подумал? – удивилась Нуралайн.

Больше супруги ничего не обсуждали, лишь улыбнулись без слов, поняв друг друга.

Через несколько дней Тарек завёл разговор с сыном о планах на будущее, не приняв во внимание, что сидевшая поодаль Диана усиленно практикуется, в последнее время, в арабском.

– Квартира, в которой ты жил, остается за тобой, – сообщил он сыну, не сильно заботясь, что Диана находится в достаточной близости от них и может их услышать. – С этим я всё уладил. Ещё, сын, тебе придётся взять с собой Аишу.

– Куда взять? – взволнованно спросила Диана.

– Это по работе, дорогая, – повернулся к ней муж, перед этим состроив испуганное лицо, чтобы отец тормознул с дальнейшим разговором.

– Да, да. По работе, – подтвердил Тарек, вопросительно глядя на сына.

***

Когда мы уже ехали по Проспекту Мира, я начал заранее готовить Сковородку, чтобы он не проскочил нужный нам поворот. Приехали в гаражи, и я торжественно распахнул свой гараж.

– Так, так, так, – довольно потирая руки, проговорил Василич, – капот открой.

Он разглядывал внутренности моей «Варшавы» довольно долго, озвучивая, что видит, вслух, и периодически цокая языком. Сразу видно фаната редких марок легковых машин. Советская версия автоманьяков из «Форсажа». Без гонок, но с невероятной любовью к внутренностям машины.

– А обслуживаешь где? – поинтересовался он.

– На заводе одном, – ответил я. – Есть там знакомый автомеханик.

– Это хорошо. Новенькая. Ухаживай хорошо! Когда последний раз на техобслуживании был? – строго посмотрел он на меня.

– Ещё не был. Очень мало ездил. Вот, съезжу в Смоленскую область и обязательно отгоню, – улыбаясь, пообещал я.

Мы закрыли гараж. Он подбросил меня до Проспекта Мира, мы попрощались на полторы недели, и он уехал. А я пошёл домой.

Марат был на своей первой тренировке, а Мишка, как заправский секретарь, доложил мне, что меня искал отец и ещё звонил какой-то Румянцев, просил срочно перезвонить.

Время-то уже седьмой час, куда я ему позвоню? У меня только его служебный телефон. И, вообще, что ему понадобилось? – думал я, всё же набирая служебный номер для очистки совести.

– О, Олег Петрович, вы на месте? – удивился я, когда он взял трубку.

– Жду твоего звонка, – недовольно ответил он. – Давай, пулей ко мне.

– А что за спешка? – обеспокоился я.

– В том спешка, что ты улетишь, и тебя не будет неделю. А мне надо задание выполнить. Так что, сам виноват. Давай, я жду, – положил он трубку.

– Фигасе, заявочки! – начал поспешно обуваться я.

– Ты куда? – удивлённо спросил Мишка.

– На работу вызвали, – отмахнулся небрежно я, а сам, признаться, напрягся конкретно.

Хорошо, тут у меня метро рукой подать. Через тридцать пять минут я уже звонил в дверь на Лубянке. Румянцев спустился за мной быстро с недовольным лицом. Ну, то и понятно, пятница, все уже на дачах сидят, пиво пьют, а он тут меня караулит. Молча поднялись к нему в кабинет. Он сел за свой стол, вытащил какой-то конверт, положил его перед собой и нервно откашлялся.

– Мне поручено, – начал он, – поставить тебя в известность, что в отношении тебя была проведена дополнительная агентурная и оперативная проверка. По её результатам ты признан благонадёжным.

– А можно поподробнее?

– Нет, – с вызовом взглянул он на меня

– Хорошо. Агентурная проверка – это, видимо, с помощью агентов. – предположил я. – А оперативная это что такое?

– Оперативная проверка может причинить тебе некоторые неудобства в будущем, – придвинул он ко мне конверт. – Руководством решено компенсировать тебе эти возможные проблемы. А я тот крайний, что застрял на работе в пятницу, чтобы это сделать, вместо того, чтобы пойти отдыхать.

– И что там? – не спешил я брать конверт.

– Не знаю. Не мое дело знать. Просто проверь печать и подтверди, что она целая.

