Ловушка для лжепринцессы

Глава 10. По ту сторону портала

Вилерианец вынес меня из портала под хмурое чужое небо. Нет, он не делал больно, просто нёс, как фарфоровую куклу, аккуратно посадив на сгиб руки. Чтобы не свалиться в снег под ногами, на всякий случай вцепилась в его плечи. Даже не сразу почувствовала зимний холод — настолько силён был шок. Мы вышли из гигантской каменной портальной арки, свечение которой тотчас потухло. Вилерианец осторожно поставил меня на ноги, и я застыла, не в силах сделать ни шагу. На другой стороне нас ожидал военный отряд. Десяток воинов окружил каменную арку, и вскоре она разомкнулась на две части, как разводной мост.

— Это чтобы никто не мог за нами последовать, — низким голосом пророкотал вилерианец, и я испуганно обернулась на звук.

Он держал в руках подбитый мехом плащ. Медленно шагнул в мою сторону, накинул его мне на плечи, поправил капюшон, чтобы тот закрыл голову. Я не шелохнулась, в ужасе уставившись на вилерианца. Только один раз ощущала себя настолько бессильной и потерянной — когда пришла в себя после аварии и поняла, что не чувствую нижней половины тела. Тогда беспомощность была настолько болезненно горькой, что отравила меня и затопила с головой.

А сейчас я вроде стояла на своих двоих, но от осознания, что спасения нет, чувствовала себя не лучше — проданной, преданной, использованной.

Видя, что я никак не реагирую, вилерианец сам вдел мои руки в рукава мехового плаща и застегнул его на груди. А затем подхватил за талию и высоко поднял. Я оказалась сидящей по-дамски в седле, хотя даже не видела, как кто-то подвёл здоровенного рогатого коня. Ошеломлённо оглянувшись, вцепилась руками в седло и огромными от страха глазами посмотрела на того, от кого теперь зависела целиком. Он отстегнул что-то от седла, а затем расшнуровал и снял с моей ноги ботинок.

Меня разобрал дикий, отчаянный хохот. Это чтобы я не сбежала от него в заснеженной Вилерии? Смешно! Есть гораздо более изящные способы самоубийства. Например, рассказать ему, что я не принцесса Лалисса, и красиво скончаться на руках. То-то мужик удивится. Сюрприз! Можешь теперь делать со мной что угодно — женщина после смерти ещё минут сорок достаточно тёплая, чтобы не испортить впечатление от секса. Истерический ржач рвался наружу, и я сложилась пополам в седле чужого рогатого коня. Или лося. Или оленя. Какая теперь разница?

Вилерианец одобрительно улыбнулся.

— Лучше смех, чем слёзы.

На глазах проступили те самые слёзы, которых он не хотел, и я зашлась в новом приступе больного хохота.

Только сегодня! Уникальная акция: забери в рабство фальшивую принцессу и получи конский ржач, слёзы и сопли в подарок!

Вилерианец и не подозревал, какой сомнительный приз он выиграл в гленнвайсской лотерее, поэтому смотрел на моё истерическое веселье с улыбкой. А я так и хохотала, сидя на спине какого-то рогатого лосемонстра в чужом плаще и одном ботинке. Внезапно очнувшись от созерцания моей содрогающейся в конвульсиях сомнительного счастья фигуры, вилерианец обул мою ногу в высокий меховой сапог. Тот, правда, оказался велик, но зато ноге сразу же стало теплее.

Интересно, это чтобы мне было удобнее от него сбегать? Второй ботинок исчез в руках моего пленителя, и второй сапог украсил, а вернее утеплил ногу.

— Тебе удобно? — спросил вилерианец, ловя мой взгляд.

Мне? Мне просто шикарно! Удобно, легко и весело, ведь мои чудесные приключения продолжаются! Что ещё судьба мне уготовила? Однозначно ничего хорошего, но можно огласить весь список, пожалуйста? А то вдруг действительно лучше сэкономить время с усилиями и роскомнадзорнуться самой прямо сейчас?

— Лалисса, — позвал вилерианец, и я выставила вперёд ладонь, останавливая его.

— Лисса. Ненавижу имя «Лалисса»!

