Лаврушка

Глава 38

Ждать Лаврушку с работы до самого позднего вечера оказалось утомительным занятием. Я уснула на диване, завернувшись в плед и в юбке, которая едва прикрывала зад. Плохая студентка со всей ответственностью проспала занятие.

Возможно, всё дело в том, что был день наполненный эмоциями такого спектра, от которого напрочь сносит голову, а перед глазами прыгают единороги по облакам из сладкой ваты.

Ясно было только одно: за окном уже рассвет, а на присутствие Андрея в моей квартире нет ни единого намека.

Почесав нос, уселась на диване и высвободила руку из-под пледа, чтобы взять очки и телефон с журнального столика.

Ни одного пропущенного, ни одного смс. И как это называть? Я, конечно, не истерички или паникерша, но выглядит всё это молчание, как минимум, странно.

Мавр сделал своё дело…? А в моем случае – Лавр. Лавр может уходить? Или вовсе не приходить, забив на планы на вечер?

Так, Шуня! Нужно успокоиться. Возможно, у него что-то случилось на работе и именно поэтому он не смог вчера попасть домой. Осталось только надеяться на то, что не произошло ничего фатального.

Укутавшись в плед, прошла в кухонную зону и включила чайник. Набрала номер Лаврова, но ничего кроме того, что абонент не абонент, не услышала.

Уперлась ладонями в столешницу и, барабаня по ней пальцами, постаралась мыслить рационально. Нашим отношениям еще нет и суток, а я уже хочу закатить истерику. Это совершенно глупо и неправильно. Мне не пятнадцать лет и острые углы я должна уметь сглаживать, а не заострять их еще больше.

Хотя о бесконтактной кастрации для Лаврова не думать не получалось.

Чайник вскипел, щелкнул выключателем и в этот же момент что-то щелкнуло в моей голове. Переодевшись в домашний спортивный костюм, схватила из сумочки ключи от его квартиры и, кусая губы, вошла в нее на цыпочках.

Абсолютная тишина и ни единого звука, намекающего на то, что в квартире происходит хоть какая-то деятельность. В кухне пусто, в гостиной тоже. С опаской открыла дверь в спальню. Ругала саму себя за излишнюю назойливость или навязчивость, но остановиться уже не могла.

На постели хаос из одеял, простыней и подушек. Скомканные футболки и шорты тоже затесались среди всего этого бардака. Но самым заметным и привлекательным для глаз оказался устроитель этой стихийной свалки на постели.

Широко раскинув руки, эгоистично поперек постели лежал Андрей. Глаза закрыты, от ровного размеренного дыхания поднималась и опускалась рельефная спина. Белая резинка трусов торчала из-под одеяла и так и напрашивалась на то, чтобы ею щелкнули, но вместо этого я лишь аккуратно приблизилась к его голове и, едва касаясь, убрала со лба челку.

Андрей слегка нахмурился и дернул головой, словно спугивал муху. Причмокнул губами, покряхтел как медвежонок и повернул голову в другую сторону. Невольно улыбнулась и отошла к двери, чтобы не мешать его сну. Должно быть, мужик устал и ему было попросту не до всех тех запланированных утех, которые вполне можно отложить.

Еще раз взглянув на безмятежно спящую морду, на цыпочках вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь. Неслышно вышла из квартиры и вернулась к себе.

Пить горячий кофе в одиночестве казалось самым скучным мероприятием в мире. Сидя в плетеном кресле на балконе, то и дело вслушивалась в звуки внутри квартиры. Подсознательно я все ждала секунды, когда откроется дверь, наступит короткая пауза, дверь закроется, а из прихожей послышится задорный голос Андрея, спрашивающего насколько сильно я раздета. Да, приличные люди, если врываются в чужую квартиру, спрашивают одеты ли ее хозяева, а Андрей спрашивает раздета ли я.

Недопитый кофе так и остыл прямо в руках. Телефон разрывался только от рабочей почты, словно все забыли, что я нахожусь в отпуске до понедельника, то есть четыре дня лени вместе с сегодняшним. Правда, лениться не выходило. Потому что каждый раз мысли и внимание возвращались в двери, которая так и не открылась даже спустя два часа.

