По дороге к высокой башне. Часть вторая

От еды и вина меня стало клонить в сон, поэтому сразу после ужина я отправился спать. Таких, как я было большинство. Завтра мы должны были встать ни свет, ни заря, поэтому засиживаться за столом никто не собираться. Все-таки купеческий дом не гостиница и предложить каждому гостю собственную спальню хозяин не мог. Несмотря на это Гамону отвели отдельные покои, а всем остальным постелили в обеденной зале прямо на полу. Я так хотел спать, что наверно мог бы лечь, где угодно. Устроившись в уголке, я только закрыл глаза и сразу провалился в глубокий сон. Ни разговоры разгоряченных вином дворян, ни посторонний шум не могли меня разбудить, и все-таки через час я проснулся и сел на постели. Слуги потушили большинство свечей и только у дверей оставили несколько штук для того, чтобы, отправляясь в уборную, гости с первого раза смогли найти выход. Осторожно переступая через спящих товарищей, я прошел через залу и выбрался во двор. Город под нами еще не спал. Паус не умолкал даже ночью. Кварталы бедняков круглые сутки жили своей беспокойной жизнью и сейчас до меня доносились чьи-то тревожные пьяные вопли и окрики городской стражи. Здесь наверху было холоднее, чем внизу и дышалось легко. Запахи из выгребных ям и сточных канав не достигали второго яруса. Над моей головой высокое чистое небо было полно звезд. Я немного полюбовался на них, вдохнул полной грудью свежий горный воздух и засобирался обратно. Неожиданно откуда-то справа я услышал голоса. Обогнув угол дома, я оказался в небольшом саду. Деревья на втором ярусе не приживались, поэтому их высаживали прямо в кадках. Они не могли вытянуться вверх, зато круглый год радовали хозяев свежей зеленью. Если такое дерево погибало, его просто заменяли на более молодое. В саду на низких скамеечках расположились Гамон и Ругон. Видимо после ужина они не пошли со всеми, а уединились здесь, чтобы обсудить детали предстоящего похода.

- Теперь ты понимаешь, что я не могу пойти с вами? - спросил судья.

Ругон тяжело вздохнул.

- Может быть, это и к лучшему, - немного подумав, сказал он, - оставайся здесь. Нам будет намного спокойнее, если мы будем знать, что в нужный момент ты откроешь перед нами ворота Пауса.

- Что ты имеешь в виду? - спросил Гамон.

- Я не боюсь, нападения в долине, но что мы будем делать, если нас с владыкой попробуют перехватить прямо здесь? Что, если король прикажет закрыть городские ворота? Как тогда мы выберемся из степи?

Два года назад я стал случайным свидетелем разговора владыки с Гамоном. Тогда прячась за занавеской и дрожа от страха, я подслушал тайную беседу. Конечно, большинство мальчишек на моем месте тоже побоялись бы показаться вельможам на глаза, но до сих пор вспоминая свой проступок, я мучился от стыда. Теперь мне больше не было нужды прятаться словно вору, поэтому я кашлянул, чтобы заранее предупредить дворян о своем приближении и вышел из-за деревьев.

- Кто здесь? - забеспокоился Гамон.

- Это Тибон, - даже в темноте Ругон сразу узнал меня, - что это тебе не спится?

- Вышел подышать и услышал ваши голоса, - ответил я.

- Ну, тогда иди сюда и налей нам вина, - проворчал старик.

Я не заставил просить себя дважды, взял кувшин и наполнил три невысоких серебряных стакана.

- Гамон не пойдет с нами, - сказал Ругон.

- Да. Я слышал.

Воины переглянулись.

- И что еще ты слышал? - осторожно спросил судья. Его тон мне не понравился.

- Больше ничего. Я только подошел.

- И что ты на это скажешь? - не унимался Гамон.

- Неважно пойдешь ты с нами или нет, - просто ответил я, - думаю, что мы справимся.

Не знаю, может быть, мой ответ прозвучал слишком грубо, но я действительно считал, что в походе мы прекрасно можем обойтись без него. Командовать нами может и Ругон, а людей в отряде достаточно. Похоже, старик был со мной согласен, потому что он неожиданно расхохотался и сказал, - вот тебе ответ настоящего воина. Клянусь честью мальчишка прав.

Утро выдалось пасмурное. На рассвете зарядил противный нудный дождик, который в этих краях был большой редкостью. Летом на город налетали из степи сухие беспокойные ветры, которые разгоняли редкие тучи и не давали проливаться осадкам. В пору моего детства зажиточные земледельцы валили валом в наш монастырь отбивать земные поклоны и просить богов о дожде.

- Вот и хорошо, что льет, - сказал Ругон, который похоже совсем не боялся промокнуть, - зато пыль глотать не придется.

Старик заботливо заворачивал свои любимые латы в чистую холстину перед тем, как убрать их в сундук, который нам любезно предоставил хозяин дома. Гамон решил, что в поход мы должны отправиться под видом монахов. Соответствующая одежда была заготовлена заранее. Монашеская куртка при всем желании не смогла бы прикрыть доспехи, поэтому нам пришлось оставить полюбившиеся оружие в купеческом доме. Многие не хотели расставаться с дорогими сердцу вещами, но Гамон был неумолим. Все-таки наш поход должен был проходить в полной тайне, и любая мелочь могла нас выдать.

