Господин Ректор

***

Противоположная часть комнаты, Кира Дагорн и Сентер Дагорн

— Папа, а посему Стасик в угью стоит? Он наказан? — бережно потрепав отца по волосам и выдрав клок, озабоченно нахмурилась малышка.

Сэн не поведя и бровью от потери волос, клоком больше клоком меньше, не поворачивая головы ответил:

— Ты его видишь?

— Конесно. — интересно какой именно дар унаследовала дочь. Близнецы сквозь иллюзии не видят.

— Не говори ему об этом. Он там прячется. — пытаясь понять куда делись Мир и Ян, и от чего это они притихли, замер прикрыв глаза отслеживая маячки на близнецах.

Сковырнули, паршивцы талантливые. Придётся искать тенями.

— Он плёхо пьячеца. Ево же видно. — недоуменный голос дочери вызывает улыбку.

— Он об этом не знает. И ты пока не говори никому. Это секрет. — так, нашёл. Что это они там?…

Светобомба!

— А маме можно сказу? — бросив недовешанные гирлянды, я направился в сторону неприметной ниши, отвечая спокойной улыбкой на вопросительно вскинутые брови своей колючки.

— Пока не надо. Пусть твой братик еще поиграет с нами в прятки, мы позовем его к столу часа через полтора. — незаметно перекрыв обзор для Киры обнаружил сыновей и окинув грозным взглядом испарил опасную игрушку из их рук.

Насупленные лица и взгляды исподлобья, жестом указываю им на горку спутанных гирлянд и лент, и они удаляются на общественно-полезные работы. Всё молча, чтобы маму не потревожить иначе быть беде. Нам всем придётся туго, если моя драгоценная шиати обнаружит что-то взрывающееся в такой близости к детям.

И она конечно уже спешила к нам, покачивая своими шикарными бёдрами.

При каждом шаге демонова ткань обрисовывала изгибы сочной фигуры, стройные ножки, мягкую полную грудь, округлые бёдра. Мышци живота привычно напряглись, нутро окатила волна жара. Она никогда не перестанет так действовать на меня.

— Что тут происходит, Дагорн? — руки сложены на груди, делают соблазнительную ложбинку глубже. Сглатываю вязкую слюну.

— Ничего, колючка моя, заставил этих филонщиков работать. — широким жестом указываю на близнецов активно делающих вид, что речь идёт совершенно не о них.

— Мама, я кусать хосю. — потянулась к матери наша принцесса, я аккуратно перехватил её и поколебавшись передал в объятия своей хрупкой шиати.

Каждый раз, когда она берет на руки наших детей, мне кажется что эта ноша слишком тяжела для хрупкого тела жены.

— Банан будешь? — поцеловав нежную щечку дочери спрашивает Кира.

— Дя. — радостная дочь путается пальчиками в волосах матери, пытаясь вытащить хитро скрепленные шпильки.

Кира вновь окинув нашу троицу внимательным взглядом замечает:

— Я не знаю пока, что вы там мастерили, братцы кролики, — грозный взгляд и сыновья вытягиваются под её взглядом боясь шелохнуться. — но предупреждаю первый и последний раз — возьмёте в руки что-то взрывчатое, прожигающее или испаряющее и я надену на вас варежки, как у Кирюши были, помните? — сыновья усиленно закивали вытянувшись в струнку, даже я невольно кивнул. — Будете носить их до момента поступления в Академию. — снова оглядела нас и сменив тон. — Разберёте гирлянды и разрешу с отцом украсить фасад дома.

Поймал ручку жены приложившись в поцелуе выражающем восхищение:

— Моя хитрая шиати, и наградила и головную боль переложила, да?

Кира пожала плечами и отобрав из пухлой ручки нашей принцессы первую шпильку подошла ко мне вплотную:

— Слушай, а там в углу у камина случаем не Стас притаился? — в вопросе выгибаю брови и она чуть поморщившись отмахивается. — Ты туда один раз глянул, а потом будто специально игнорируешь, хотя обычно контролируешь окружающее меня пространство ежесекундно. Да и запах почудился знакомый.

— Ты бесподобна. — не удержавшись прижался к её губам в коротком поцелуе.

— Эй! Я маму цалую сичас! — возмутилась принцасса, нахмурив светлые бровки, обхватив Киру за шею и оставляя слюнявые поцелуи на её щеке.

— Жадничать не хорошо. — погладила по спинке маленькую вредину шиати и в свойственной ей манере, без перехода. — Экзамен сдаёт? — киваю. — Сдаст? — широко улыбаюсь.

Кира тяжело вздыхает перехватив дочь поудобнее:

— Когда вы уже угомонитесь?