Собрала себя в кучку и приступила к уборке квартиры. Сбросала в мусорные мешки старый хлам из шкафов, который давно планировала выбросить, так как до сих пор не похудела для его носки, и приступила к отмыванию плиты, с особой тщательностью натирая варочную панель.

Красивая, конечно, штука. Ровненькая, глянцевая, черненькая, но стоило оставить на ней пятнышко всего на четыре дня, как оттереть его показалось нереальным. Но почти полчаса мучений, кряхтений и отборного мата помогли мне справиться и с ним.

С гордостью, даже немного запыхавшись, в миллионный раз взглянула на входную дверь. Полковнику никто… И не пишет, и не идет. Забыли все про меня. Дрыхнут там, красиво так…

Уперев руки в бока, решила заняться протиранием гардин в студии. Когда-то нужно было это сделать, ибо там не ступала нога, вернее, рука человека ни разу с осени не пробегала там с тряпочкой. Разве что паучки пробегали по гардинам своими многочисленными лапками.

Еще немного пыль наберет массу, оживет и нападет на меня сверху.

Придвинув к окну кресло, поставила на него табуретку. Прихватила влажную тряпку и полезла на шатающуюся конструкция с уверенностью в том, что в честь моего отпуска отключили гравитацию. О том, что я могу свалиться на пол и что-нибудь себе сломать, вывернуть или покалечить, я даже не думала. Война с пылью требует безбашенности, которой у меня сегодня, как раз, выше крыши.

С одной стороной справилась безупречно, шаолиньский монах во мне полон гордости, но вот с другой стороной возникли трудности. Из-за того, что кресло поставлено не строго по центру гардины, до другого края приходилось тянуться и трястись вместе с неустойчивой конструкцией. Еще миллиметр влево и я полечу ласточкой, которая не научилась летать.

– Замри!

Бодрый голос Андрея раздался совсем рядом. Я, конечно, замерла, но перед этим основательно вздрогнула.

– Лови! – крикнула сдавлено и потеряла единственную точку опоры.

Пол неминуемо приближался прямо к моему лицу. Контакт был бы тесным, если бы меня вовремя не подхватили сильные руки.

– Поймал, – прохрипел над головой мужской голос.

– М-молодец, – кашлянув, прочистила горло. Снова начался этот бешеный танец глаз, которые не знают, куда им смотреть. Гораздо проще было находиться рядом с ним, пока он спал. – Может, поставишь уже меня?

– И добровольно лишить себя удовольствия? – пространство вокруг пришло в движение. Крутанувшись на пятках, Андрей плюхнулся в кресло, рядом с которым теперь лежала табуретка. Если бы он не успел меня поймать, то рядом с табуреткой лежала бы и я.

Усадив меня к себе на колени, Лавров бесцеремонно напал на мои губы, как измученный жаждой припадает к кувшину с водой.

– Я на тебя злюсь, – едва успела пробормотать в момент короткой передышки.

– Даже так? – теплые руки играючи забрались под майку, ловкие пальцы пробежались по позвоночнику, снова и снова рассыпая искры по всему телу, концентрируя их в особо чувственный пожар в пояснице. – Злишься? – хитрый шепот.

– Ужасно.

– Я виноват.

– Виноват.

– Накажи меня.

– Накажу, – резко спрыгнула с его коленей и отошла на шаг, чтобы Андрей не успел дотянуться. – Наказан.

С трудом переведя дыхание, оправила майку, поправила резинку спортивных штанов. Взгляд медленно пополз по торсу вверх. По черной свободной футболке, по жилистой шее, по щетинистому подбородку, острому носу с легкой горбинкой, губам, вкус которых еще ощущался кончиком языка. Наконец, остановилась на изумрудно зеленых глаз, легкие лучики в уголках которых, были оставлены плутовской усмешкой.

– Я соскучился, – произнес он почти одними губами.

– И поэтому не пришел ко мне ночью? – держала я хлипкую оборону.