Он кивнул и продолжил:

— Я Мейер. Можно просто Мей. Лисса, я знаю, что ты очень... встревожена. Но могу тебя заверить: тебе ничего не угрожает.

Встревожена?

От этого слова я снова согнулась пополам и зашлась в приступе неудержимого хохота. Встревожена? Пожалуй. Встревожена и слегка обескуражена. Немножечко взволнована и слегка обеспокоена своими жизненными перспективами. Чуточку озадачена предстоящей свадьбой с незнакомцем, раса которого прославилась среди обитаемых миров своей жестокостью. Капельку впала в истерику. Маленечко не в себе. Крохотулечку тронулась.

Вилерианец поймал мои руки в свои горячие ладони и заглянул в глаза.

— Лисса, нам предстоит долгий путь обратно в клан. Нет смысла задерживаться. Нужно выдвигаться. Так как ты не умеешь держаться в седле эльга, я поеду с тобой. Не пугайся. Ты сможешь сесть так, как будет удобнее. А если что-то не понравится, то сразу говори.

Да мне много чего не нравится, даже не знаю, с чего начать!

Я перестала смеяться, внезапно в полной мере оценив условия сделки с принцессой Гленнвайсской. Я никому не смогу рассказать, что я лжепринцесса, а через год портал домой меня не ждёт, ведь нужно ПОПРОСИТЬ Лалиссу его мне открыть. А как её попросить, если я теперь в самом закрытом мире из всех обитаемых? Сука! Какая же она ушлая, расчётливая сука! Сломала мне сначала спину, а потом — жизнь! От бессильной ярости затрясло, я даже не сразу заметила, что остальных девушек уже усадили на рогатых зверюг, и прочие вилерианцы ловко запрыгивали в сёдла. А что, кареты здесь не в чести? Обязательно везти нас верхом?

Мейер запрыгнул в седло последним. Осторожно пододвинул меня к себе и неожиданно бережно прижал. Я удивлённо взглянула в рассечённое шрамом лицо.

Точно не модель для позирования в журнале с элитными трусами. Эйрал рядом с вилерианцем выглядел бы изнеженной кудрявой барышней. Лицо Мейера будто из замёрзшего снега вырублено. Тяжёлая нижняя челюсть, упрямый подбородок, крупные черты. Бордовые глаза ярко выделяются на фоне бледной кожи. Брови, ресницы, волосы — тёмно-вишнёвые, как и губы. Только клыков не хватает, но, может, они выдвигаются? Пугающее лицо, непривычное и вызывающее дрожь. Вилерианец спокойно позволил себя изучить, а потом заговорил:

— Лисса, ты потрясающе красива, словно чарующая своим светом в ночи юная луна, нежная и трепетная.

Отреагировать я не успела. Конело́сь под нами вдруг двинулся вперёд и занял место в авангарде отряда. Зверь двигался на удивление плавно, и в седле было довольно удобно. На моей части имелась мягкая подушка, да и толстый меховой плащ служил хорошей подкладкой. Я оказалась прижата боком к вилерианцу и только сейчас удосужилась оглядеться.

Наш объединённый отряд пополнился ещё как минимум сотней воинов. Все верхом на огромных лохматых конелосях. Остальных девушек везут так же, как и меня, вид при этом у вилерианцев довольный донельзя, особенно у тех, с кем в седле сидит добыча.

Пока что никаких ужасов, конечно, не происходит, но радоваться рано. В сделке с принцессой всё самое сладкое тоже оставили на десерт.

Конелось меж тем набирал скорость, и стало некомфортно. Почувствовав это, Мейер тесно прижал меня к себе и сказал:

— Лучше перекинь ногу. На этих сёдлах есть вторая пара стремян. Тебе станет удобнее.

Решила не упрямиться, с трудом перекинула ногу (если б меня не держал Мейер, я бы во время этого манёвра точно сверзилась бы) и наконец села, как положено наезднице. Действительно стало удобнее. Конелоси пошли бодрой рысью, и я ещё раз огляделась. Вокруг — недружелюбные скалы, сугробы и больше ничего. Вскоре перед нами выросла высокая, практически идеально гладкая каменная стена, по верхнему краю испещрённая бойницами. Неприступное сооружение. Мы проехали сквозь массивные ворота, и оказалось, что никакого замка за стеной нет, а сама она, опираясь на скалы, тянется вокруг гигантской площади с порталом, которую мы оставили за спиной.

