Замок ледяной розы (дилогия)
- Автор: Анна Снегова
- Жанр: Любовная фантастика
Читать книгу "Замок ледяной розы (дилогия)" полностью
(5.2)
Я прижала ладони к губам. Стало очень страшно и захотелось кинуться вперёд и заслонить олениху. Вот только, когда я бросила отчаянный взгляд на Рона… то увидела, что он абсолютно, подозрительно спокоен.
Пока Эд осторожно, на полусогнутых приближался к застывшей на пороге конюшни оленихе, Рон невозмутимо спрыгнул со спины своего оленя и сделал шаг в сторону.
— Зря ты это, Эдди! Я тебя вообще-то предупреждал.
Потом Рон просто-напросто отвернулся и пошёл ко мне. Стал рядом, хоть и не покидая площадки, облокотился спиной на забор и подмигнул.
— Черепашка, хватит нервничать! Успокойся и смотри. Только лучше издали.
В то время, как олениха удивлённо глядела на приближающегося к ней человека, нервно поводя ушами, — олень тряхнул головой, и густая грива на его шее заколыхалась. Потом громко фыркнул, раздувая ноздри, и ударил копытом в песок. Раз, другой и третий.
Резко замер свежий ветерок, воздух сгустился и стал горячим. По песку прошла дрожь. Ногами я ощущала гудение почвы. Мелкие камушки с тропинки взмыли ввысь и застыли, паря.
Графиня, стоявшая на правом краю площадки у самого забора, кажется, занервничала. Она протянула руку и стянула с гвоздя, вбитого в перекладину, свёрнутый кольцами кнут. Сунула в руки Эду.
— Рон… Рон, откуда здесь эта штука?.. — прошептала я немеющими губами и вцепилась ему в плечо, вставая на цыпочки.
— Не я принёс, уж точно, — ответил он, посмеиваясь. — Да ты не переживай, ему не пригодится!
Завидев кнут, олень наклонил голову, угрожающе выставил рога и медленно, но упрямо как таран пошёл вперёд. Эд замер и держал перед собой кнут, как щит.
— Да, кстати — нашего мальчика я назвал Снежный. Олениха пока безымянная. Я оставил, чтобы ты сама придумала ей имя.
А я почти не понимала, что он там говорит у меня над ухом. Во все глаза смотрела на разворачивающееся передо мной действо.
— Рональд, убери негодное животное! Немедленно! — нервно вскричала графиня.
— Простите, матушка! Этот «экземпляр», как вы изволили выразиться, совершенно никого не слушает, если дело касается чести его дамы. И кстати, Снежный терпеть не может, когда его называют «животным».
Глаза Снежного полыхнули ярко-синим пламенем, и он ринулся вперёд как серебристая молния. Остановился за какое-то мгновение до того, как острия его угрожающе выставленных рогов коснулись горла Эда. Тот даже не успел взмахнуть кнутом. Только подался медленно назад, смертельно побелев. Графиня вскрикнула и прижала руки к сердцу. Её кружевной зонтик упал в пыль.
— Эй, дружище, довольно! — бросил Рон оленю. — Мой братишка усвоил урок. Правда же, Эдди?
— Да пошёл ты… — проговорил тот трясущимися губами.
В чёрных глазах моего друга вспыхнула злость.
— Я бы на твоём месте был повежливее. И убирался уже отсюда, что ли. А то ведь знаешь, он может и передумать!
Эд не заставил себя долго упрашивать. Осторожно выбрался из-под удара, оставив валяться на песке так и не пригодившуюся упряжь, подхватил под локоть еле живую от страха мать и утащил её прочь. Бросив на меня на прощание такой взгляд, что я похолодела.
Когда они скрылись из глаз, я увидела, что пальцы Рона, стиснутые в кулак, наконец разжались.
Я проскользнула в калитку и встала рядом, ободряюще погладила его по рукаву. Как бы он ни делал вид — я знала, что он переживает из-за отношений с братом и матерью. Вот только ни за что в жизни в этом не признается.
— Ну что — будешь меня знакомить?.. Или сегодня уже лучше не надо?
Мои сомнения разрешила олениха. Сначала она подошла к Снежному, и они потёрлись друг о друга носами. А потом вскинула изящную голову и увидела меня.
Застыла на мгновение, сделала пару робких шагов… и сорвалась с места, оставшееся расстояние преодолела в два длинных прыжка.
Я завороженно уставилась в её удивительные сапфировые глаза, оказавшиеся вдруг совсем рядом. Меня окатило волной её удивительного запаха — лес и цветы, и дикие травы, и свежий ветер. Вспомнился момент, когда растаял снег и я впервые увидела это чудо. Ночные прогулки по замку. Яблоко с кухни миссис Торнвуд. Тьму подземелий, через которую она вела меня на помощь другу. Глазастика — и как она, такая маленькая, без колебаний бросилась на здоровенного монстра, чтобы меня защитить.
