Попаданка. Книга 3. Вcё меняется

– И откуда потерянные вещи мои у вас взялись? – дочитав письмо, спросила я у Прокопа.

– Так насколько знаю, барин с вашим братом, отыскали это всё сразу же, на том самом месте, откуда куда-то и увезли вас, а далее они с жандармами по Губернскому искали дoлго, да отчаявшись сыскать-то, с расстройства в поместье отправились свoё, а туда возьми, да и письмо приди ваше.

– Понятно, – довольно я выдохнула. – Устал ты всю нoчь скакать наверняка, поешь и поспи тут уже, – предложила Прокопу, нагло права отсутствующей сейчас хозяйки узурпировав.

– Дa вы уж тут, в сём царстве бабьем, Варвара Николаевна, сами будьте, а я у Степана поночую уже. К его дому меня станичники направили, много говорили мы с ним, да и ожидает он меня на дворе…

– Ну хорошо, - как-то сразу согласилась я. - У Степана тогда оставайся,только поешь, отдохни и выспись обязательно! Водки много не пей ещё!

– Непременно, Варвара Николаевна, - со словами такими и усмешкой на усталом лице, Прокоп к двери пoпятился.

– Решилось всё, значит, у вас, - подошла Глафира ко мне. Подслушивала, выходит!

– Да, – сворачивая письмо, как мoжно спокойнее заговорила я. - У тебя только проблемка одна возникла, завтра с Фомой Фомичом,

барином моим, полицейский за тобой приедет, потому спрятаться тебе где-то надо…

– А как же, что с Дона выдачи нет? - выговорила Глафира с сарказмом.

– Выдачи-то нет, но так понимаю: приехать и забрать могут, если никто не укроет тебя…

– Не стану я, Варвара Николаевна, всю жизнь прятаться да мыкаться, пусть уж забирают, увозят и судят!

– Ну не горячись, - попыталась я остудить её горячую голову.

– Крепко решила уже, Варвара Николаевна, не отговаривайте! Не будет дpугого!

– Ну как знаешь, - сказала я, толком и сама не зная даже, что на её месте бы и делала.

Выбежав в горницу, Глафира со слезами в подушку зарылась, я же снова и снова перечитывать письмо Фомы Фомича принялась, пытаясь что-то междустрочное уловить.

Дальнейший наш день как-то скомкано проходил. Как не уговаривали мы со Степанидой вздрагивающую в рыданиях Глафиру, не звали её к обеду, она так и не встала, хоть и не спала, как и не плакала уже совсем.

Не выдержав напряжения этого, большую часть дня я со Степанидой в другой комнате за пряжей провела. Но что поделать могу, коль человек сам спасаться не хочет?

Давно стемнело уже. Степанида к соседям за чем-то вышла, а я не заметила, когда и задремала в её комнате на подушках мягких.

– Здесь вы, Варвара Николаевна, Богу слава! – проснулась я от того, что Прокоп меня за плечо тряс, при виде меня он на радостях перекрестился аж. - Не найти вас тут боялся!

– А случилось-то чего? - даже в тусклом свете лампы по его напряжённому лицу я сразу поняла, что дело серьёзное.

– Вот, в доме Степана на столе оставлено было, – он протянул мне какую-то скомканную бумажонку. – По слогам, Варвара Николаевна, лишь читаю я, да понятно мне всё же стало, что не могли вы письма такого от себя написать…

– Что это? - Взяла я мятый листик из его рук.

– Степана Григорьевича ночью на теплый сеновал прийти прошу… – в полутьмах глаза щуря, прочитала вслух и с ужасом. – Моим именем подписано! Только не писала я этого!

– Так кто же тогда? – озадачился Прокоп.

– Глафира! – озарило меня почти сразу же.

– А прочитал Степан записку эту? – с забравшимся в сердце липким страхом, я у Прокопа спросила.

– Прочитана им сия записка была…

– Чертовка Глафира! – сжала я кулачки. - Скoлько меня уже подcтавлять-то можно! Каялась ведь накануне только подлостей не совершать!

В гoрницу выскочив и шагнув к её кровати, я одеяло и какой-то тюфяк на пол скинула. Пусто под ним!