Насмешливо улыбаюсь, приобнимая жену за талию, маленькая Кира мурлыкает какую-то детскую муть себе под нос:

— Соревновательный дух мотивирует нашего сына как ничто другое.

— Согласна, но неужели обязательно соревноваться с отцом? Можно же было определить во враги и конкуренты кого-то другого? — не успеваю ответить. — Это были риторические вопросы.

Изумрудные глаза с мягким прищуром пронзают кажется до самого нутра:

— Ты же не планируешь заставить его стоять там до победного и обломать на последней минуте, сообщив что ты в курсе где он притаился, правда?

Упрямо сжал зубы, не желая подтверждать, что именно так и планировал поступить.

— Это жёстко. — тут же напряглась Кира, подавшись ко мне.

И я знаю это выражение лица, сейчас она готова кинуться в бой.

— Он сорвал мне занятие с третьим курсом уверовав, что отныне он самый талантливый следопыт.

Кира продолжает буравить меня недовольным взглядом, и я буквально кожей чувствую, как внутри неё идёт борьба — любовь к сыну стремиться оградить ребёнка от разочарования и расстройства, а логика подсказывает что старшенький нуждается в очередном щелчке по носу.

И еще до того как, она едва слышно фыркает и отклоняется назад, я понимаю, что она признала мою правоту — вмешиваться не будет.

— Испортите мне праздник своими разборками, пеняйте на себя. — моя мудрая шиати удаляется с радостно лепечущей дочерью на руках. Я словно завороженный смотрю ей в след, уже понимая, что сделаю в следующий момент.

И перевожу взгляд аккурат туда, где притаился Стас, показывая, что кое-кого ждёт пересдача.

В тот же миг сын сбрасывает невидимость, хмуро следя за мной.

И я понимаю, что в очередной раз поддался на манипуляцию своей хитрой «пустышки», способной без всякой магии заставить нас всех делать то что ей нужно.

— Присмотришь? — подходя к старшему сыну, похожему на меня как никто другой, уточняю.

Отрывисто кивает, всё еще злясь на провал, но уже анализируя и сопоставляя, где допустил ошибку и что нужно исправить.

Я довольно улыбнулся, не скрывая гордости за него, направился на кухню, где Кира кормила нашу принцессу.

— Папа, а ты знал, сто ёзыки роздаюца без иговочек? — дочь соскакивает со стула и несётся ко мне.

— Нет, потрясающая новость. — и присаживаясь на корточки говорю так, чтобы Кира убирающая со стола, не расслышала. — Беги поделись ею со Стасиком, он будет рад.

И дочь умчалась, взвизгнув от восторга, что старшего брата официально разрешили мучить. Отследил принцессу по ауре, чтобы точно добежала до брата, не свернув по дороге.

Я неспешно направляюсь к жене, не в силах полностью скрыть свои намерения:

— Чего это ты ко мне крадешься, Дагорн? — моментально насторожилась она, отбросив тряпку в сторону.

— Думаю, что подсобка, которую недавно переоборудовали, еще толком не опробована. — хищно улыбнувшись резким рывком оказываюсь рядом с Кирой и увлекаю её в сторону неприметной двери.

— Ты что удумал? У нас там дети без присмотра! — вяло сопротивлялась жена.

— Стас приглядит. — мягко перехватывая тонкие кисти, прихватил губами чувствительное местечком на тонкой шейке.

— Твои родственники вот вот нагрянут. — отстранилась она.

— Сами разберутся. — наконец захлопывая двери отрезаю нас от остального дома.

— Да что тебе неймётся всё! — с придыханием восклицает она, стараясь вернуть юбку на положенное место. — Ты заклинание обновил?

— Нам это не нужно. — мои ладони скользят по шелковистой коже.

— Ага, ты про этих троих также говорил, неплодовитый ты мой. — тонкие руки сжимаются на предплечья пытаясь то ли оттолкнуть, то ли притянуть поближе.

— Сама виновата. — Рывок я подхватываю её под бёдра, прижимая спиной к двери. — Такой соблазнительный наряд надела, ходила, завлекала… — треск разорванных трусиков и наконец ощущение её жара, её влаги на моей коже.

— Ага, дышала… — хриплый шёпот мне на ухо и цепкие пальчики с острыми коготками вцепляются в плечи. — Сознайся, Дагорн, тебе вообще не нужна реальная причина чтобы наброситься на меня.

— Ты вся сплошная провокация. — согласно рычу я, одним рывком врываясь и заполняя её до упора.

— Люблю тебя. — не в силах остановиться, резкими движениями вколачиваюсь во влажные глубины.

— И я тебя…люблю… — хрипло, перемежая признание стонами произносит моя шиати, моя жена, моё сердце, моя любовь.

Конец.