Писчий отдел НКВД 1. Мама

Глава 2

Курган оказался небольшим холмиком, сантиметров сорок в высоту и примерно полтора метра в ширину.

— Может, даже скифское золото найдем… — Мечтательно протянула Катерина, старательно ковыряя глинистую землю со своей стороны кургана. — О нас статью напишут в научном журнале…

— Не думаю. — Коротко ответила Зина, стоя над девушкой со стареньким фотоаппаратом «зенит». Работа шла медленно, приходилось тщательно фиксировать на пленке каждый снятый пласт грунта, чтобы потом не восстанавливать картину по памяти. — Это малый курган, вряд ли тут останки кого-то очень важного.

— Так нако́й он тогда нужен нам? — Люда с противоположной стороны зло воткнула свою лопатку в холм. Что-то металлически звякнуло.

— Людочка, прошу, осторожнее. ؙ— Зина опустила фотоаппарат, и он тяжело закачался на ремешке на ее шее. — Если нет золота – не значит полное отсутствие артефактов.

Она подошла и встала за спиной девушки, внимательно наблюдая, как та осторожно вынула лопатку, и начала разгартывать землю руками, в тайне радуясь, что с первого курса завела привычку возить с собой на раскопки толстые медицинские перчатки – девушку бесило ощущение грязи под ногтями.

— Может, нас обманули и это могильник, а не курган? — Люда с отвращением, двумя пальчиками извлекла из раскопа шейный позвонок. — Пришли за скифскими сокровищами, а раскопаем сибирскую язву…

Катя, которую наука интересовала больше, чем чистый маникюр, отшатнулась и закрыла лицо локтем.

— Не говори ерунды. — Отмахнулась Зина. — Могильники закапывают глубоко и не оставляют над ними холмов, тем более не маскируют их под курганы.

— Говард Картер[1] с вами бы поспорил. — Максим в раскопках не участвовал. Он, как самый опытный турист, был занят лагерем.

Парень старательно копал яму для костра[2], орудуя штыковой лопатой, одолженной у Бабы Паши.

— Максим, не пугай девчат. Картер просто надышался спор могильной плесени в замкнутом пространстве. И умер от грибковой пневмонии.

— Зинаида Борисовна! — Катя, подняла руку, будто была в аудитории. — Мне кажется, это свежие кости… Ой!

Девушка вдруг осознала, что только что сказала и отшатнулась от кургана.

— Это точно не могильник.

Зина быстрым шагом обошла курган и наклонилась над девушкой.

— Однозначно. — Твердо ответила она, садясь на колени, и внимательно рассматривая находку Катерины.

Девушка не успела раскопать весь череп, его макушка белела в рыжеватой земле и Зина, сев на колени, начала старательно очищать его, стараясь не повредить.

— Принеси-ка мне чайную ложку. — Она озадаченно поджала губы. Теперь страшилка с могильником не была для нее такой уж глупостью. Споры чумы и сибирской язвы могли сохраняться в земле столетиями, вполне могли остаться с Русско-Турецкой войны.

Зина аккуратно взяла в руки пожелтевший от времени череп, внимательно его разглядывая.

— Катя, почему ты сделала такие выводы? — Спросила, наконец она, принимая из рук девушки чайную ложку.

— Цвет, фактура…

— Цвет костей зависит от среды, в которой они находились. А фактура действительно странная. Нет глянца.

Зина поднесла череп к уху и аккуратно постучала по черепу ложкой[3], прислушиваясь к звонкому, деревянному звуку.

— Ребята… — Она окинула взглядом своих студентов. — Откладывайте инструменты, аккуратно собирайте лагерь обратно, постарайтесь не натоптать еще сильнее. Мы уходим.

— Они действительно свежие? — У Люды стянуло кожу на голове от ужаса и отвращения.

— Не знаю. Им может быть год или пятьдесят лет, но точно – не древние. Как закончите – встретимся у Прасковьи Никитичны. Я пошла к участковому.

***

Дом участкового был в том же хуторе, что и дом Бабы Паши. Соседи, можно сказать.

