Шепот под землей

29. Морнингтон Кресент

Эбигейл я обнаружил в кабинете для допросов. Она там поглощала сэндвич из Бургер Кинга и читала журнал «Джеки» за прошлый месяц. Транспортная полиция застала ее в тоннеле под нашей школой. По-хорошему, ее следовало с позором отправить домой, а может, и пригрозить ответственностью в случае повторных приводов. Но Эбигейл упомянула мое имя, и транспортники резко преисполнились милосердия. Хотя скорее, стремились избежать бумажной волокиты.

Я сел за стол напротив, и мы молча уставились друг на друга. Эбигейл первая сломалась.

– Я дорисовывала граффити, – сказала она, – ну ту надпись, которую писал призрак. В тоннеле, по которому ходит Хогвартс-экспресс. Он тогда ее не дописал, его, ну, ты помнишь, расплющило, и…

– Зачем?

– Я подумала, если его послание дописать, он тогда успокоится и уйдет.

Я не стал спрашивать, куда, по ее мнению, он должен уйти.

– Я решила, что в Рождество надо сделать что-то такое, доброе.

– Рождество было два дня назад.

– Мы уезжали встречать его к дяде Бобу в Уолтем Форест, – пояснила она. – И мне подарили новое пальтишко. Как тебе?

«Новое пальтишко» представляло собой синий стеганый пуховик на несколько размеров больше, чем надо.

– А у меня для тебя тоже есть рождественский подарок, – сообщил я.

– Неужели? – спросила она, недоверчиво склонив голову набок. – И что же это?

Я протянул ей сверток и стал смотреть, как она отдирает скотч и аккуратно разворачивает оберточную бумагу. Я подарил ей черный блокнот «Молескин» – настоящий, как у журналистов. Или как у копов – то есть все думают, что мы такие носим. Но Молескин для полиции слишком дорого. Мы такие блокноты закупаем в «Найсдей».

– И что мне с ним делать?

– Записывать, – сказал я, – все необычное, странное и интересное, что попадется тебе на глаза…

– Вроде того призрака?

– Вроде того призрака, – кивнул я. – Только будет несколько условий: нельзя вылезать на рельсы, нарушать границы частной собственности, болтаться на улице поздно вечером или еще как-то подвергать себя опасности.

– А школу прогуливать можно?

– Нет, и школу прогуливать тоже нельзя.

– Тогда я не уверена, что вижу положительные стороны этого соглашения.

– Каждую субботу, – сказал я, – ты будешь приходить ко мне, на Рассел-сквер. Мы будем смотреть твои записи и на их основе разрабатывать планы дальнейших действий.

– Звучит интересно, – сказала Эбигейл.

– Среди этих действий могут быть развернутые исследования и совместные полевые испытания, целью которых будет подтверждение твоей информации, – сказал я. Помолчал некоторое время, чтобы до нее дошло. – Как, теперь видишь положительные стороны?

Найтингейла привела в ужас сама эта идея, когда я озвучил ее, собираясь отправиться сюда.

– Это что же, вы общество герлскаутов хотите у нас тут основать? – спросил он.

Я ответил, что это совершенно абсурдное предположение. Не в последнюю очередь потому, что нам ни за что не соблюсти все правила техники безопасности, регулирующие деятельность скаутских движений. Найтингейл же сказал, что главная проблема вовсе не в этом.

– Нет, но представьте, что это кружок по боксу, – упорствовал я. – Мальчишки все равно будут лупить друг друга по физиономиям, так не лучше ли начать грамотно управлять этим процессом в благих целях? Эбигейл в любом случае полезет на пути высматривать необычное, так давайте она будет делать это с пользой для нас. Ну, по крайней мере, мы сможем за ней присматривать.

Против логики моих доводов Найтингейл возразить не мог. Но в одном он был абсолютно непоколебим:

– Вы не станете никого учить магии, – сказал он. – Во-первых, потому что будете слишком безответственны по отношению к выбору учеников. А во-вторых, вы просто не достигли уровня, при котором можно учить других. Любой, кто будет воспринимать от вас магию, станет воспроизводить все ваши нечеткие формы, все ненужные украшательства, которые вас так забавляют. Поэтому я требую, чтобы вы здесь и сейчас поклялись мне как ученик мастеру, что не станете никому передавать никаких знаний без моего особого разрешения.

Я поклялся.

– Если возникнет такая необходимость, я сам обучу Эбигейл всем формам и премудростям, – сказал Найтингейл. Потом улыбнулся: – Возможно даже, она в итоге окажется более прилежной ученицей, чем вы.

И вот теперь Эбигейл вертелась на стуле, обдумывая мое предложение.

– А нашивки будешь выдавать? – спросила она.

– Чего?

– Нашивки! Ну, как в Своде скаутских правил: «Медик», «Пожарный»… «Организатор вечеринок»?

– А последняя за что выдается?

– А сам-то как думаешь?

– Так, значит, – улыбнулся я, – тебе нужны нашивки?

Эбигейл нахмурилась, закусив губу.

– Не-а, – сказала она, помолчав. – Выглядеть буду по-дурацки.

А жаль, подумал я. Нашивки – это было бы весело. Например, такие: «Профи по фаерболам», «Мастер световых шаров», «Знаток латыни». И самая крутая – «Смертельное кровоизлияние в мозг».

– Так как? Уговор?

– Уговор, – кивнула Эбигейл, мы пожали друг другу руки, и я повез ее домой.

По дороге она спросила, можно ли рассказать мне кое-что глупое. Я заверил ее, что мне можно рассказать все что угодно. И добавил:

– Обещаю не смеяться, если только это не будет смешно.

– Там, в тоннеле под школой, я видела говорящую лису, – сообщила Эбигейл.

– Говорящую лису?

– Угу.

Я немного помолчал, обдумывая услышанное. Потом спросил:

– И что, она действительно говорила человеческим языком? Прямо вот слова произносила, по-настоящему?

– По-настоящему, – кивнула Эбигейл, – можешь не сомневаться.

– Неужели? И что же она сказала?

– «Передай своим друзьям, что искать надо по другую сторону реки».