Моё грозовое небо

Глава 34

Мишель уже давно не чувствовала себя такой счастливой. Утром они с родителями наконец-то позавтракали вместе. Мама расслабилась и дарила ей свои искренние улыбки, а не натянутые, как всю неделю до этого. Отец постоянно шутил и обнимал их обеих по очереди.

В школе тоже всё складывалось сегодня как нельзя лучше. Она получила высший балл за сочинение по английской литературе, учителя были довольны её ответами. И теперь она с нетерпением ждала, когда Джеймс заберёт её, и они вместе отправятся на репетицию. Ведь занятия он сегодня пропустил.

«Джеймс…» – Мишель мечтательно прикрыла глаза, сидя в тени дерева у одного из учебных корпусов. Как же всё поменялось в их отношениях. Он, как всегда, был рядом, поддерживал её, но теперь не только как друг, но и как парень, в которого она была по уши влюблена. Да и он в неё, казалось, тоже.

Их репетиции вместе стали не просто командной работой, но и дарили ей свободу и желание летать. Она кружилась на гамаке над землёй и знала, что в случае чего он её поймает. И каждый раз в конце падая в его крепкие руки, совсем не боялась. А несколько дней назад они и вовсе решили усложнить номер, завязав ей глаза. Это должно было привнести больше глубины, чувственности и драматичности в её танец. И вчера она первый раз танцевала вслепую, полностью доверившись ему. И это было что-то невероятное.

А после репетиций они уставшие, но довольные, надолго задерживались на базе, болтая обо всём на свете и жарко целуясь, или шли куда-нибудь, держась за руки и улыбаясь друг другу, иногда просто бесцельно катались на машине по городу и окрестностям, время от времени заезжая в самые уединённые места, чтобы снова забыться в страстных поцелуях. А накануне вечером ездили в автокинотеатр, и Мишель покраснела, вспомнив о том, как они немного увлеклись в самом конце фильма. Казалось, она снова чувствовала его нетерпеливые губы на своей шее, а умелые руки на груди. Ей хотелось опять ощутить его прикосновения к своим бёдрам под юбкой и то, как он нерешительно, как будто прося разрешения, проходился пальцами по коже, медленно пробираясь туда, где её ещё никто не трогал, заставляя дышать чаще и сдерживать тихие вздохи удовольствия.

По коже поползли мурашки, а внизу живота сладко заныло. Так по-новому, так неизведанно, немного страшно, но захватывающе. И Мишель открыла глаза, отмахиваясь от воспоминаний. Скоро должен был прозвенеть звонок с урока. Сегодня её отпустили пораньше, и в этот раз она ждала Джеймса, а не он её. Встав с пожухлой травы, Мишель отряхнулась и, закинув сумку на плечо, отправилась на большую парковку, где они обычно встречались после занятий, но только зайдя на её территорию, остановилась как вкопанная.

К сидящему на капоте своего Форда Джеймсу подбежала какая-то незнакомая ей хорошенькая блондинка и, смеясь, кинулась тому на шею, мгновением позже приникая к его губам нетерпеливым поцелуем.

Мишель сделала шаг назад, а потом резко развернувшись, бросилась прочь. Сердце неистово колотилось в груди и сжималось от боли предательства, по щекам медленно катились слёзы, и хотелось только одного – стереть из памяти этот момент, вырвать его с корнями и, бросив под ноги, растереть кроссовками в труху.

– Эй, Миш, что случилось? – окликнул её вышедший из учебного корпуса Остин, с которым она столкнулась, пытаясь проскользнуть незамеченной мимо здания, чтобы побыстрее убраться со школьного двора.

– Ничего. Всё просто прекрасно. Извини, я спешу, – Мишель смахнула слёзы тыльной стороной ладони и ускорила шаг.

– Да постой же ты, – попытался остановить её Остин, но она вырвала руку.

– Давай не сейчас. Пожалуйста. Просто оставь меня.

– Мишель…

Но в данный момент ей было всё равно на то, что он подумает, и, вцепившись в лямку рюкзака, Мишель завернула за угол, а, прошмыгнув в проход в заборе, оказалась на одной из многолюдных улиц.

