По дороге к высокой башне. Часть вторая

- Вот все, что у меня есть, - сказал я и высыпал на прилавок горсть монет.

Гирон хмыкнул и пошевелил пальцем светлые кругляши.

- Приходи утром. С завтрашнего дня начнем обучение.

- Спасибо!

Я повернулся и уже собрался уходить, когда колдун сказал, - деньги забери. Я их еще не заработал.

- В сущности, в умении изрыгать огонь нет ничего сложного, - говорил Гирон, - если бы головы наших мудрецов не были с утра до вечера заняты мыслями о выпивке и продажных девках, то они и сами могли бы додуматься до изготовления огненного порошка. Но боги сделали нам подарок - преподнесли эту тайну на блюде, а они просто воспользовались божественным откровением.

Говоря все это, молодой колдун показывал мне, как нужно заряжать жезл. Он все делал нарочито медленно, чтобы я хорошенько запомнил порядок действий.

- Ты почти все сделал правильно, но, чтобы порошок загорелся в стволе, тебе нужно было открыть вот эту крышечку и насыпать его еще и сюда. Штука эта называется полкой. От зажжённого фитиля сначала загорается порошок на полке, а потом уже внутри жезла. Понял?

- Понял, - неуверенно сказал я, - а заклинание какое-нибудь надо при этом говорить?

- Обязательно, - съехидничал вредный маг, - приговаривай - дайте мне боги побольше ума и помогите палец себе не отстрелить.

Сначала я не понял, почему мастер огня не задает мне никаких вопросов и совершенно не удивляется тому, что дворянин в моем возрасте не умеет пользоваться жезлом, но очень скоро Гирон признался сам, что у него бывали ученики значительно старше меня, правда не здесь, а в столице.

- Не обижайся, но ты ведь бастард, - сказал он, - до поры никто из дворян не думает о незаконнорождённых детях. Но если воин вовремя не родил наследника или потерял ребенка, то волей - неволей ему придется впустить в свой дом сомнительную родню. Все эти знатные вельможи до смерти боятся, что их род прервется вот и ведут к мастерам огня молодцов вроде тебя. В больших городах это обычное дело.

Для того чтобы приобщиться к магическим тайнам мне пришлось задержаться в городе на несколько дней. Учиться у Гирона было легко и приятно. Объяснял он доходчиво, за ошибки не ругал и только подшучивал над нерадивым учеником. Сначала я думал, что изучение магии потребует долгих лет жизни, но выяснилось, что ничего сложного в этом нет. Вернее, самой магии меня никто и не учил. Вот Гирон был настоящий колдун, потому что все знал об огненном порошке и мог его изготовить, а дворяне только пользовались плодами его труда - заряжали жезлы и стреляли молниями во врагов.

- Жезл близко к носу не подноси, - поучал меня мастер огня, - руку до конца не вытягивай, локоть согни.

- Зачем?

- А затем, что, когда молния вылетит, жезл сильно назад дернется. Можешь плечо выбить или себе по лицу заехать.

Для обучения стрельбе он привел меня в лес. Специально для таких тренировок вдали от города мастер обустроил небольшую лужайку - приделал к деревьям, разросшимся по краю поляны несколько соломенных чучел разного размера. Сначала он долго учил меня целиться и только потом разрешил выпустить молнию. Первый раз я так перепугался, что после выстрела даже уронил жезл, но после третьей попытки дело у меня пошло на лад.

- Ну, вот и все, - сказал мне Гирон, когда мы в очередной раз вернулись со стрельбища, - мне больше нечему тебя учить.

Признаться, расставаться с новым знакомым мне не хотелось. Не могу сказать, что за несколько дней мы с Гироном успели сблизиться, но между нами возникла взаимная симпатия, которая со временем могла бы перерасти в настоящую дружбу. Ничего удивительного в этом не было. Мы были примерно одного возраста, любили книги, уважали чужие знания и ценили гибкость ума, к тому же мы оба все еще чувствовали себя в этом ледяном краю чужаками.

- Ты думаешь? - засомневался я.

- Стрелять ты умеешь, а большего тебе знать и не надо, - сказал колдун, - дам тебе с собой порошка и свинцовых шариков. Будешь сам тренироваться.

Я пожал плечами. Должен признаться постигать премудрости магии мне нравилось намного больше, чем ее использовать.

- Сколько я должен тебе за обучение и за все остальное? - спросил я.

Когда я первый раз явился к мастеру огня, в моей походной сумке было немного огненного порошка, и он очень быстро закончился, поэтому на второй день обучения Гирон снабдил меня изрядным запасом.

- Много должен, - усмехнулся Гирон, - но денег, как я понимаю, у тебя нет?

- Только то, что я тебе уже предложил.

Колдун задумался.

- У тебя дорогой и красивый жезл, но настоящему оружию не к лицу все эти самоцветы и вычурные орнаменты. Если ты не против я могу вытащить из оправы один драгоценный камень и заменить его стеклом, подходящим по форме и размеру. Ты готов расплатиться со мной таким образом?

Я, молча, протянул ему жезл. Честное слово, если бы Гирон захотел совсем забрать оружие в счет уплаты долга я бы согласился не раздумывая.

На следующий день я опять пришел к мастеру. В лавке его не оказалось и мне пришлось обойти дом, чтобы добраться до небольшой пристройки, в которой Гирон оборудовал себе мастерскую. Судя по всему, спать он не ложился. Лицо молодого мага осунулось, а под глазами залегли черные тени. Несмотря на то, что уже рассвело, он не спешил гасить свечи.

- Здравствуй, - сказал я.

- Здравствуй, - проворчал молодой маг, и устало потер переносицу, - проходи.

