Мой опасный отчим

- 39 Егор -

Уезжать от Насти пиздец не хочется. Всего сутки с ней, а я будто жить заново начал. Словно обнулил все, что было до нее.

Девочка моя.

Ее открытость, доверчивость и чистота сводят с ума. Ее хочется научить всему, показать, раскрыть. А уж после показать все, дать то, чем обделила ее Лана - защиту, ощущение безопасности и надежности.

Если это все и есть любовь, то походу она со мной и случилась.

Однако мне все-таки приходится уехать, чтобы заняться решением срочных дел.

Серега и так весь телефон оборвал, пока я был с Настей.

- Ну, что тут у нас? - спрашиваю, зайдя в офис. Время уже позднее и кроме нас на этаже никого.

- Проблемы у нас, Егор. И, похоже, легко мы не отделаемся.

- А конкретнее?

Он молча подсовывает мне папку с бумагами. На то, чтобы изучить содержимое, уходит минут пять. Еще три чтобы перепроверить, что я все понял верно.

Пиздец. Лана все-таки сука. И сука знатная.

- Что предлагаешь?

- Есть вариант успокоить и Лаврентьева, и Селезнева. Но тут придется обратиться за помощью к третьему лицу.

- И я так полагаю гарантий никаких? - мранчо уточняю, уже понимая по голосу партнера, что просто нам не будет.

- Ну, как сказать, - он неопределенно машет рукой. - Мужик надежный, но… С тараканами.

- Можем попробовать через Зверева. Демьян не откажет.

- Это, конечно, так, - соглашается Серега. - Но тогда будет топорно. Если не хочешь замарать руки по локоть, придется бодаться в условно законной плоскости. Без криминала. О твоих связях со Зверевым, думаю, известно многим. Так что его помощь сыграет против тебя.

- Допустим, - неохотно соглашаюсь. - Так что за надежный мужик у тебя там есть?

- Туманов. Знакомая фамилия? Специалист широкого профиля. Но в последнее время занимался безопасностью.

- Припоминаю. Кажется, он с Тарским работал. Тогда так себе у него рекомендации.

- Ошибаешься, - усмехается Серега. - Он как раз таки спец хороший. С Николаем у него был крепкий тандем. Почти что дружеский. И если бы остался, Тарский сейчас был бы жив и вовсю нагибал бы остальных участников рынка.

Вспоминаю то, что недавно просматривал по Калганову. Это, конечно, сомнительное утверждение. Хотя в упорстве Тарскому не откажешь. Наглый, самоуверенный, дерзкий и упрямый. Впрочем по-другому его уровня было и не достичь.

- А почему не остался?

- Мутная история, - пожимает плечами Сергей. - Подробностей не знаю, но что-то там было личное. Но насколько я знаю, сейчас Туманов в городе.

Я даже знаю, почему… Однако мысли по этому поводу держу при себе.

- Ладно. Допустим. Чем он нам поможет? Найдет компромат на этих двоих?

- Не только. Говорю же - специалист широкого профиля.

- Ладно, давай встретимся с этим твоим специалистом. Зайдем с другой стороны.

- Свяжусь. Как только договорюсь о встрече, сообщу. Ты сегодня полетишь смотреть землю?

- Да, еще успею. Утром вернусь обратно, так что с Тумановым назначай на вечер. Не раньше.

Мы расходимся, а я все-таки звоню своему знакомому ,чтобы тот мне собрал основное про этого специалиста. Про врагов, как и про партнеров, нужно знать максимально много.

Поездка проходит насыщенно и, возвращаясь в город, я уже вовсю предвкушаю встречу с Настей.

Всего день не виделся с ней, а меня уже ломает. Хоть и сказал ей звонить, но так и знал, что вряд ли решится. Слишком пугливая, слишком ранимая. Лана отлично выдрессировала ее, чтобы дочь боялась лишний раз кого-то напрячь. И за это я еще спрошу с Ольшанской.

Но чуть позже.

Открывая дверь квартиры, жду, что вот-вот Настя выглянет в коридор, выйдет меня встретить. Но ничего подобного.

Неужели спит?

Прислушиваюсь и слышу едва различимые то ли всхлипы, то ли что. А когда нахожу Настю, меня словно под дых бьют - она сидит у стены, вся бледная, в слезах.

- Настя? - осторожно подхожу, присаживаюсь, боясь спугнуть. Но она словно и не слышит меня. Только тихо плачет, словно случилось ужасное. - Настена, посмотри на меня.

С трудом фокусирует на мне взгляд. Замирает. Будто впервые меня видит.

- Егор…

- Да, это я, малыш. Что случилось? - тихо спрашиваю, понимая, что нельзя на нее сейчас давить. Я все еще не придумал, что делать с этой ее реакций на агрессию. И банально боюсь спровоцировать очередной приступ.

- Ты мне соврал, да?

- О чем?

- Что вы поженились не по-настоящему.

Ее голос звучит безжизненно, тускло. Как у человека, которому нечего терять.

- Давай ты встанешь с пола и…

- Ты соврал?

Замечаю лежащий рядом телефон. Интуиция буквально взрывается догадкой. Разблокирую тот и вижу всплывающее сообщение от Ланы. Даже первой строчки достаточно, чтобы понять, кто тут постарался.

Тварь такая! Когда только успела? А главное, как выяснила?

- Нет, не соврал. У нас с твоей матерью фиктивный брак.

- Обещаешь? - столько надежды звучит в ее голосе сейчас. Такая злость накатывает на эту кукушку мамашу. Была бы здесь, лично бы придушил сучку!

- Обещаю. Давай, вставай, маленькая. И дыши, вот так, да.

Настя слушается, не спорит. Дрожит вся, и, подхватив ее на руки, несу в спальню.