Ей было всё равно, куда несут её ноги – лишь бы подальше – и даже внезапно начавшийся ливень не заставил её остановиться. Мишель только сильнее натянула рукава тонкого свитера, поёживаясь от холода. Телефон в её кармане зазвонил, оповещая о новом сообщении.

«Миш, что произошло? Остин сказал, ты плакала. Скажи мне, где ты, и я приеду».

«Ну конечно, “что произошло”. А то ты и так не знаешь», – мысленно всхлипнула Мишель, чувствуя, как всё внутри затапливает горькая обида.

«Да пошёл ты, Джеймс», – пальцы дрожали, пока она набирала ответное сообщение, но на кнопку «отправить» Мишель нажала вполне уверенно. Она не собиралась позволять ему обманывать себя.

Через пару секунд телефон разразился долгой вибрацией, но Мишель сбросила входящий вызов. А потом снова и снова. Пока со злостью не выключила телефон, заталкивая его поглубже в сумку.

«И что тебе теперь от меня надо, Джеймс? Иди и наслаждайся обществом своей блондинки!» – в сердцах скривилась она, медленно бредя по улице.

Дождь шёл стеной, раскрашивая всё вокруг в серые цвета, она давно уже промокла насквозь, но так было даже лучше – никто из прохожих не видел, что она плачет. А на город опускался вечер и темнота.

«А чего ты ждала? Знала же, что он меняет девчонок как перчатки. Причём так быстро, что даже не считает нужным познакомить хоть одну из них со своими друзьями. Неужели ты думала, что с тобой будет по-другому? Да с чего бы? Потому что вы дружили с самого детства? Ну да, как же. Зато теперь у тебя и лучшего друга нет. Молодец, Мишель», – бичевала она сама себя снова и снова, пока не обнаружила, что стоит перед входом в их репетиционный зал, всматриваясь в пустые чёрные окна сквозь льющиеся по лицу дорожки дождя. Ноги сами принесли её сюда. Но зал пустовал. Потому что это было их с Джеймсом время для тренировки. А теперь и никаких «их» не будет.

«И как же ты теперь будешь танцевать с ним? Как теперь смотреть ему в глаза, прикасаться, когда так больно даже думать о нём, – Мишель шмыгнула носом и побрела дальше. – К чёрту. Не хочу его видеть. Ненавижу».

Слёз больше не было. Только обида и злость. На него, что так поступил. И на себя, что поддалась на непонятно откуда возникшее влечение. Понастроила себе воздушных замков. А теперь всё летело в тартарары.

Прокручивая в голове всю эту ситуацию, через час Мишель уже готова была включить телефон и позвонить организаторам, чтобы сказать, что не участвует. Джеймс сделал ей так больно, что ни о каком общении с ним не могло быть и речи, даже ради этого чёртова гранта на обучение.

Роясь в сумке, она не увидела спешащего ей навстречу человека, который толкнул её плечом проходя мимо. Мишель не смогла удержать равновесие и шлёпнулась коленями прямо в лужу, едва успев выставить вперёд руки.

«Вот урод!» – мысленно бросила она в спину парню, который даже не заметил, что стал причиной её падения, и, дуя на счёсанные об асфальт ладони, поднялась. Как и всегда с самого раннего детства. Так учил её отец – падая, всегда вставать, верить в себя и не позволять ничему в жизни сломать тебя, как бы сложно ни было. Вставать и идти только вперёд.

И она пошла, гордо вздёрнув нос.

«Да провались ты, Джеймс! Попрошу кого-нибудь из ребят танцевать со мной».

Вскоре, окончательно замёрзнув, она села в автобус и проплакала всю дорогу до дома. Даже несмотря на это решение, Мишель страдала. Она первый раз влюбилась, а он просто поигрался. И даже не сказал ей, что между ними всё кончено. Просто нашёл другую. Это было отвратительно.

Выйдя на своей остановке, Мишель побрела через утопающие в грязи поля – так было короче, чем по дороге, но подходя к дому, увидела знакомую машину и Джеймса, сидящего на веранде. Сердце сжалось от тоски. Они не виделись весь день, и она безумно скучала по нему. Всё равно скучала.

