Дикие (15 глав)

– Да, погоди ты, – шикнул на него Иван Головинов. – Поди не догадался, что Савелий Никанорович чего-то задумал! Не зря же он запретил мне рот раскрывать, как только я хотел поведать этому, что его дружка тут давно уж нет!

– А-а! – Андрей Краюшкин покачал головой.

– Сдается мне, что Савелий Никанорович просто так этого человека отсюда не выпустит! – сказал Иван Головинов, – думаю, он чего -то задумал!

А Савелий Никанорович и впрямь решил перехитрить загадочного незнакомца, ибо теперь для него стало делом чести разведать, кто же он таков, и как с ним при этом расправиться за непотребное поведение, которое он допустил по отношению к главе Тайного приказа, да еще прилюдно!

Как только они приблизились к небольшой смоленой двери «темной», Савелий Никанорович отодвинул задвижку, но открывать ее пока не стал.

– Алеша твой сидит у нас в темной, но, будучи таким же упрямцем как ты, ни за что не желает оттуда выходить на расспрос. Люди мои его уж несколько раз кликали, а он не желает оттуда показываться, да и все! Я, было, приказал его силой привесть, а он выставил одному подьячему какую-то светящую штуковину в лицо и напугал того до полусмерти. Вот и сидит теперь твой Алеша в темной, а вывести его оттуда никто не решается.

Игорь усмехнулся.

– Да, это на него похоже!

– Так ты уж того, сам его и покличь! – Савелий Никанорович распахнул дверь перед незнакомцем.

Игорь подошел к порогу, и смрадный дух заставил его заткнуть нос рукой.

– Господи, как можно держать человека в таком помещении?! – возмущенно воскликнул он, глядя на Савелия Никаноровича.

– Алешка, выходи, это я, Игорь! – крикнул он в смотрящее на него темное пространство, однако, на его зов никто не откликнулся, и молодой человек вопросительно посмотрел на Савелия Никоноровича.

– Я туда не пойду! – ответил тот, – а вдруг твой Алеша и мне пыхнет в лицо этой своей штуковиной. Ты покричи ему еще громче, комната эта великая, может он в какой угол забился, да и уснул!

Игорь сделал еще шаг вперед и в этот момент почувствовал сильный толчок в спину, в который грузный глава Тайного приказа вложил всю свою силу, и который помог ему незамедлительно очутиться на полу душной грязной каморы.

А обрадованный Савелий Никанорович тут же захлопнул за ним дверь и затворил ее на щеколду.

Вот теперь мы и поговорим по душам! – злорадно подумал он и прислонил ухо к двери, в надежде услышать возмущенную речь незнакомца.

Игорь же возмущаться не стал, понимая всю бесполезность такого занятия, а включил рацию, чтобы связаться с девушками, после чего до Савелия Никаноровича долетела незнакомая речь.

– Прием, прием, Валера, ты слышишь меня?

– Прием! – ответил невесть откуда взявшийся звонкий женский голос, заставивший оторопеть затаившегося у двери Савелия Никаноровича.

– Игорь, это Валерия, я тебя очень хорошо слышу, что случилось?

– У меня небольшие неприятности, но, думаю, ненадолго. Отправляйтесь к Насте и ждите меня там!

– Но, Игорь, расскажи хотя бы в чем дело?!

– Им удалось запереть меня в какую-то темную коморку, и мне теперь предстоит подумать, как из нее выбраться.

– Господи, ну что же ты сможешь придумать в такой ситуации?! – сокрушенно воскликнула Валерия.

– Не волнуйся, безвыходных положений не бывает! Отправляйтесь лучше к Насте, чтобы не привлекать внимания еще и к себе.

– Игорь, но…

– Никаких, но! Отправляйтесь к Насте! – Игорь выключил рацию.

Савелий же Никанорович, который тут же объяснил себе звучащую женскую речь очередным внушением незнакомца, отправился в приемную, думая о том, что продержит этого умельца в темной пару дней без хлеба и воды.

– Ничего, ничего! – сказал себе в усы грозный распорядитель. – Посидит так-то, и поглядим тогда, смогет ли он опосля этого обессиленный проделывать свои номера!