С ней как по минному полю. Нельзя перегнуть палку.

- Расскажешь, что случилось?

- Мне мама позвонила. Наговорила всякого. Сказала, что у вас все по-настоящему, что я просто твоя любовница. Что я предательница. Что испортила ей жизнь.

Она перечисляет словно робот. Бесцветно. Безразлично.

Но я-то чувствую ее боль как свою.

Прикрываю глаза, пережидая очередную вспышку ярости.

- Я понял. Она соврала тебе. Наверное, узнала, что мы вместе, - как можно мягче говорю, хотя внутри все кипит. Обнимаю Настю, прижимаю к себе, надеясь хоть как-то отогреть ее. Очевидно, ее мир сегодня окончательно рухнул. Когда я говорил про Лану, Настя, конечно, не спорила, видел, что ей это неприятно, но подозревал, что до конца так и не усвоила.

Я не понимаю этой больной привязанности к матери, которой на нее наплевать. Не понимаю, но хочу помочь.

- Настя, я с тобой, слышишь? Мы же договорились. А с твоей матерью…

- Поцелуй меня, - неожиданно просит она, прижимается, вцепляется в руку так, словно это ее спасение. - Поцелуй, Егор. Хочу забыть…

Наш поцелуй с привкусом горечи и слез. Настя дрожит, но не от возбуждения. Она эмоционально закрыта и истощена.

Разочаровываться в близких больно. Но, увы, это неизбежно - Лана никогда не станет нормальной матерью, потому что все что ее волнует - ее благополучие.

Поэтому к Насте я ее больше не подпущу. А за то, что она начала ее кошмарить, отвечу втройне.

- Егор…

- Тише, всё хорошо. Я с тобой, малыш. С тобой.

- Мне так больно, - всхлипывает она. - Я не хочу. Не хочу, чтобы было больно.

- Не думаю об этом. Закрой глаза.

Она доверчиво выполняет все, что я прошу, ложится на постель, куда я отнес ее. Расслабляется. У меня были совершенно иные планы, когда я ехал домой. Но учитывая ситуацию, приходится их менять.

Секс - отличное средство, чтобы переключиться и сбросить эмоциональный накал. Вот только сейчас Настя слишком уязвима, и вряд ли оценит эксперименты в этом плане.

Правда, мне и по классике с ней в кайф. А остальное - успеется.

Ее красивое тело вызывает вполне определенную реакцию. Мозг начинает плыть, а инстинкты обостряются. Меня буквально сносит от желания занежить ее, успокоить, приласкать.

И я делаю. Стараюсь. Целую. Раздеваю.

Настя включается не сразу, но с таким желанием и отдачей, что все ощущения мгновенно становятся ярче.

Она не говорит, прикасается взглядом, будит во мне такое, о чем я даже и не догадывался раньше.

- Егор…

Мое имя на ее губах действует как дурман. Срывает заслоны, и мне стоит немалых усилий не наброситься на нее, словно оголодавший.

- Я здесь. Здесь, Настен.

Каждое прикосновение к ней - как очередная доза допинга. По венам растекается не просто желание, дикая одержимость. Я хочу забрать ее всю, вытравить из ее мыслей все лишнее. Чтобы дышала тем, что между нами, жила этим и забыла обо всем.

Хочу оградить ее от того, что причиняет боль.

Нежность, несвойственная мне, прорывается, сквозит в каждом движении, в каждом прикосновении.

Рядом с ней я испытываю то, что, казалось бы, и не умел никогда.

Не просто похоть до звенящих яиц. Еще и желание подарить удовольствие.

- Ты же не оставишь меня? - вдруг спрашивает она, как только я, наконец, вхожу в ее податливое тело.

Замираю, фокусируюсь.

- Нет.

Улыбка на ее лице провоцирует на большее. Резко двигаюсь - раз, другой, третий. И разубеждение Насти набирает обороты.

Сейчас это нужно не только ей, но и мне. Нам обоим. Мне так мало того, что было. Я еще не насытился. Да и не знаю - смогу ли когда-нибудь?

Никто никогда не дурманил меня настолько. Не толкал за грань желаний. Никогда раньше я не испытывал такого трепета к кому-то.

- Еще, - просит Настя, нетерпеливо подается вперед, будто прячется в том водовороте чувств и эмоций, что бушует у каждого из нас.

Она такая нежная, стройная, хрупкая. Чуть сильнее сожми и переломишь. И вместе с тем такая открытая, доверчивая, смелая - готова отдавать всю себя.

Настоящая. Живая.

И я пьянею от каждого поцелуя, беру ее все быстрее, подгоняя удовольствие, которое уже маячит впереди. Одно на двоих.

Ладная моя девочка. Красивая. Искренняя.

Стон срывается с ее губ, а в глазах немая просьба. Но мне и не нужны слова - я чувствую ее на особом уровне. Словно она - мое продолжение.

Моя женщина.

Моя любимая.

Моя душа…

- Люблю… - едва слышно шепчет Настя, когда ее мышцы сокращаются, а я теряю контроль, кончая вслед за ней, напрочь забывая о защите.

И так это правильно сейчас.

- Люблю, - повторяю за ней, совершенно не сомневаясь в том, что говорю.

Я ни разу не романтик, но даже я чувствую, что этот момент между нами становится особенным.

- Спасибо… Спасибо тебе…

Настя прижимается ко мне, оставляет поцелуй, затем еще одни. А я понимаю, что за нее я готов и убить. Что никому не позволю ее обидеть или довести до слез.

И что мамаша ее заплатит за все, что посмела ей наплести.

Если до этого я планировал разрешить эту ситуацию максимально мягко, чтобы не причинять боль Насте, то теперь, когда эта сука посмела ей названивать и бросаться грязью, планы у меня поменялись.