Мутные воды Китежа

Глава 10. Суд и хрусталь

Мало кто в обреченной чародейской Руси верил в победу магов над инквизиторами.

Четыре ведьмы — беженки из российского Китежа в чешский замок Гоуска — сначала посчитали услышанное злой и неуместной шуткой. И все, как одна, молча воззрились на черную крикливую птицу, принесшую письмо. Ворон не был говорящим, но оказался очень умным. Его раздражали задиристые коты и растерявшиеся девушки.

— Карр! — заявил он, выражая свое отношение к недоверию молодых ведьм. — Кар!

Веста молча развернула письмо и снова вчиталась в узкие кривоватые строки. Обычно смуглое личико стало меловым, глаза — огромными и блестящими. Она готова была пожертвовать жизнью ради одной половины текста. Она согласилась бы умереть, чтобы никогда не видеть вторую.

Елена Берендеевна, невеста Альвиана, писала о героизме чародеев, победивших антимагов. О самоотверженности Альвиана Рейта, о смелости Романа Рейта. И о том, что обоих братьев нынче нет в мире живых.

Но Веста не плакала, не заливалась слезами, как прежде. Дрожащими руками опустила помятую бумагу на грубую деревянную столешницу и прерывисто шепнула:

— Мы победили.

— Мы? — Лира не была бы Лирой, если бы язвительно не усмехнулась и не скрестила руки на груди. — Победили те, кто не сбежал в Чехию.

— Кар! Каррр! — оглушительно крикнул ворон, на которого разыгравшийся Агат замахнулся лапой.

И, глубоко оскорбившись на это вероломное нападение, птица вылетела в открытое окно.

Несколько минут все девушки дружно молчали, потом Влада подала голос:

— Что будем делать?

— Хороший вопрос, — откликнулась Лира. — Задаюсь им почти третий год.

— Заткнись.

— Да и что ты хочешь услышать, Владушка? Все уже сделали за нас. Мы можем вернуться отсюда, когда пожелаем, или доучиваться в Чехии. Может, ты успела по маме соскучиться, а?

Веста перевела напряженный взгляд с насмешливо усмехающегося лица Лиры на перекошенное от злости лицо Влады. Можно было смело ожидать новой драки. Но в этот раз Лаврова просто вспыхнула, оттолкнула противницу и вылетела из комнаты. Чара бодро поскакала за ней, виляя пушистым хвостом. То ли чтобы поохотиться на летучих мышей, то ли за компанию.

Ева оставалась холодной и безучастной. Сидя с прямой спиной на высоком стуле, она невозмутимо глядела прямо перед собой, поглаживая невидимую спинку мурлыкающей Сильвы.

Раньше Веста относилась к ней с пониманием или предпочитала не думать о таком поведении. Но сегодня злость закипела в ее груди ярким злым огнем. Уловив настроение хозяйки, Бланка выгнула спину и зашипела на безмятежную Сильву.

Та вновь стала видимой и удивленно мяукнула.

— Почему ты всегда молчишь и ничего не делаешь?! — голос Весты возмущенно зазвенел в густой тишине, как натянутая струна. — Гибнут чародеи и ведьмы, а тебе нет дела! Ты вообще чувствуешь хоть что-то, упыриное отродье?!

Выпалив эти слова, Веста в ужасе ахнула и зажала рот руками, но сказанного было уже не вернуть.

Ева промолчала и продолжала сидеть ровно, как гипсовая статуя, словно не на ее голову только что обрушились несправедливые обвинения. Разве она выбрала себе сущность полукровки? Нечто среднее между вампиром и человеком, живое и в то же время мертвое, с теплой улыбкой и холодным взглядом. Будь вампирского начала в Еве больше ведьминских, она бы никогда не получила в дар кошку.

— Прости! — воскликнула Веста, дрожащим, полным раскаяния голосом. — Я не…

— Не оправдывайся. Я и впрямь чувствую очень мало, — спокойно ответила Ева. — Только когда дело касается лично меня.

