Наречённый для ворожеи

— Сама не ведаю, — пригорюнилась Рута. — Видно рука сорвалась…

— Пробуй опять, пока не получится.

Почти весь день дочка ведьмы занималась рунами, правда два раза Кипрея занятия прерывала. В полдень отпустила Руту поесть, а ближе к вечеру ещё и побегать во дворе обители.

— Смотри, недолго, — напутствовала учительница. — Проветри голову и обратно.

Рута нетерпеливо кивнула и понеслась на малое ратное поле, где всякий день занимались мальчишки, будущие воины. Чаще всего до полудня, поэтому сейчас на поле никого не было, и дочка ведьмы, схватив жердину, принялась скакать вокруг деревянного болвана и тыкать в него палкой. Давно хотела это попробовать, ещё с тех пор, как наблюдала за мальчишками из окна лечебницы. Ведь болван был не простой — насаженный на толстый кол, под ударами он принимался сам собой крутиться и уворачиваться.

Очень скоро Рута почувствовала на себе чей-то взгляд, резко оглянулась и увидела неподалёку Тавра и Ильку. Крючконосый тянулся на цыпочках к уху высокого Тавра и что-то горячо нашёптывал. Белобрысый в ответ широко улыбался, видно наслаждался подробным пересказом про нечаянный поцелуй.

Моментально взбеленившись, Рута выместила злобу на безответном болване — стукнула его так, что загудевшая упругая жердина вырвалась из рук. После чего, нарочно неторопливо, девочка проплыла мимо сплетников к дверям обители. Пора было вернуться на урок.

Уже вечером, поедая за столом травницкой жирную уху, немножко очумевшая после долгих занятий дочка ведьмы принялась с удовольствием болтать. Правда собеседниц оказалось всего две, Лушка и Морошка. Старшие девочки так и не появились.

— А я уже немного с рунами управляюсь, — похвалилась дочь ведьмы для начала. Про гадание на наречённого она решила пока не рассказывать, тем более таким малявкам. — Ну а вы чего на старом жальнике делали? Кстати он где?

— Далеко, — явно уставшей Морошке видно говорить не хотелось. Уху она тоже хлебала вяло, и вскоре миску отодвинула. Её сестра выглядела такой же замученной и просто болтала в вареве ложкой.

— А чего вы такие смурные?

— Разбранили нас сегодня. Обманщицами назвали, — вздохнула Морошка, в то время как её сестра почти задремала сидя. — Давай мы поспим, а расскажем всё завтра.

Когда в травницкую заглянула Дайва, сестрёнки уже убрели в спальню, а озадаченная Рута мыла за всеми миски.

— Девчушки, небось, в кроватях? — спросила травница.

— Ага, словно на них дрова возили, — с беспокойством сказала Рута. — А уж убиваются! Что-то вышло неладно?

— Верно, поспешили мы просить помощи у ягинь. Малы ещё. Хотя и могут видеть мёртвых, видно не всегда нужных. Никак же не проверишь.

— Дайвочка, расскажи! Ты же знаешь, как я люблю тебя слушать! — моментально принялась канючить любопытная дочка ведьмы.

— Так и быть, только коротко. Приехали в Обитель важные люди, упросили отыскать на старом жальнике могилу их прародителя. Даже место той могилы примерно указали. Дескать, его, место, один сильный колдун за хорошую плату отыскал, а наши ягини упёрлись — не та и всё! Могила действительно есть, но показавшийся из Нави её хозяин не князь, а жалкий нищий пьяница.

— А вдруг колдун обманул? — бросилась заступаться за близняшек Рута.

— Колдуну те люди как раз верят, а таким малышкам нет. Тогда ягини весь жальник обыскали, страшно устали, и всё же могилу князя не нашли. Важные люди из-за этого осерчали и принялись на Обитель и Лушку с Морошкой наветы наводить. Поэтому Магистр повелел и разыскать того колдуна, и зазвать к нам взрослую ягиню. Из самых Муромских лесов, поэтому, коли и согласится, явится не скоро.

— Дайва! — обняла вдруг травницу Рута. — Я так рада, что вы меня с Бером нашли и сюда привезли!

— То есть тебе у нас хорошо? Тогда я тоже рада, — мягко улыбнулась Дайва и поцеловала девочку в лоб.