Мишель сделала несколько глубоких вдохов, успокаиваясь, и, обойдя дом через палисадник, прошмыгнула в заднюю дверь. Нет, она не готова была сейчас с ним встретиться. Тем более не понимала, зачем он вообще приехал. Объясниться? Так было уже поздно. Ей не нужны были объяснения. Или он думал, что она ничего не знает, и он сможешь крутить с ними обеими?

– Мишель Райт! – разнёсся по дому громоподобный голос отца, и она подскочила на месте, пытаясь незаметно подняться по лестнице в свою комнату. – Ты ничего не хочешь мне объяснить?

Стоя посреди гостиной, Алекс грозно взирал на неё, и Мишель съёжилась:

– Пап, можно мне хотя бы переодеться? Я очень замёрзла.

Но тот, казалось, не слышал её:

– Уже почти двенадцать! Телефон выключен! Никто не знает, где ты! Мама вся извелась! Я уже собирался ехать искать тебя!

И только после этих слов Мишель обратила внимание, что он полностью одет, а на его локте висит куртка.

– Пап, прости, я…

– Вдобавок ко всему Джеймс с обеда торчит на нашем крыльце, отказываясь даже зайти в дом.

– Прости… Я просто… – но так и не закончив предложение, Мишель совсем поникла, не зная, как оправдаться. Ведь правду она не могла ему сказать.

– Ты наказана на две недели. Никаких развлечений. Только школа и тренировки. Хотя и их надо бы запретить.

– Нет, папа, пожалуйста… Ты же знаешь, что тренировки… – Мишель в ужасе подняла на него глаза, и Алекс, заметив, что она плакала, смягчился.

– Знаю. Поэтому и сказал, только школа и тренировки. А теперь марш в комнату.

Угрюмо кивнув, Мишель побрела наверх. Главное, он оставил ей танцы, понимая, как это важно для неё, а всё остальное она переживёт. Всё равно гулять теперь не с кем.

Приняв горячий душ и хоть чуть-чуть отогревшись, она надела любимую пижаму и забралась в кровать, пытаясь избавиться и от мыслей, и от воспоминаний, а через пару минут раздался стук, и в комнату заглянула Мэл с кружкой горячего чая в руках:

– Хочешь поболтать?

Мишель села в кровати, опираясь на подушку, и приглашающе приподняла край одеяла. Да, она хотела. И если не поболтать, то хотя бы почувствовать поддержку. Мэл тут же забралась к ней и передала кружку, от которой пахло малиной.

– Что произошло, детка? Вы с Джеймсом поругались?

– Нет, мам. Мы расстались. И тут не о чем говорить. Просто посиди со мной, пожалуйста.

– Ох, Миш, мне так жаль… – Мэл обняла её, удобнее устраивая в своих руках, а через пару минут, практически залпом выпив горячий чай, Мишель и сама уже обнимала её, не в силах сдержать вновь потёкшие слёзы. – Ш-ш-ш… Всё будет хорошо, родная. Это больно. Но это пройдёт. Я тебе обещаю.

Через какое-то время Мэл поняла, что Мишель успокоилась и уснула, но выпустить её из рук и уйти так и не решилась. И пусть она не знала, как это – расставаться с любимым, особенно когда это первая любовь, но помнила, что чувствовала, когда Алекс ушёл от неё там, в Сальвадоре, когда поняла, что больше никогда не увидит его. И ей самой стало больно за Мишель.

Стоило только подумать о нём, Алекс бесшумно приоткрыл дверь и заглянул в комнату:

– Что происходит?

И Мэл скорее прочитала это по его губам, чем услышала мягкий обеспокоенный шёпот.

– Всё в порядке. Не переживай. Но я останусь сегодня здесь, ладно?

– Он же ничего не сделал? – Алекс мог быть чересчур проницательным, и Мэл качнула головой, поглаживая Мишель по волосам.

– Нет. Ложись спать, Ал. День был слишком насыщенный, – она осторожно сползла на подушке и, натянув одеяло поглубже, устало прикрыла глаза, баюкая дочь. Алекс ещё несколько минут понаблюдал за ними, хмурясь, а потом тихо закрыл дверь и ушёл.