Он открыл дверь приемной и с победным видом окинул взглядом своих подчиненных.

– К арестанту этому в темную два дня никому не заглядывать! – и уверенным, полным непревзойденного достоинства шагом, направился к столу.

– Да, как же это, Савелий Никанорович? – восхищенно воскликнул Иван Головинов. – Как Вы смогли его в темную-то завесть?

Высокий начальник с презрением на него взглянул.

– Не всем же быть такими простофилями, как вы! – и более не удостоив своего заместителя ни единым словом, уселся за стол.

– Кто ж он таков-то, Савелий Никанорович? – осмелившись, тихо спросил начальника Андрей Краюшкин.

– Самый обыкновенный внушатель! – ответил ему Савелий Никанорович.

– Как это?

– Да, очень просто! – и глава Тайного приказа принялся рассказывать подчиненным о том, что ему было известно о гипнозе, при этом, стараясь объяснить все трюки незнакомца именно этим явлением и ничем более.

– Но, Савелий Никанорович, как же Вы говорите, что Афанасий вовсе не падал на пол, а стоял подле меня! – не унимался Андрей Краюшкин.

– Коль не падал бы он, а нам это только казалось, разве смог бы он сам себе ногу расшибить? Вон, поглядите, она у него саднит!

– Почем я знаю, в чем заключалось это внушение?! – раздраженно воскликнул Савелий Никанорович, – может он, напротив, внушил Афанасию, чтобы тот упал?!

– Не, он ничего мне не внушал, – тут же ответил Афанасий Серебренников. – Он только протянул ко мне руку с палочкой такой небольшой и в тот же миг меня ударила такая силища, что ого-го! А опосля я ничего и не припомню! И еще в голове у меня по сию пору мутно, мутно, так, что вроде бы я сольно пьян, а может и по -другому, черт его знает! – и Афанасий, сморщившись потер затылок.

– А как же эти штуки, Савелий Никанорович? – продолжал свои расспросы Андрей Краюшкин, указывая на фотографии, лежащие на столе.

– Мы ведь поглядели на них, покуда Вас не было!

– А это очень даже просто! Это он всем вам внушил, что на них мы с Иваном намалеваны, вот вы и смотрите на пустую бумагу, а видите вроде как нас! Погодите немного, пройдет это самое внушение, бумага снова чистой и окажется!

– Но, Савелий Никанорович, у книготорговца тоже ведь такая бумага имеется, и у Семена, которую тот отобрал у купца Новгородцева. Они нам только сейчас показывали! А с тех пор вон уж сколько времени прошло.

– Савелий Никанорович вопросительно взглянул на стрельца, а потом на книготорговца.

Семен с готовностью вытащил из кармана слегка помятое фото купца Новгородцева, и с поклоном передал его Савелию Никаноровичу. Его примеру последовал и старик – книготорговец, передавший главе Тайного приказа свое фото через стоящего рядом Андрея Краюшкина.

Савелий Никанорович положил перед собой на стол обе фотографии и отупело на них уставился, уже и сам понимая, что теория его изрядно хромает. Однако

чтобы не ударить в грязь лицом перед подчиненными, объяснил сей факт тем, что срок внушения для бумаги еще пока не вышел!

После его объяснения в разговор решился вступить осмелевший книготорговец.

– Я думаю так, что внушение тут вовсе не при чем! – сказал он, указывая на полароид. – Сколь не внушай человеку, что на бумаге намалевано, а покуда не вставишь ее в эту штуку и на кнопочку не нажмешь, ничего на ней не нарисуется! Значит она, эта штуковина всему и глава! Это она умеет глядеть на человека и так быстро его малевать!

Савелий Никанорович, страшась разоблачения, строго взглянул на старика.

– А чего этот по сию пору тут находится? – задал он не понятно кому свой вопрос.

– А ну, пошел вон! Ишь, чего удумал! В Тайном приказе подслушивать всякие секретные разговоры, да еще и встревать в них без спросу!

Побледневший старик низко склонил голову перед строгим начальствующим человеком.

– Да, я так, я ничего! – промямлил он, пятясь к двери, и сопровождаемый взглядами окружающих, сиюминутно за ней скрылся!