Дикие (15 глав)

Глава 7

К вечеру у Онисьи поднялась высокая температура. По этой причине Елене Марковне пришлось всю ночь провести у постели больной, снабжая ее различными лекарствами. На утро же, опытный врач сделала вывод, что кризис миновал, и теперь ее подопечная пойдет на поправку, о чем и поведала обеспокоенному Кузьме.

– Не волнуйся, Кузьма, ее не унесет чахотка! Я тебе ручаюсь! Будем ее лечить, и глядишь, через три-четыре дня твоя Онисья уже встанет с постели. А ты сегодня же добудь мне внутреннего свиного сала, и я научу Марийку делать согревающие компрессы.

Кузьма кивнул в знак послушания, между тем, недоверчиво взглянув на женщину, ибо он хорошо знал, что немногим удавалось выжить с такими симптомами, как у его жены.

Однако знахарка по два раза в день колола больную своими диковинными иголками, да поила какими-то лекарствами, и через два дня Онисье действительно стало лучше.

Кузьма вошел в горницу к больной и с удивлением взглянул на жену, которая сидела в постели, облокотившись на подушки, и с удовольствием попивала из трубочки напиток незнакомцев, с изображением какого-то диковинного фрукта на зеленой коробочке.

Онисья улыбнулась мужу.

– Глянь, Кузя, это ананасовый сок! Хочешь испробовать?

Кузьма подошел к ней и прикоснулся рукой к ее лбу.

– Да у тебя и впрямь жар поубавился! Надо же, не обманула знахарка – то!

– Не обманула? – Онисья вопросительно взглянула на мужа.

– Она сказала мне, что ты скоро поправишься, но я и не думал, что так скоро!

Онисья улыбнулась.

– А ты уж подумал, что я Богу душу отдам?!

Кузьма с любовью взглянул на жену.

– Чего греха таить, Онисьюшка, подумал! Уж больно взяла тебя чахотка!

– А Елена сказала, что у них такие болезни вылечивают, и мне ее лекарства тоже помогут. – С гордостью сообщила Онисья.

– У них? – Кузьма насторожился.

– А что она тебе вообще рассказывала?

– Да ничего, вроде! Сказала только, что прибыли они из таких краев, что нам они пока и неведомы вовсе!

– Да! – многозначительно заключил Кузьма.

– А, что такое, Кузя, от чего ты все думку думаешь?

– Да неведомо мне кто они такие, и никак в толк ничего взять не могу!

– Но, как же, ведь посланники они, от Господа!

– Тебе это знахарка сказала?

– Да нет, Марийка поведала, говорит, что все так сказывают.

– В том-то и дело!

– Ну, так и что?

– Да это мы так считаем, Онисья! Мы! И они хотят, чтобы мы так думали! Надо им так, понимаешь?! А на самом деле, может оно и не так вовсе! Я и так прикину, и эдак, а объяснить ничего не получается! От того-то и чутье у меня не на месте! Сдается мне, что может, и не от Господа они вовсе! Люди вроде бы они такие же, как и мы, только одеты неведомо!

А с другой стороны, как гляну я на все их вещи, так и думаю, что не живут

такие люди на Земле! Давеча мне Игорь показал штуку одну, так я чуть с лавки не свалился, экое диво меня взяло!

– Расскажи, Кузя, расскажи! – Онисья взяла мужа за руку, усаживая на постель рядом с собой.

– Принес он ящичек небольшой такой, низенький, плосконький и положил на стол! – и Кузьма руками изобразил размеры ноутбука, – а опосля открыл его. А внутри оказалось такое что-то, что и не знаю, что.

– Как это, Кузя?

– А так! Нажал он на какие-то кнопочки в нем, и вдруг, боже мой, свят!

На другой стороне того яичка что-то как забегало, а потом и вовсе засветилось. А он, Игорь-то, взял тогда какую-то маленькую вещицу, да и всунул в бок этого своего ящичка. И опосля такое привиделось! – Кузьма завел глаза.

– Что?

– Ох, и не знаю, как тебе обсказать! Одним словом, показались там перво, наперво, наши мужики с поселений. И этот ящик стал рассказывать их словами, как увиделись они с ненакомцами! И что они вкушали, и об чем разговаривали! Во!!!

А потом так и вообще наша деревня показалась! И наш дом, и мы все как

есть! И Игорь сказал, что они как это… бишь! Сняли, говорит, все это!

Онисья недоуменно смотрела на мужа, ничего не понимая.

– А эта их музыка! Мало того, что странная она, аж жуть, ее и музыкой-то не назовешь! Так еще и звучит из разных ящиков. Я, было, поинтересовался у ихнего Алешки, как это она так играет? А он показал мне какие-то штуковины внутри, маленькие такие, блестящие, навроде трубочек, и сказал, что играет только из-за них.