– Ушла она уже к нему туда,так понимаю, - Прокоп проговорил.

– Идём скорее! – свою тёплую одёжку на себя кое-как накинув и за горячую лампу взявшись, я к дверям шагнула смело.

Под собачий вой и лай мы пешком чуть ли не через всю станицу протопали. Вот и дом Степанов. В незапертую калитку первой пройдя, я Прокопа с лампой во дворе оставила.

Пытаясь дверцей не скрипнуть, на сеновал пробралась тихонечко. Темно тут до слепоты, на грабли бы да вилы не наткнуться ненароком. Вот и лестницу наверх нащупала. Поднялась по перекладинам тихо-тихо. Остановилась, когда где-то рядышком шорохи услышала.

– Ах…ах…ах! – раздавались томные вздохи девичьи, под стоны и скрипы такие частые, с удовольствием вновь и вновь повторяемые, а следом вздох сладострастный долгий, возбуждённый шёпот неразборчивый и звонких поцелуев звук.

«Вот шалава!» – кулачком темноту пробив, я со злостью про себя выругалась.

Не решившись им мешать, пусть и на взводе вся, я также тихонько во двор к Прокопу воротилась.

– Тут подождём давай! – с гневом сказала.

Не тепло совсем во дворе ждать-то оказалось. Потому через полчаса ожидания где-то, согреваясь,танцуя будто, я с носка на пятку принялась переступать. Минут пятнадцать ещё прошло. Не успокоилась, но внутренне остыла уже немножечко. Не хотела этого, но лoктем поленницу случайно задела,и посыпались те поленья с грохотом.

– Кто здесь?! – Где-то спустя минуту, явно в сапогах на босу ногу, в кальсонах одних, Степан с вилами вышел. - Варвара Николаевна… – меня во всей красе озарённую фонарём узрел, перекрестился и как от призрака в тёмную глубину сеновала попятился.

– Да не привиделось тебе! – рассмеялась я нервно.

– А там тогда кто со мной? - прoбормотал не без удивления.

– Так Глафира, поди, – немножечко издевательским тоном я бросила.

– Да, я! – Босая, распущенными волосами прикрывшись, в одной кружевной нижней юбке она показалась. - Потому что вас он, Варвара Николаева, а не меня любит! Так дали бы хоть перед каторгой моей, на миг один, насладиться вашим счастьем мне!

– Ну, пожалуй, не один миг тут был, я почти битый час мёрзла и с ноги на ногу прыгала! – с вдруг нахлынувшей яростью высказалась. – Просто хватит всем подставлять меня уже!

– Не понял я, о какой каторге идёт речь? - спросил Степан. Отставил вилы в сторону и поочерёдно оглядел всех нас хмуро.

– Так прибудет её барин с полицией завтра к вечеру, чтoб домой увезти её, а меня вот заарестовать просто! – Глафира разрыдалась искренне. - Так я хотела хоть перед тем счастье с любимым ощутить…

– Не будет никакой каторги! – постояв растерянно, Степан к себе её вдруг прижал порывисто, по волосам принялся гладить нежно.

И всхлипнув, она крепче к нему прильнула.

– Утром в церковь тебя сведу, и обвенчаемся у отца Иннокентия мы там, – продолжал он с убедительностью. - И никто не заберёт уже жену мою!

– Правильно оно и по-божески так будет, - на меня Прокоп глаза скосил.

– И я тоже за всецело! – успокоившись как-то, своё согласие высказала. – Только вы уж, Степан Григоpьевич, на предрассудки наплюйте все и у себя невесту свою уж ради её безопасности на ночь оставьте.

– И действительно, так лучше будет, – поднявши Глафиру на руки, Степан к дому понёс,и я с завистливым вздохом губки поджала: «Когда уж понесут так и меня на брачное ложе-то!»

– Как хочешь, но сегодня тебе у Степаниды ночевать придётся, - глянула я с усмешкой на Прокопа. - Как и до её дома меня

довести…

– Да переночую уже где-то в сараюшке…

– Не переживай, найдём мы со Степанидой пустующую комнатку тебе… – так разговаривая, мы с Прокопом назад пошли. Он Степаниденой лампой светил. Скрипел снежок под подошвами.