– Я вернулся в третьем часу ночи, ты уже, наверняка спала, поэтому я не стал тебя беспокоить и просто завалился спать в своей берлоге.

– Мог бы и ко мне завалиться, – фыркнула обижено. – Я тебя ждала. В короткой юбке… Плохая студентка…

– Черт! – хлопнул он себя по коленкам. – Как я мог такое забыть?! Прости, Шунь. Прости, малютка.

– Ты меня уже второй раз называешь малюткой. С чего вдруг? Раньше ты так меня не называл.

– Раньше ты меня за Шуню была готова утопить в унитазе, а уж если бы я тебя назвал малюткой, то ты бы меня с балкона скинула.

– Ну, ты же альпинист, – дернула плечами, напуская на себя равнодушие. – Вы же не умеете падать с высоты. Вы только покоряете её.

– Иди ко мне, злюка, – Андрей поднялся с кресла и в один шаг преодолел между нами расстояние. Надежные руки уверенно сгребли меня в объятия и прижали к крепкому торсу так сильно, что очки встали набекрень. – Сегодня вечером клятвенно обещаю освободиться пораньше.

– А мне уже не надо, – деловито изрекла и неосознанно вдохнула запах его кожи, чувствуя, как от какого-то необъяснимого кайфа на ногах поджались пальцы.

– Уверена, что не надо? – руки снова нырнули под майку и стали вырисовывать круги на спине.

– Уверена, – очень-очень тонкая оборона, толщиной с паутинку, дрожала. – У меня сегодня трудный день. Мне нужно расстаться с парнем.

– С парнем? – чуть отпрянул от меня Андрей и мягко положил руки на плечи, слегка их сжав. – С каким еще парнем? Я твой официальный жених, вообще-то. Не парень.

– А Макар? – заглянула в его глаза над оправой очков. – Ты забыл, что увел меня у хорошего парня?

– Я тебя не уводил, – поддел он своим носом мой нос. – Ты же не корова на веревке, чтобы тебя можно было увести, кому угодно и куда заблагорассудится.

– И кто же я? – потерлась щекой о мягкую щетину.

– Кошка. Это же очевидно.

– Которая гуляет сама по себе?

– Именно. Но я буду бесконечно счастлив, если моя кошка дождется меня сегодня вечером, – кивнул Андрей и мягко захватил мою нижнюю губу. Нежно провел по ней кончиком языка и плавно углубил трепетный поцелуй.

Паутинка порвалась, весь мой вредно-вредительский настрой испарился, и руки сами обвили его шею, притягивая ближе.

– Мне пора бежать, – прошелестел низкий голос в самые губы.

– Что? Куда? – непонимающе моргнула и отстранилась.

– Работа, Шунь.

Разочарованно выдохнула, но ничего говорить не стала. Опустила взгляд и просто уткнулась лбом в колючий подбородок.

– Голодный?

– Немного, – кольцо рук сомкнулось на спине. – Но я, всё равно, не успею поесть. Уже выезжать пора. Проспал.

– А чего тогда ко мне зашел, если проспал?

– А ты против того, чтобы я целовал тебя каждый раз перед уходом на работу?

– Нет. И еще я не против того, чтобы ты целовал меня и после возвращения с работы.

– С удовольствием, – горячие губы вновь коснулись моих. Чувственный поцелуй поднял на небо, прямо туда, где прыгают единороги и вновь вернул на землю, когда Андрей отстранился. – Мне пора, Шунь.

– Беги, Лавруш, – промурлыкала я. И отошла в сторону, кокетливо перекинув волосы с одного плеча на другое. – А я пока Макара позвоню, встречу назначу…

– Моя кошка пошла гулять сама по себе? – повел он густой бровью.

– Ты, кажется, куда-то спешил?

– А, ну, иди-ка сюда, – опасная интонация его низкого голоса приятно взбудоражила кровь. Я даже на месте подскочила, когда он сделал уверенный шаг в мою сторону, поймал за майку и притянул к себе так сильно, что я буквально влетела в его грудь. – Вечером я тобой займусь.