Я протиснулся мимо полок заставленных всяким хламом и присел на краешек короткой лавки. Гирон вытащил из-под верстака магический жезл и положил прямо передо мной.

На первый взгляд за ночь с ним ничего не случилось.

- Видишь что-нибудь? - спросил он.

- Нет, - я взял жезл в руки и принялся вертеть и так, и эдак. Он выглядел, как обычно.

- Вот и хорошо, - сказал мастер.

Он достал из кармана и развернул на столе небольшой сверток. На куске льняной ткани блеснул самоцвет.

- Я заберу этот камень в уплату долга. Вместо него я вставил стекляшку. Никто никогда не догадается, что самоцвет не настоящий пока ты не покажешь его ювелиру или другому мастеру.

Я с благодарностью кивнул. Драгоценного камня мне было не жалко, но я был рад, что внешний вид жезла остался прежним.

На прощание мастер отсыпал мне порошка и дал свинцовых кругляшей.

- Если будешь в городе заходи, - сказал он, - буду рад тебя видеть.

Я жил в своей башне и смотрел, как времена года сменяли друг друга. За несколько лет проведенных на севере я возмужал и окреп. В этих суровых краях мальчишки рано становились мужчинами. Вместе с крестьянами я лазал по горным кручам, охотился на кабанов и оленей, и защищал отары от нападения диких псов. Скоро я успел привыкнуть к холодным ветрам и ледяной воде горных ручьев. Большой мир не вспоминал обо мне. Похоже, у моих новых друзей нашлись в столице важные дела, и их больше не интересовала судьба "последнего отпрыска великого рода". Я не обижался на Гамона и Ругона. Они и так много сделали для меня. В молитвах я просил богов позаботиться о воинах, потому что без их помощи я ничего не сумел бы добиться в этой жизни. Я желал им здоровья и процветания и надеялся еще хоть раз увидеться с ними.

Не знаю, прислушались ли боги к моим молитвам, но на новом месте они не оставили меня без надежных друзей. Когда много лет назад прежний хозяин башни появился в этих краях, он был чуть старше меня. Для того чтобы развивать воинскую сноровку он выбрал из местных парней самого крепкого и много времени проводил с ним на поляне для тренировок, оттачивая свое мастерство. Много воды утекло с тех пор, и ратная поляна давно заросла травой, но прежний противник Тагона хоть и постарел, но силы своей не растерял. Дядька Полун явился ко мне на второй день и поклялся защищать от любой напасти. Вот так и получилось, что в северном краю я нашел сразу двух учителей - мастера Гирона, который научил меня обращаться с магическим жезлом и Полуна, который показал мне, как надо управляться с копьем и кинжалом. Конечно могучий горец не умел владеть мечом и не знал дворянских военных хитростей, но и без того ему было чему меня поучить. Обоюдоострый кинжал северян был немногим короче меча. Крестьяне не боялись выходить с таким против матерого дикого пса или разъяренного кабана. Большинство горцев не участвовало в серьезных сражениях, но, несмотря на это свое грозное оружие, они довольно часто пускали в ход, когда приходилось отстаивать правду на узких горных тропах, столкнувшись с разбойником или злым соседом, польстившимся на добротную одежду или загнанного зверя. Да и перед тем, как посвататься к девушке, живущей в соседней деревне, многим случалось сойтись в бою с разъяренным соперником. В этих краях никто не спешил бежать к судье, чтобы повиниться в убийстве, и тело поверженного противника старались поскорее сбросить с кручи или схоронить в лесу. Поучая меня хитростям владения оружием, волей-неволей дядька Полун передавал мне свои разбойничьи замашки.

- Стойки эти дворянские оставь для города, - ворчал он, глядя на то, как я замирал с высоко поднятым мечом, - я их не знаю, да нам с тобой они и не нужны.

- Много ты понимаешь, - огрызался я, - сам же говорил, что не умеешь драться на мечах.

- Так ты тоже не умеешь, - ухмылялся в бороду старый бандит, - Тагон мне роздыху не давал, по всей поляне гонял, а ты даже попасть в меня не можешь.

Это была правда. От всех моих мудреных атак Полун легко уворачивался. Казалось, он совсем не запыхался, тогда, как с меня уже сошло сто потов.

- Ты вот, что, господин, - сказал он, когда мы в очередной раз остановились, чтобы отдышаться, - так мечом махать, только зря время терять. Давай по очереди друг на друга нападать. Ты смотри - я шажок к тебе делаю и бью, а ты шажок назад делай, чтобы мне труднее попасть было, потом ты шажок вперед, а я отступаю. Только медленно давай, чтобы друг друга не поранить, а начнет получаться, станем быстро друг друга мутузить.

Я согласно закивал, потому что уже порядком умаялся.

- И внимателен будь. Я тебе в бок нацелился, так ты мой кинжал мечом останавливай, я тебе по ногам, так и ты меч вниз опускай, остриём к земле.

Постепенно я начал овладевать воинской наукой. Конечно уловки и приемы, которыми меня поучал Полун, не имели никакого отношения к благородному бою на мечах, но это было не так уж важно. Главное, что со временем я почувствовал в себе силы для того, чтобы вступить в бой с любым возможным противником. Странное состояние, которое я впервые ощутил во время великой битвы, больше не покидало меня. Тогда сражаясь с кочевниками, мне казалось, что они нападают на меня слишком медленно, и я успевал ударить раньше или вовремя увернуться от вражеского клинка. Наверно в тот день я смотрел на мир глазами богов, но сейчас после долгих месяцев тренировок я самостоятельно научился предугадывать возможную атаку. И еще одна обретенная способность ужасно радовала меня. В день великой битвы на мои глаза словно упала серая пелена, я так разозлился, что махал мечом словно безумный, а потом почти ничего не помнил, зато теперь все мои действия были осознаны и потому правильны.