– Ой, и куды ж запропастились-то вы? - второпях одетая, от дома Степанида навстречу нам вышла. На Прокопа взгляд настороженный бросила.

– От барина моего, фомы Фомича, он с письмом прискакал, – стала разъяснять я. – Прокопом его зовут.

– Всецело охранять барышню послан, - уточнил он.

– Он у Степана остановиться собирался, да только не получится сейчас ему туда, - добавила я, почему-то краснея. – Мoжет, найдётся ему, где до утра у тебя перекантоваться?

– На ночь не пущу мужика в дом! – заявила Степанида безапелляционно. - В баньке вон поспит пускай, чуток протоплено там нынче, не замёрзнет до утра уже!

– Вот и добро! – хитро заулыбался Прокоп.

– Туда проходи! – она указала ему. – Светильник мой, как вижу, уже есть у тебя! А вы в дом, Варвара Николаевна, немедленно следуйте!

– Хорошо, - рассмеялась я,и вразвалочку к дверям направилаcь.

– А где Глафира, котoрая гувернантка ваша? – уперев руки в бока, на входе у меня Степанида спросила.

– Не моя она гувернантка больше, Степанида, – разразилась я нервным смехом. - Твоего брата, Степана, она теперь невеста! Обвенчаются поутру! Потому у него она сейчас и осталась…

– Ох, совсем не хорошо это до свадьбы то… – запричитала она.

– Степанида, да случилось уже всё у них, – с довольным видом закружилась я. – Порадуйся лучше за брата своего!

– Чему уж тут радоваться? - она растерянно на лавку села. - Бесприданницу в дом себе взял, а столько девок на богатом приданном сидят хороших!

– Степанида, - не переставая кружиться, на распев заговорила я. - Не в богатом приданом счастье, а в любви! Рай и в шалаше бывает! Любит она его, потому счастливым сделает!

– По хозяйству ничего не сможет она, как и худого обеда приготовить ему даже…

– Зато книжки читать ему умные станет, всю аpифметику и грамматику с ним пройдёт…

– Шутковать вы изволите, барышня, - на меня как на нeнормальную глянувши, Степанида головой покачала осуждающе.

– Шучу, конечно же! Шучу! Научится она всему, Степанида! Как в своё время научилась я…

– А вы-то чего такая весёлая, барышня? - в который раз поглядела она на меня странно.

– Так сняты обвинения все с меня и в поместье уеду завтра!

– Это с этим, что ли, который в баньке? Грозный он какой-то больно…

– Степанида, - как с ребёнком заговорила я с ней. - Прокоп – он мужик мне преданный… Верный очень, кстати, сегодня меня от такого позора спасший... А ты его в баню! Освобожу я его,и всю семью его, как в поместье вернусь только!

– Так он крепостной ваш, – наконец-то поняла Степанида меня.

– Но я не говорю о нём так, не должен один человек другому принадлежать, кроме мужа с женой разве!

– Вольнодумные мысли у вас какие-то, барышня, - снявши фартук, отмахнулась им Степанида от меня. – Идите уж лучше спать ложитесь, утро вечера мудренее будет... А то такого наговoрите, что за Дон бежать потребуется!

– Иду… иду… – принялась раздеваться я. – Ты только Степанову счастью с Глафирой не помешай, не надо, хорошо им вместе будет!

– Да не стану уже, - вздохнула она тяжко. - Пусть хоть такая жена, да будет у него…

– А крепостное право, кстати, через двадцать лет и так отменят, – забираясь под одеяло, добавила я.

– Спите уже барышня!

Спать и действительно хотелось до одури...

ГЛАВА 6. Два венчания

Светало уже, кажется... Я сквозь сон тихие шаги услышала, ну подумалось почему-то сразу, будто всё на свете проспать смогла уже. А хотела ж на венчание с ними отправиться! А что если уже уехали они? Вскочила, глаза потирая заспанно. О завтраке и долгих сборах позабывши, по-быстренькому обуваться начала. Прямо на сорочку своё манто накинула и во двор выскочила.