Командировка по-аргентински

II

В этот момент Хосе Аркадио Буэндиа прохаживался по толстому шерстяному ковру, видевшему ни одно поколение аргентинских Тайных канцлеров, как здесь именовали магов, занимающих должность аналогичную британскому Министру магии. Ковёр уже был изрядно истёрт, его не раз исправно подновляли магией и вручную, и его зелёный цвет уже навевал на Хосе Аркадио тоску. Из приёмной, где размещался его помощник доносился едва слышимый бубнёж. За перегородкой стола его секретарь стыдливо прятал маленький портативный телевизор.

Иногда расхлябанность и необязательность собственного народа до ужаса бесили сеньора Буэндиа.

Устройство телевещания, в отличие от радиоволн не позволяло магам без риска обнаружения адаптировать под свои нужды изобретенное магглами телевидение. Однако оппозиция, не смотря на жаркую борьбу, всё-таки протащила через Коллегию магов законопроект для образования двух волшебных телеканалов, тем самым поставив международный Статут секретности под большую угрозу. И ради чего? Ради сопливых мыльных опер, которыми бредила вся страна, изготавливая их в таком количестве, что ими буквально захлебнулся весь мир, что уж говорить о магической части Аргентины!

— Аурелиано, совесть имей! — Хосе Аркадио выглянул в коридор и прикрикнул на своего помощника, который по совместительству был его двоюродным племянником.

— Извини, дядя, то есть простите, Канцлер, я сейчас всё уберу. — Аурелиано покраснел и убрал под стол проклятый маггловский аппарат.

Хосе Аркадио ещё какое-то время грозно смотрел на племянника, в сотый раз отмечая на его почти по-детски беззаботном лице черты сестры: прямые густые стрелы ресниц, широкие брови, капризно изогнутый рот. Ремедиос была его двоюродной сестрой, а ещё — его небесной карой. Отзвуком того проклятия, которому подвергли себя основатели их рода — маги по имени Хосе Аркадио и Урсула Буэндиа, также приходившиеся друг другу двоюродными братом и сестрой, на долгие сто лет лишившие весь свой род магической силы и чуть не ставшие причиной его гибели и вырождения. Долгих сто лет прятался род Буэндиа в городке под названием Макондо, и все его члены были сквибами, не обделёнными возможностью видеть волшебное в мире, но без способностей к колдовству. Обычно дети сквибов становились простыми магглами уже в первом же поколении, но у Буэндиа всегда всё шло наперекосяк.

Сто лет одиночества были у рода Буэндиа в городке на границе с Чили, затерянном в долинах Анд. И вот теперь, когда семейное проклятие наконец оставило их, Хосе Аркадио вновь совершил ту же самую ошибку, опасаясь, что когда-нибудь она будет стоить ему жизни. И, забегая вперёд, можно сказать, что он не ошибался. Самовнушение — страшная штука.

Хосе Аркадио каждый день корил себя за это — и он знал, что чудесная Ремедиос корила себя тоже, — но не мог ничего противопоставить чувству, которое расцвело в его душе. Оно было как побег чертополоха — красивое в своей первобытной дикости, но ужасающее от невозможности не только вырвать его с корнем, но даже и прикоснуться к нему, не испытывая боли.

— Смотри у меня, — пригрозил Хосе Аркадио племяннику, стараясь быть грозным, на деле же чувствуя, как сердце его постепенно смягчается к старости, что сильно беспокоило его. Он затворил за собой дверь кабинета и вернулся к прежним мыслям.

Если магический народ Аргентины и дальше собирался так беспечно пользоваться продуктами маггловского изобретения, то нужно было что-то решать. В городах со страшной скоростью множились камеры наблюдения, у магглов появлялись телефоны, а фотоаппараты стали буквально общедоступны. С такой техникой становилось всё сложнее и сложнее сохранять Статут о секретности.