Мы многое пережили вместе, хоть и были рядом так недолго. У нас много общих воспоминаний.
Олениха опустила голову и ткнулась бархатным носом мне в шею. Я засмеялась от щекотки и крепко обняла свою красавицу.
— Я тоже по тебе скучала… Не представляешь, как! Ты такая невероятная… Вьюга! Я назову её Вьюга, можно?
— Конечно, это же твоя олениха! — тепло ответил мне Рон, любуясь на нас.
Вьюга тщательно обнюхала моё лицо, а потом с довольным вздохом улеглась прямо у моих ног. Частое дыхание колыхало её широкие бока. Я присела рядом и принялась гладить её по спине, упиваясь мягкой нежностью серебристой шерсти. Вьюга умиротворённо щурила сапфировые глаза и лениво водила ушами. Снежный степенно подошёл, всем своим видом показывая, что ожидает заслуженных похвал, и встал слева от хозяина, кося на него глаз и тоже напрашиваясь на ласку. Рон рассмеялся и почесал его за ухом.
— Слушай, а чего ты ждёшь, Черепашка?
— В смысле?.. — я подняла на него удивлённые глаза.
— В смысле забирайся уже ей на спину и поехали кататься!
Оказалось, что со спины снежного оленя просто невозможно свалиться. Даже если ты десятилетняя девочка, и вообще не умеешь ездить верхом, и ты сидишь по-дамски, и на тебе жутко неудобное платье. Это, наверное, тоже часть их магии.
Вдвоём с Роном мы забрались так далеко в лес, что скоро олени неслись уже по колено в снегу, рассекая глубокие сугробы своими острыми копытами.
И ничего прекраснее я не видела в жизни, чем густые хлопья снега, падающие откуда-то из неимоверной высоты на их сверкающие рога и там истаивающие каплями небесных слёз.
Дивная серебристая шерсть источала тепло, и мне совершенно не было холодно. А снег отклонялся прямо в полёте и ни разу даже не коснулся моего лица.
Если и бывает на свете ожившее чудо, так вот это было оно.
Но все чудеса когда-нибудь заканчиваются.
Почти на самом краю опускающихся вечерних сумерек оба наших оленя вдруг замерли как вкопанные, а потом стали нервно принюхиваться к воздуху и поводить ушами.
Первым обратно повернул Снежный, Вьюга послушно двинулась за ним.
Я поймала взгляд Рона и увидела, что он хмурится.
— Не знаю, — ответил он на мой невысказанный вопрос. — Я привык доверять их чутью. Так что лучше поскорее вернуться.
Чужие.
Много чужих людей возле моего любимого Замка ледяной розы.
Я понятия не имела, откуда они все взялись и по тому, каким каменным сделалось лицо Рона, догадалась что и он тоже.
Мой друг спешился, жестом приказал мне не приближаться и оставаться на спине Вьюги, а сам повёл Снежного ближе к главному входу.
Сгущающиеся сумерки разгонял яркий свет, льющийся сразу из всех окон первого этажа на лужайку перед замком, где эти чужаки делали что-то очень странное.
Их было человек десять. Все мужчины, одеты в одинаковую одежду — серую, похожую на военную форму. Вот только ни единого знака отличия или герба на ней не было.
Один измерял куст «ледяных роз Винтерстоунов» складной линейкой. Ещё двое что-то копали под другим, пытались отстричь несколько цветков и веток.
Кто-то понёс куда-то на лопате кусочек вечнозелёного дёрна с лужайки.
А один из них… маленьким молоточком старательно отбивал лепесток каменного цветка с украшений входной двери.
— Джентльмены, а не потрудитесь ли объяснить — какого чёрта здесь происходит?
От вкрадчивого голоса Рона, взорвавшего деловитую тишину, у меня мурашки побежали.
Несколько чужаков, что первыми заметили его приближение, стали на подъездной дороге как часовые и попытались преградить ему путь. Один из них, со строгой выправкой и вислыми седыми усами, вытянулся в струнку и отчеканил:
— Приносим извинения, юный граф, но у нас приказание от начальства…
— До тех пор, пока Замок ледяной розы принадлежит Винтерстоунам, начальство здесь я! Поэтому немедленно все вон отсюда, иначе на пенсию выйдете куда раньше положенного и не вполне в целом состоянии.
Иногда я и правда забывала. Забывала, кто он. И вспоминала только в такие моменты. Что смех в глазах, и тёплая улыбка, и нежная забота — это всё было только мне одной. А других людей он уже сейчас умел заставить себя бояться. Одним своим видом, и голосом, и бездонной тьмой в глазах — той самой, что унаследовал, верно, от Роланда Винтерстоуна, Первого меча Королевства, Победителя Чудовищ.