Будто от портала требуется защита. Или вилерианцам как раз требуется?

Долгое время пейзаж оставался однообразным. Только спустя час пути заснеженные камни сменились хвойным лесом. Мы всё время спускались с горы, и теперь въехали в огромную долину, залитую выглянувшим из-за хмурых туч холодным солнцем.

— Зима скоро кончится. Начнётся весна. Тут холоднее, чем дома. Там уже тает снег, — сказал Мейер.

От низкого, глубокого голоса и коротких рубленых фраз бросало то ли в дрожь, то ли в смятение. Нет, тембр не был неприятным, скорее даже наоборот. Просто до ужаса непривычным. Я всегда уделяла большое внимание мужским голосам, казалось, что по ним можно понять характер обладателей. Но сейчас терялась в предположениях. Ничего монструозного Мейер пока не сделал, но я пятой точкой чуяла, что он способен быть очень жестоким и агрессивным. Этот вовсе не тот типаж здоровяка с ранимой душой, который мухи не обидит. Этот муху сначала обидит, а потом ещё поймает и между пальцами разотрёт. И сейчас я ощущала себя именно такой мухой, которая снова вляпалась… и опять не в мёд. Да что же это такое?

Тяжёлая рука легла мне на живот, и я напряглась, не зная, как реагировать. Протестовать и злить? Терпеть и позволять себя трогать, как ему угодно?

— Ты ошеломляюще вкусно пахнешь, словно недавно распустившийся цветок, открывший лепестки утреннему солнцу, — пробасил Мейер, разрывая поток моих мыслей.

От неожиданности я даже обернулась. Это прям он сам сказал? Не почудилось?

Нет, комплименты, конечно, лучше, чем розги, насилие и затрещины. Но ласковые слова не гарантируют отсутствия всех перечисленных радостей абьюзивных отношений. Могут прекрасно сочетаться с пощёчинами и тычками. «Ты очень сладко пахнешь, но за то, что дышала слишком громко, будешь наказана. На тебе кулаком в лицо, любимая».

Или я развожу панику на пустом месте?

— Спасибо, — тихо ответила я.

Чем пах Мейер я понятия не имела: сначала не обратила внимания, а теперь все ароматы перебивал запах конелося. Существовала также неиллюзорная вероятность, что сам вилерианец тоже им пах, так что...

— Лисса, у нашей расы в Таланне отвратительная репутация. Но я хочу тебя заверить: все эти слухи очень далеки от правды. Ни один вилерианец никогда не сделает женщине больно намеренно. За такое в нашем обществе положено очень суровое наказание. Вплоть до казни. Я никогда не стану тебя обижать или принуждать. Вне зависимости от того, что ты слышала или вообразила.

Договорив, он надолго замолчал.

Я что, выгляжу настолько тупенькой, что должна в это поверить? В памяти ещё свежи слова сделки, которыми принцесса клялась не причинять мне вред. Кстати... они меня выдали замуж? Но я же умру, если буду строить отношения. Это не считается вредом? Хотя... там же была эта хитрая формулировка, что отношения нельзя иметь на территории Таланна. А судя по серому небу, мы уже в другом мире.

— Вилерия — это страна или мир? — тихо спросила я. — Мы уже не в Таланне?

Если вилерианца и удивил мой вопрос, то вида он не подал.

— Вилерия — это мир. Стран как таковых у нас нет. Территории контролируются кланами. Но есть и свободные города.

— А почему мы не переходим порталом сразу на ваши земли?

— У нас порталы работают только в редких местах силы. Многие из них находятся в горах. Это делает наш мир неприступным. Любые возможные точки нападения мы контролируем. Портал, которым мы прошли, — ближайший к моему городу. Но всё равно довольно далеко от него. Так что нам предстоит совместное путешествие. Ты можешь задавать любые вопросы, Лисса. Я с удовольствием отвечу. И меня приятно удивляет, насколько хорошо ты владеешь вилерианским.