Веста кивнула и опрометью выбежала из комнаты, едва вспомнив, что стало началом ее жестоких противоречивых чувств. Альвиан мертв! Или в коме. Но какая теперь разница?! Она позорно сбежала от антимагов, он принял бой и выиграл его ценой жизни. Даже если Альвиан Рейт очнется, они с Вестой будут далеки друг от друга, как никогда.

Сердце бешено колотилось об грудную клетку, щеки горели, по шее медленно тек липкий пот. Веста сама не заметила, как оказалась на улице, во внутреннем дворе замка, запыхавшаяся, с разбитой вдребезги душой. Впервые за всю свою жизнь она осталась одна наедине со своей бедой. Даже когда в детстве ее избивали тетя и дядя, рядом была кошка, а сейчас…

Пытаясь не разреветься, девушка часто моргала и смотрела на расплывающиеся от слез ярко-зеленые кроны деревьев. Лето наступило неожиданно, разрисовав листву зеленым, небо — ярко-голубым, согрело холодную землю золотым солнцем. И если бы с Альвианом все было хорошо, Веста не стояла бы сейчас под тенистыми деревьями, дрожа от отчаяния и боли, переполняющих ее сердце.

Любит ли она Альвиана и любит ли он ее, уже стало неважным.

Когда погибают такие чудесные маги, все остальное превращается в чужое, неинтересное, бесполезное.

Глядя в безоблачное небо, Веста горестно думала, что никогда не забудет этот тяжелый и страшный день.

* * *

Влада, Веста, Лира и Ева досрочно окончили второй курс.

Живя в России, они упустили целый курс практической магии, и готовиться по ней казалось всем четверым настолько сложным занятием, что временами хотелось все бросить. Отказаться от досрочной сдачи экзаменов и делать это вместе с чешскими студентами было настолько заманчивой идеей, что однажды Влада, несмотря на долгую вражду, пригласила Лиру на прогулку в лес. Слонялись они там до поздней ночи, а потом вернулись донельзя довольные. Их коты радостно мурлыкали и терлись друг об друга мордочками.

Веста отвлеклась на миг от кулинарных чар, создающих из муки и воды пресные лепешки, и только взглянула на соседок.

— Стесняюсь спросить, что вы там делали? — прохладно-вежливым тоном изрекла Ева.

— Наколдовали себе пикник.

— Это что за зверь?

— Так иностранные чародеи говорят. Скатерть-самобранку у кого-то стянули магией, — беззаботно пояснила Лира. — Сидели и кушали.

— Воришки. Мило.

На этом разговор закончился и больше не поднимался, не считая неловких попыток Лиры поддеть Владу. Только это ее развлечение стало настолько привычным, что вмешиваться никто не стал.

За июнь Влада научилась телекинезу, Лира — трансформации, а Ева и Веста разучили одинаково трудные для обеих гадания. При этом и отставать от других студентов в теории чародейства не следовало. После всех передряг и переживаний девушки почти разучились запоминать и анализировать. Выручало громкое карканье ворон, разносящих студентам почту, а еще — кофе. Горьковатый и очень ароматный напиток, который никогда не продавали в Китеж-граде.

Веста была в восторге от кофе и немного от себя. Ева гордилась собой всегда. Влада и Лира — тем, что к концу экзаменов не поубивали друг друга из-за вспышек гнева у одной и язвительности второй.

Когда пришло время уезжать из Чехии, старые проблемы навалились с новой силой.

Альвиан Рейт все так же находился одной ногой в могиле, а его брат и подавно оставался мертвым. Чародейство чародейством, а только даже некроманты не поднимают умерших такими, какие они были до гибели. В лучшем случае их ждет участь послушной марионетки в умелых руках опытного некроманта, в худшем — этих оживших мертвецов некромант с темной душой способен натравить на мирных магов. И тогда наступит новая война.