В связи с этим оппозиция злила Хосе Аркадио неимоверно. Чёртовы заигрывающие с публикой либералы. Гребанные маглолюбцы. Нет, Хосе Аркадио не был трусом и не боялся крушения Статута. Он лишь опасался внезапного крушения Статута! К такому надо быть готовым и готовым сильно заранее. И поэтому ему так импонировала идея Тёмного Лорда об объединённой магической армии, слухи о которой доносились до него уже пару лет. Он надеялся, что война сделает наконец из его расхлябанных подданных твёрдых и ответственных людей, выкует и закалит их характер. Из мальчиков сделает магов, из девочек — настоящих ведьм.

Необходимо было молниеносно и неожиданно напасть со всех сторон, атаковать ничего не подозревающих магглов, чтобы не втягиваться в долгое противостояние, где на стороне противника уже будут практически неограниченное количество ресурсов и людей. Много людей. Блицкриг — вот что нужно было для такой затеи. Поэтому Хосе Аркадио немедленно загорелся желанием поддержать Тёмного Лорда с того самого момента, как этот мрачный человек, сеньор Снейп, впервые переступил порог его кабинета. Да что там, ещё раньше! С тех самых пор как прочитал, что Тёмный Лорд пришёл к власти в магической Британии.

Вот только переговорщик из сеньора Снейпа выходил отвратный; он постоянно увиливал от явных, прямых вопросов, от желания действовать незамедлительно, от возможности отправить к Тёмному Лорду ответное посольство. Забывал своего переводчика, опаздывал на встречи — в общем, делал всё, чтобы однажды Хосе Аркадио и вовсе отказался иметь с ним общие дела.

Когда же прямо из стены в его кабинете, ставшей на мгновение прозрачной настолько, что через неё стал виден широкий пустой холл, вышли двое, сеньор Буэндиа с возмущением подумал, что это уже третье покушение за последние полгода. Оппозиция совсем распоясалась! Не дав времени незваным визитёрам оценить обстановку, Хосе Аркадио нырнул под стол и, как бывший работник правоохранительного отдела, имеющий неплохую реакцию, запустил последовательно ряд заклинаний разной степени неприятности.

Когда все его броски были с лёгкостью отбиты, Хосе Аркадио осталось лишь мысленно с ужасом взмолиться Деве Марии.

— Может, договоримся? — пролепетал он по-испански.

Перед ним была, конечно же, всё та же одиозная компания, отыскавшая дорогу в Тайную канцелярию. И Джинни наконец к большому удовольствию Волдеморта сбросила свою сонную расслабленность и дурашливость и предстала в его любимом амплуа: хорошо выученной боевой единицы. Решительной и безжалостной. В такие моменты он готов был искренне восхищаться ею. Ею и собственным педагогическим мастерством, само собой.

Понимая друг друга без слов, они сжимали тиски вокруг стола сеньора Буэндиа. Тот, отказавшись в столь невыгодном положении, лихорадочно раздумывал над тем, что не помнит за активировавшейся в последнее время оппозицией подобной прыти. Там были всё больше расхлябанные маменькины сыны, хотящие простых удовольствий и минимизации забот. Поэтому он сделал единственный правильный вывод.

— Тёмный Лорд? — пролепетал Хосе Аркадио уже по-английски. Язык он знал плохо, но заветное имечко у него слетело легко и без акцента.

Джинни подняла было волшебную палочку, но Волдеморт решительно махнул рукой.

— Подожди, Джи…

— Дядя, что там происходит?..

В этот момент, привлеченный шумом из кабинета, в дверь постучался молодой Аурелиано Буэндиа. Джинни повернула голову на стук, и такая звериная готовность к броску почудилась во взгляде этой незнакомой ему ведьмы, что Хосе Аркадио бросился вперёд с единственной целью: защитить от незваных гостей ребёнка Ремедиос. Их совместного горячо любимого сына.

Реакция Джиневры сработала быстрее, чем мысль. Она вскинула палочку и выкрикнула:

— Остолбеней!