И вообще, все у них неведомое, диковинное, такого мы отродясь не видывали!

– От того и диковинное, что они посланники Божьи! – заключила Онисья. – Раз у людей такого не бывает, значит и не люди они вовсе! Они, может, божьи дети в людском образе!

– Кто их знает, Онисьюшка, кто их знает! Уж больно срамно одеты они для божьих детей!

– Тяпун тебе на язык! – Онисья испуганно закрестилась, вопрошая у Бога прощения за нерадивое замечание мужа.

– Да от чего ты так беспокоишься, Кузя, весь сам не свой?!

– Да от того, что неведомо мне ничего, а я как никто другой за все в ответе! – Кузьма с раздражением взглянул на жену.

– Ах, ты, господи! – Онисья нежно положила свою слабую руку на плечо мужа. – Все будет хорошо, Кузя, не майся так! Я нутром чую, что все будет хорошо!

– Твоими бы устами мед пить!

– А что они теперь делают, Кузя? – Онисья, загоревшись любопытством, заглянула мужу в глаза.

– Сейчас на реку собираются раков ловить. Я велел Ваньке Смоленову и Федьке Губареву пойти с ними. А далее намечают на Москву двинуться. Сегодня все утро мою одежу перебирали, кому какая подойдет. Хотят в нашу человеческую одежу нарядиться, чтобы к Москве пойти и не привлекать к себе внимания. Игорь сказал, что им надобно одеться в обычных крестьян. А девки ихние Марийкины сарафаны все примеряли, а ее в свое вырядили, и она в таком виде принялась по дому расхаживать.

– Гляжу, идет к столу непокрытая, вместо косы волосья в какой-то пук собраны, аж на самой макушке. Рожа вся размалевана, глазищи черные, а губы красные, да в придачу в коротких штанах. Я и не узнал ее сначала. Думаю, что за девка новая, отколе у них такая взялась? А она мне – доброе утречко, тятя! Я тогда взял стул и со злости на нее замахнулся.

– Да, нешто можно так, Кузя! Убил бы девку, или покалечил. – Онисья обиженно поджала губы.

– Да не ударил бы я ее, а только попугал!

– Дак это ж они ее вырядили, девки, а ее вины в том нет!

– Не след ей ходить в таком виде! Они пусть как хотят, а ей не след! Их Алешка на нее глазищи и так растаращил, а тут и вовсе слюни пустил, как разголенная она появилась.

– Господи! Да, что тебе этот Алешка, пусть таращится. Девка-то у нас будто ягодка сладкая, чего ж на нее не поглядеть!

– Цыц мне! Раскудахталась! – Кузьма строго взглянул на жену. – Не твоего ума дело мне указки давать!

Онисья покорно замолчала и опустила глаза. А Кузьма, удовлетворенный таким послушанием, немного смягчился.

– Игорь просит, чтобы я отпустил с ними нашу Марийку к Москве. Говорит, что им нужно будет с кем-то совет держать.

– Совет? – удивилась Онисья.

– Ну да! Как себя с людьми вести, чего кому говорить, а чего нет! Марийка ваша, – говорит – смышленая, с нее нам, говорит, толк выйдет!

– Да какой же им толк с малой девки? Взяли бы кого постарше! – Онисья насторожилась.

– А чего ж ты перепугалась, коли они божьи люди, а? – Кузьма лукаво взглянул на жену. – Отпустила бы с ними девку, чего за нее бояться?

Онисья молчала, не зная, что ему ответить.

– То-то же! – сказал Кузьма многозначительно.

– И какой же ответ ты дал Игорю? – вновь заволновалась Онисья.

– Я сказал, что подумаю.

– Интересно, а сама Марийка захотела бы с ними пойти или нет?

– Захотела бы?! Да она так хочет, что совладать с собой не может! Во время разговора с Игорем так пилила меня глазами, что кажись, насквозь прорежет!

– И что же ты думаешь, Кузя, отпустить ее или нет?

Кузьма с вызовом посмотрел на жену.

– Думаю отпустить!

– Ой! Как приглянется им наша девка, да возьмут они ее с собой назад на небо! – – Ой! – Онисья взялась рукой за сердце.

– Не верещи ужо! Что же я нашей девке враг! Коль отпускать стану, слово с Игоря возьму, что возвернет ее назад, что бы там ни было! А Марийке накажу, чтобы заглянула по пути к Никите Куренцову, коли он еще в Тверь не отправился, да чтобы обсказала все об случившемся.

– А нашто ему знать-то об том? Он, может, и не явится к нам вовсе!

Кузьма снова бросил строгий взгляд на жену, дабы раз и навсегда пресечь ее советы, а сам подумал, – и впрямь нашто?!