Мой опасный отчим

- 25 Настя -

Наши отношения с мамой неидеальны. Я это знала всегда. Но лишившись их, я не чувствую облегчения. Мои одиночество и тоска только усиливаются.

И ничего не помогает - ни учеба, ни домашние дела, которые теперь, по сути, можно и не делать в таком количестве.

Прошло несколько недель с того вечера, как мама ударила меня и уехала из дома, заявив, что теперь будет жить с мужем, а я… Я ей не нужна, раз не ценю то хорошее, что она для меня делает.

Я даже не успела ей сказать, что произошло у нас с Егором. Была настолько ошарашена ее словами и пощечиной, что попросту стояла и смотрела, как она забрала сумку и вышла из квартиры, бросив напоследок, чтобы я забыла про нее.

Поначалу я не верила, что мама всерьез. Думала, что ей надо остыть, что пройдут день-два, и она позвонит.

Потом пыталась дозвониться сама, но каждый раз натыкалась на равнодушное - “живи сама, Настя”.

Моя надежда окончательно рассыпается, когда я встречаю тетю Катю в одном из торговых центров, куда меня буквально силой вытащила Аля.

- Лана счастлива, - уверенно заявила она тогда. - А ты… Ты неблагодарный ребенок, Настя. Она столько для тебя сделала, - и неодобрительно посмотрела. - Другие на твоем месте мечтали бы о таком мужчине, как Женя, а ты нос воротишь. Еще и мать опозорила. Неудивительно, что она не хочет тебя видеть.

Мои попытки объяснить, что Лаврентьев вел себя ужасно и приставал, тетя не услышала, резко отбрив, что не надо придумывать то, чего нет.

Это меня практически уничтожило. Мой мир окончательно рухнул. Еще неделю я ходила в полной апатии, а потом вдруг получила перевод на карту. Обрадовалась, дурочка. Решила, что это мама передумала.

Но сколько я ни звонила ей, так и не смогла поговорить. Чуть позже совершенно случайно выяснила, что перевод был от Егора.

Поддавшись первому порыву, вернула их обратно - благо номер его телефона на всякий случай у меня был.

А спустя десять минут получила сумму в два раз больше и сообщение:

“ Не дури. Это от матери”.

Сухо и по делу.

Мне пришлось смириться. Работы у меня не было никакой, обеспечивать себя я не могла. Учеба забирала слишком много времени - все-таки первый курс.

Это было крайне унизительно, поэтому я попыталась сделать то, о чем говорил Егор - продавать свои работы. Дело шло со скрипом - вникать в тонкости этой сферы было сложно. Я мало что понимала в бизнесе, в маркетинге. Поэтому никто не покупал те игрушки, что я с удовольствием вязала.

Если бы не Аля, наверное, я бы сошла с ума. Она и ее брат были единственными, кто хоть как-то помогал мне не сдаться.

И все бы так и шло дальше, если бы мне не позвонили из агентства, в котором оформляли путевку в дом отдыха. Ту самую, которую мне подарили на день рождения.

Ехать желания нет, но я все равно собираюсь. Глупо упрямиться и вставать в позу - деньги ведь заплачены. Да и программа обучения там будет очень насыщенная. То, что надо сейчас.

За эти дни я так привыкла жить одна, что уже даже не задумываюсь о том, что надо предупредить маму, сообщить, когда выйду и когда вернусь.

Но порой, когда эти мысли проскальзывают, внутри появляется тянущее чувство потери.

Пока еду на электричке, понимаю, что забыла взять аптечку, а живот начинает тянуть все более ощутимо. Приходится на станции идти покупать обезболивающее. После таблетки становится немного легче, и я даже успеваю на автобус, который останавливается почти у самого дома отдыха.

На заселение уходит немало времени - таких же участников, как я, оказывается довольно много. Некоторые приехали компанией и сидят на диванчиках, обсуждают различные техники. Удивительная атмосфера уюта и доброжелательности.

В номере раскладываю вещи и успеваю переодеться к ужину, на котором мы должны познакомиться с руководителем обучения.

На телефоне - пропущенный вызов от Али и от нее же - пара сообщений. Все. Увы, но никому другому в этой жизни я не нужна.

Боль от понимания этого уже не такая острая, но по-прежнему все еще живет во мне. Наверное, я все-таки смирилась и просто живу как получается, не надеясь вернуть то, что было.

Поворачиваюсь, чтобы забрать сумочку с кресла, и вдруг чувствую резкую боль в правом боку. Охаю и сгибаюсь пополам. Дышу как можно глубже, и постепенно неприятные ощущения становятся менее выраженными, но совсем не проходят.

Проверяю таблетки, чтобы выпить еще одну после еды.

Во время ужина чувствую, что мне становится все хуже.

- Настя ведь? - обращается ко мне соседка.

- Ага, - киваю, будучи неспособной на что-то большее.

- Ты в порядке? Такая бледная.

- Кажется, мне нехорошо, - шепчу, прижимая ладонь к боку, где у меня так сильно ноет.

- Так, нам нужно в медпункт! - решительно заявляет ее подруга.

У меня нет сил даже сопротивляться. Меньше всего мне хочется доставлять неудобства и срывать приветственный ужин. Но боль сводит с ума, и в итоге меня все-таки отводят к медсестре. Та осматривает меня и делает неутешительный вывод:

- Надо везти в город.

- Что? Нет, я просто таблетку выпью, и все, - испуганно отказываюсь. Пытаюсь сесть ровно, держусь изо всех сил.

- Глупая, а если дело серьезное?

- Да у меня просто бок болит немного. Наверное, месячные просто.

- А они должны быть?

С большим трудом подсчитываю дни и понимаю, что нет, не должны.

- Ну, может, через неделю, - неуверенно отвечаю.

Медсестра неодобрительно качает головой.

- Скорую вызовем, и отвезут. Не волнуйся, деньги за путевку вернут.

- Да я просто… А можно мне маме позвонить?

- Конечно, звони.

Мне так страшно, что руки трясутся. Звоню маме раз, другой, третий. В этот раз она даже трубку не берет. Как будто вообще игнорирует. Пишу ей сообщение, но и оно не помогает.

Что мне делать? Паника все сильнее захлестывает меня.

- Настя, может, кому-то другому сможешь позвонить? Кто еще из родных есть?

Звоню Мише, но у него вообще телефон отключен. Что мне делать? Але звонить? Но она вроде уехала из города с братом и родителями к бабушке с дедушкой. Дергать их? Они ведь и так столько для меня сделали…

Окончательно отчаявшись, набираю номер Егора. Он отвечает почти сразу.

- Настя?

- Помоги мне, пожалуйста, - практически плачу. - Помоги…