Волдеморт в то же мгновение запечатал входную дверь, не желая устраивать публичной кровавой разборки, втягивая в конфликт новые лица.

Оглушающее заклинание Джинни попало точно в лоб сеньору Буэндиа. Хосе Аркадио пошатнулся и упал, напоровшись по дороге на острый угол деревянного стола, продырявливая им висок. Затем Канцлер упал на потёртый и ненавидимый им при жизни ковёр, пачкая его тёмными разводами крови, и испустил дух.

— Ну Джине-е-евра! — в отчаянии возопил Тёмный Лорд. И схватился за голову. У них был шанс выяснить, что здесь на самом деле произошло. Но они его бездарно потратили.

— Эй, эй, очнись! — чуть не плача, Джинни наклонилась над телом Хосе Аркадио и легко побила его по щекам. Она не хотела ни подводить Тёмного Лорда, ни напрасной смерти невинному человеку. Но мертвец остался глух к её отчаянию.

— Поздно, он не очнётся, — отрывисто бросил Волдеморт и схватил Джинни за руку. — Идём!

Двинувшись к открытому окну и намереваясь дать отсюда деру прямо по воздуху с помощью левитации — потому что, как любое уважающее себя магическое правительство, Тайная канцелярия Аргентины была окружена антитрансгрессионными чарами, — Волдеморт поставил упирающуюся Джинни на подоконник и мысленно спросил себя: почему до сих пор её не убил. И сам себе ответил: из-за идеального баланса между восхищением и отрезвляющей язвительностью, из-за умения быстро соображать и из-за великолепной задницы, конечно же. Вздохнул, наложил дезиллюминационное заклинание, перехватил ведьму поудобнее за талию и взлетел.

Когда Поттер продолжил скитаться на протяжении всего девяносто восьмого, а затем и девяносто девятого, просто бросив подружку в Хогвартсе, Волдеморт решил действовать. Легко и приятно для Тёмного Лорда казалось подобраться к противоборствующей семейке и заручиться их поддержкой в грядущем сражении через Джиневру Уизли. Джинни, как ласково он всё чаще и чаще называл её теперь. К тому моменту он уже разжился у Люциуса ценной информацией о проделках свей молодой копии в Хогвартсе, постарался вспомнить, как предпочитал действовать в юности, чтобы очаровывать престарелых глупцов, наивных юнцов и впечатлительных девиц. И озаботился встречей.

Однажды в лесу, где Джинни заплутала после особенно зловредной отработки, назначенной Снейпом, сгустился туман. Джиневру на мгновение пронзил безотчетный страх. И только лишь безумная храбрость, обострившаяся за два года обитания в замке, подконтрольном Пожирателям смерти, заставила её смело шагнуть вперёд.

«Ну что ж. Вот мы и встретились, Джиневра», — сказал Тёмный Лорд, словно лицедей, появляясь из тумана. А стоит сказать, эффектные появления были его фишкой. Он их тренировал не один десяток лет.

«Том?» — неверяще спросила Джинни, вглядываясь в его слабо выступающее в тумане лицо.

«Ну нет, давай обойдёмся без панибратства», — возмутился Волдеморт, со злостью развеивая волшебную иллюзию красавца-мужчины, которую предусмотрительно наложил перед встречей. Нет, со своим старым именем он был не готов мириться ни за какие приятные или полезные бонусы. После возрождения такое вопиющее неуважение к нему проявил только Дамблдор, да и того Волдеморт сумел отправить на тот свет.

Джинни завопила и кинулась наутёк.

— Мой Лорд, сувениры! — отчаянно прокричала Джинни, когда они уже почти перелетели всю площадь Мая. Видя, что Волдеморт не собирается останавливаться, она добавила громко, чтобы он расслышал из-за свистящего в ушах ветра: — Маме!

При слове «мама» Волдеморт недовольно скривился, но всё-таки стал снижаться, и через какое-то время они вновь стояли посреди Цветного квартала.