Все время пути в самолете Веста рассеянно гладила спящую Бланку и смотрела в окно, кусая губы. Где-то переругивались Влада с Лирой, но она уже не могла сосредоточиться на их дрязгах. Душа сжималась и дрожала — лучше бы разреветься! Но пока есть хоть малейшая надежда на жизнь Альвиана, нельзя отдаваться отчаянию и панике. Это самый губительный шаг.

Горевала бы она так же, не будь Елена Прекрасная любимой женщиной Альвиана?

Этот вопрос озадачивал, но не менял ровным счетом ничего. Веста знала, что сможет сдерживаться ровно столько, сколько с ней будут находиться подруги. А потом оставит всех и чаропортирует на опушку Дремучего Леса, чтобы побыть наедине с собой.

За окошком ослепительно белели огромные облака, где-то позади плакал маленький ребенок, разговаривали люди, не подозревающие о том, что летят вместе с настоящими ведьмами. Веста никогда прежде не общалась так близко с простыми смертными, а маленький самолет с тесноватым салоном пугал. Чаропортировать в Россию им не позволили, потому что из-за антимагов у русских смертных появились некоторые подозрения. Пришлось лететь.

Ева спала, а Влада с Лирой зажимали уши, когда самолет снижался.

Весте хотелось опустить коричневую шторку, но она заставила себя смотреть на окружающий мир. Антимагов победили, если верить словам Елены, но происходящее казалось все еще очень чужим и враждебным.

Яркий свет в аэропорту слепил. Веста устала вытирать рукавом влагу со слезящихся глаз.

Они шли к выходу с небольшими сумками и переносками, в которых сидели недовольные коты, когда Весту позвали по имени.

— Веста Холод! — мелодичный женский голос заставил девушку немедленно остановиться и замереть от ступора и неизвестности.

Неуверенно оглянувшись, девушка увидела молодую женщину с толстой светлой косой, одетую в голубой сарафан и легкую накидку с рукавами. Как это называется у смертных? Неважно. Незнакомка бодро шла к ней по залу, шурша узенькими плетеными лаптями. Некоторые любопытные оглядывались на нее с удивлением, но остальные предпочитали не замечать.

— Елена Прекрасная, — представилась женщина, улыбнувшись Весте. — Альвиан рассказывал о вас… очень много.

— Здравствуйте, — бесцветно обронила та. — Я вас догоню! — громко сказала вслед обернувшимся подругам.

Повсюду слышались голоса и шаги, наверху говорил динамик на непонятном языке. Идеальное время и место для разговора, о котором никто не должен знать.

— Вы мне нужны, — сообщила Елена вполголоса. — Вестники сказали, что вы — целительница. Альвиан… Его можно спасти?

— Я получила ваше письмо, — помедлив, откликнулась Веста. — Раны и переломы — мой предел.

— Ранение из оружия смертных. Это пистолет?

— Наверное. Я не знаю.

— Альвиана положат в хрустальный гроб, — Елена опустила голову, словно стараясь скрыть заблестевшие глаза. — Туда, где он будет в безопасности. И, может быть… когда-нибудь… очнется…

Обе помолчали. Каждая обдумывала войну с антимагами и ее последствия. Мысли обычно читала Лира, но на красивом лице Елены отразились все чувства, которые только могли появиться, и все стало очевидным. Боль, тревога, печаль. Знала ли царевна, что была у Альвиана не первой?

— Скоро будет суд, — прерывисто заговорила Елена. — Чародеи перебили всех антимагов и захватили злодеев, которые спелись с ними. Бранимир из-за реки Смородины… Это он стрелял в Альвиана.

Голос красавицы сорвался, и она невольно заплакала. Веста понуро молчала, не в силах ни успокоить, ни поддержать.

— Что его ждет?

— Казнь.

Разговор больше не клеился. И Елена, и Веста были подавлены до глубины души, разбиты вдребезги, потому что привычный мир умер в одночасье. Теперь для Чарсовета наступят смутные времена, и, кто знает, не появится ли новый Бранимир в главе всего русского чародейства?