Зина толкнула скрипучую калитку, сделанную из сетки, натянутой на сколоченный из досок каркас и вошла во двор.

Прошла по брусчатой дорожке мимо ухоженного, и по-мужски скупого сада, посередине которого, как памятник самому себе, на вытоптанной площадке стоял черный мотоцикл с коляской.

Это вселило в Зину надежду. Значит участковый на месте.

Уже на крыльце женщина услышала работающий в доме телевизор.

Она постучала маленькое низкое окошко, чтобы обозначить своё присутствие, и, не дожидаясь приглашения, вошла внутрь.

Участковый, высокий и поджарый мужчина, одетый по-домашнему в майку-алкоголичку и растянутые, с пузырями на коленях спортивные штаны с лампасами, лежал на диване.

Его пышные усы вздымались от мерного дыхания, а на глаза была натянута фуражка, видимо, чтобы свет не мешал хранителю порядка предаваться заслуженному полуденному сну.

Зина подошла к нему, и осторожно, пальцем толкнула в плече.

Участковый всхрапнул, и отмахнулся от нее сквозь сон.

— Здравствуйте! — Зина уже настойчивее потрусила его плече.

— Ааа?! — Он рывком встал, осовело вертя головой по сторонам. Фуражка слетела с его головы и покатилась по полу.— Вы кто?

— Зинаида Борисовна. Из экспедиции. Простите, не хотела вас пугать.

— Владимир Петрович. — Коротко представился он, прогоняя остатки сна. — Что вы хотели?

Зина позволила себе сесть рядом с ним на диван.

— Владимир Петрович, я хочу написать заявление и вызвать сюда наряд…

— Давайте без этого. — Уже окончательно проснулся, и поднял с пола фуражку. — Если хуторская шпана начала задирать ваших ребят – я сам с ними поговорю, по-отечески. Не портите ребятам жизнь.

— Мы вскрыли курган. И в нем обнаружили свежие останки. Детские. Не старше пяти лет.

— Сколько?

— Пока одни.

— И вы ради этого меня разбудили?

— А по-вашему этого мало?! — Зина потеряла самообладание от удивления. — Мы не стали копать дальше.

— Гражданочка. — Владимир подобрался, поняв, что ляпнул лишнего. — Ну, с чего вы взяли, что они свежие? Вы приехали раскапывать кости? Так раскапывайте.

У Зины дернулась бровь от возмущения.

— Вы меня слышите? Кости – свежие. У вас на участке убили ребенка, а возможно и не одного. Вы будете как-то на это реагировать?

— У вас здесь есть специальное оборудование, чтобы доказать, что останки свежие?

— Нет. Но есть ряд признаков…

— Ну, на нет – и суда нет. Что вы меня отвлекаете?

— Отвлекаю от чего?

— Это вас уже не касается. — Отрубил он. — Идите и делайте свою работу. Заполняйте бумажки, пишите диссертацию, или что вы там пишете…

— А вы, пожалуйста, делайте свою. Вызовите наряд, специалистов, пусть все проверят. Если я оказалась не права – нас с вами поблагодарят за бдительность и уедут.

— Вас, может, и поблагодарят, а вот мне потом пол года отписки им писать.

— Владимир Петрович. — Зина глубоко вздохнула, заставляя себя успокоиться. — Если вы сейчас не прореагируете, то вам и отписки писать больше не придется. Я, как только доберусь до города, сразу с вокзала пойду в прокуратуру, сама вызову наряд, а на вас напишу заявление за бездействие. Так что лучше уж вам немного потерпеть.

Максим собрал палатки, а девушки аккуратно сложили вещи и инструменты в сумки.

Он повернулся к кургану, чтобы окинуть его в последний раз взглядом, и убедиться, что ничего не забыл. И замер.

Прямо перед курганом, спиной к нему стояла та самая, вчерашняя девочка. Даже в том же самом старомодном цветастом платьице.

Несмотря на то, что платье явно не один раз перешивали, подгоняя по размеру, оно все равно мешком висело на худых острых плечиках.

— Девочка! — Окликнул ее Максим. — Ты что тут делаешь?