Неужто мне дали конверт с печатью КГБ? Взял в руки, перевернул. Надо же, конверт был не только заклеен, но и запечатан настоящей сургучной печатью. Но не КГБ. Нет, они просто использовали печать какого-то предприятия «Спецреммонтаж». Скорее всего, такое предприятие действительно есть.

– Не нарушена печать? – спросил капитан.

– В порядке, – подтвердил я.

– Тогда вот тебе лист бумаги, и пиши, я диктую…

Так, и что он собирается мне диктовать? Не планируют ли они таким образом навязать мне вариант согласия о сотрудничестве с Комитетом? Нет, что угодно я писать не буду. Но сначала надо послушать…

Подождав, когда я взял в руки ручку, Румянцев продолжил:

– Подтверждаю, что в полученном от гражданина Румянцева конверте печать не нарушена. Подпись – Гражданин Ивлев.

Выслушав его, я решил, что эта расписка никаких обязательств не влечёт. Написал ее. Вспомнил, что перед этим говорил капитан, и спросил:

– А что за возможные неудобства и проблемы из-за этой оперативной и агентурной проверки могут быть?

– Связанные с работой оперативных сотрудников при проверке, – ответил он.

– А поподробней можно? Чего мне ждать? Объясните, пожалуйста.

– Тобой интересовался Комитет, – наконец-то сжалился он надо мной. – Люди из твоего окружения могут по-разному к этой информации отнестись.

– И всё?

– Кто-то может перестать с тобой общаться, – пояснил он свою мысль. – Могут слухи начать распускать, сплетни. Просто, будь к этому готов и не удивляйся.

– Я понял. Спасибо, Олег Петрович, – взял я конверт, сложил и спрятал в карман. Конверт тонкий. На деньги не похоже. Что же там?

– Не за что! – нервно хохотнул он, встал и собрался домой. Мы вместе вышли из здания Комитета и направились к метро.

– Странно всё это, – проговорил задумчиво я.

– И не говори, – ответил он.

– Лекция-то по продовольственной безопасности не отменяется? – поинтересовался я.

– Нет-нет, всё в силе, – подтвердил он.

– Хорошо, – с облегчением выдохнул я. – А то я уже над ней работаю.

Он прошёл в метро бесплатно, показав дежурной у турникетов красные корочки, едва вытащив кончик удостоверения из кармана. Не шифруется, кадровый сотрудник. Хотя, здесь и дежурная может быть их агентом.

Мы поехали с ним в разные стороны. В дороге думал, что там у бати могло случиться? Вернулся домой и сразу его набрал. Ну хоть здесь однозначно хорошие новости без смутных обещаний возможных проблем, как было в КГБ. Батя сообщил мне, что землю нам под ГСК выделили, место хорошее. Начали собирать деньги с пайщиков на строительство. С меня тысяча рублей.

– Так мало? – удивился я.

– Это не всё, – пояснил отец. – Когда точно будет известна сумма, то будут объявлять дополнительный сбор, может, двести, может, триста рублей. До пятисот, короче. Больше, вроде, не должны.

– Это за металлические гаражи, правильно? – уточнил я.

– Да, – подтвердил батя.

– А вы не хотели кирпичные?

– Дороже будет, как минимум, на тысячу, члены кооператива на собрании проголосовали против.

– Зря это они... Я улетаю завтра на неделю. Давай, подвезу тебе сейчас деньги?

– Давай, – обрадовался он, видимо, из-за того, что ещё одну тысячу искать не надо. Запаса денежного же нет, машину только что купил.

Покидал в сумку им гостинцев, отсчитал тысячу из своего НЗ и поехал к отцу.

Кира мне пирожков с собой дала. Все так переживают, что у меня жены дома нет. Можно подумать, я сижу голодный и вою на луну.

Вернувшись, застал уже и Марата дома. Выглядел он утомлённым, но довольным.

– Ну, рассказывай, – сел я рядом с ним за стол.

– Надо будет как-то со стройки уйти пораньше, в общагу устроиться, – начал делиться со мной он. – Вечером сунулся, а они там, как все, работают до шести часов.