Девочка медленно повернулась к парню, и неожиданно серьезно посмотрела ему в глаза.

— Я пришла посмотреть, что ВЫ тут делаете. — Ответила она.

— Уже ничего, вещи собираем и уходим. Как тебя зовут?

— Стася. — Немного поколебавшись, представилась она.

— Так что ж ты, Стася тут одна? Знаешь, что мы вчера в степи волка видели?

— Нет тут волков. — Уверенно мотнула головой она. Жиденькие косички захлестали Стасю по лицу.

— Ну все равно. Почему ты одна тут? Иди, играй с подружками.

— Нет у меня подружек. — Буркнула Стася, и доверительным тоном добавила: — Я плохая.

— Что значит плохая? — Присоединилась к обсуждению Людочка. — Это кто тебе такое сказал?

Она подошла к девочке и попыталась поправить выбившуюся прядку, но девочка отшатнулась.

— Ты чего? — Девушка отдернула руку, стараясь не напугать ребенка еще сильнее.

— А вот ничего. Мамка говорит, что зря вы сюда приехали, только беду накликали на наши хутора. Потревожили мертвых.

— Мертвых нельзя потревожить. Они же – мертвые. — Максим с силой воткнул лопату в землю. — А мамке своей передай, что религия – это опиум для народа.

— Все равно… — Стася почему-то смотрела на них с жалостью. — Вам лучше собраться и уехать. Иначе он найдет вас. Его пока только мама держит.

Люда удивленно вскинула точеные брови и обернулась к Максиму, словно прося у него поддержки, а когда повернулась обратно, то девочки уже и след простыл. Даже примятая трава не напоминала, что мгновение назад тут стоял тщедушный ребенок.

— Что за… Макс… — Людочка отступила в сторону парня. — Куда она делась? Она же нам не показалась, верно?

— Да нет. Не показалась. Разве что коллективная голлюцинация?

— Такого не бывает. Может, призрак? — Предположила Катерина.

— Кать. И ты туда же? — Максим закинул лопату на плече и поднял вещи с земли. — Просто она юркая и верткая как ящерица. Вы, девчата, как скажете что…

До хутора шли, думая каждый о своем.

И только Максим, замыкающий их маленькую колонну, все время оглядывался.

Хоть он и пытался успокоить девушек, высмеивая их страхи, а все равно – чувствовал в спину чей-то тяжелый, не добрый взгляд.

Взгляд этот противно стягивал кожу на затылке и свербел между лопатками, заставляя похватче взяться за лопату и перевесить вещи на другую руку, чтобы в случае чего, использовать объемный рюкзак на манер щита. Конечно, не ахти какая защита, но какая есть.

Несколько раз ему казалось, что в высокой ржи мелькает мужской силуэт, но тот пропадал так же быстро, как и появлялся. Максим даже легонечко ущипнул себя, чтобы остановить разыгравшееся воображение.

В хутор они вернулись уже в ранних сумерках.

У единственного фонаря толпились люди, среди которых студенты без труда разглядели высокую фигуру Зины.

Она тоже заметила их, и, Быстро кивнув Бабе Паше, подошла к Максиму.

— Оставьте вещи в сенях, и быстро возвращайтесь сюда. Возможно, завтра вы уедете первым автобусом.

— А вы?

— А я должна проконтролировать участкового. — Зина сняла очки, устало щурясь, и протерла стекла носовым платком. — Он не собирается ничего делать.

— Так собрание из-за кургана? — Догадался Максим.

— Нет. — Преподавательница вздохнула до гипервентиляции легких, и наклонилась к ребятам, чтобы ее слышали только они. — Маленькая девочка пропала. Мать отвернулась, чтобы налить воды скотине, а ребенка и след простыл. Сначала думала, что убежала куда-то к соседям, но так и не вернулась, и нигде ее нет.

Оглядев толпу внимательней, Максим действительно увидел молодую женщину в застиранной косынке. Она прятала заплаканное лицо не плече у тщедушного мужиченки, то и дело, отрываясь от него, чтобы сказать что-то участковому.