- О нас и так уже все знают, - ворчал один из воинов, любовно поглаживая черненый бок тяжелой кирасы, - королевские гвардейцы почти наступают нам на пятки, так чего прятаться? Шли бы в полном вооружении.

- А стража у ворот? - спросил кто-то.

- Перебили бы всех и делу конец.

Понимая, что отправляться на вражескую территорию совсем без защиты нельзя Гамон приготовил для нас короткие кольчуги, которые можно было скрыть под одеждой. Я ничего не понимал в железных рубашках и не мог определить их качество. Не думаю, что их привезли из столицы. Скорее всего, заказ исполнили местные кузнецы. В любом случае мои спутники внимательно осмотрели кольчуги и без лишних разговоров натянули их под куртки. Признаться, я был даже рад, что оставляю свои тяжелые латы в сундуке. Нам предстояло идти ни день и ни два, и таскать на себе такой вес было бы настоящим мучением.

Когда все вещи были собраны, слуги пригласили нас к завтраку. Ни Гамона, ни хозяина дома в гостиной не оказалось. Странное ощущение овладело мной, когда за стол уселись одиннадцать монахов. Два года назад столько же братьев отказалось покидать обитель, несмотря на то, что войско кочевников уже приблизилось к городу. Никто из них не спасся. Все они погибли при осаде монастыря и после того, как орда отступила, мы нашли на развалинах одиннадцать изувеченных тел. Погруженные в свои мысли мои спутники ели молча. Привыкая к новой одежде многие не стали опускать тяжелые капюшоны. Складки грубой ткани скрывали очертания тел и казалось, что рядом со мной сидят не могучие воины, а обычные монахи. От мысли, что призраки тех далеких времен вернулись, чтобы повидать предавшего их собрата меня бросило в дрожь. Чтобы побороть внезапно нахлынувшую слабость я на мгновение зажмурился. Когда открыл глаза, наваждение спало. Надо было вчера меньше налегать на вино. Я украдкой взглянул на Ругона. Старик хмурился. Наверно, если бы я рассказал ему о своих страхах, он только рассмеялся мне в лицо. Старику не терпелось поскорее покинуть Паус и кажется, я начинал его понимать.

Готовый к походу караван построился во дворе. Переоделись не только дворяне - оруженосцы тоже натянули на себя какие-то обноски и теперь ничем не отличались от носильщиков. В таком виде узнать их было совершенно невозможно. Мечи, кинжалы и магические жезлы до поры были упакованы в тюки и мешки с припасами. Наверно, если бы королевские шпионы нос к носу столкнулись на улице с нашим караваном, никто из них никогда не заподозрил бредущих по своим делам смиренных монахов в злом умысле.

- Оружие достанете не раньше, чем пройдете ворота, - поучал нас Гамон, - ваши вещи стражники осматривать не будут. Сейчас много кто ходит в восстановленный монастырь, поэтому охрана не удивится еще одному каравану. Если остановят, скажете, что несете припасы в обитель. Говорить будет Тибон. Он жил в монастыре и знает, как общаются монахи.

Воины с интересом уставились на меня. Все они были из богатых и знатных семей и, похоже, не ожидали обнаружить в своих рядах бастарда. Конечно, почувствовать во мне дурную кровь они не могли, но рассказ о моей жизни в монастыре говорил сам за себя. Ни один дворянин никогда не отправит своего законнорожденного сына на воспитание в обитель.

Я твердо выдержал насмешливые взгляды собравшихся. Признаться, услышав слова Гамона, я не столько смутился, сколько возгордился. Приятно, когда старший признает твою значимость и собирается поручить тебе важное дело. Я не боялся предстоящего разговора со стражниками и думал, что с легкостью смогу выдержать испытание. Главное, чтобы остальные дворяне вели себя тихо. Если они станут бросать на охрану ворот надменные взгляды, то нас могут и остановить. Ну, это уже была забота Гамона. Пусть подумает, как сбить со своих людей излишнюю спесь.

В этот раз мы вышли без провожатого - купец остался дома. Обратную дорогу не трудно было найти - сначала переходишь по мостикам через ущелье, потом спускаешься по лестнице в нижний ярус, а там и до базарной площади рукой подать. По утреннему времени народа на улицах было совсем мало. Даже самые буйные ночные гуляки, наконец, угомонились и пошли спать, а добропорядочные горожане еще не вставали. Раньше в дни мира, когда караваны из столицы шли прямиком в степь и делали в Паусе короткую остановку, торговцы даже ночами не смыкали глаз, да и трактирщики круглые сутки держали двери заведений открытыми. В те благословенные годы жизнь в городе бурлила днем и ночью. Местные купцы меняли товары и у торговых гильдий, и у кочевников, которые везли в долину красивые ткани, вяленое мясо, изделия из железа, бронзы и кожи. Обычно варвары дальше Пауса не ходили. Караваны останавливались под стеной и, избавившись от товара, старались поскорее вернуться в степь. Но война навсегда изменила привычный уклад жизни и теперь городские ворота почти все время стояли закрытыми. Во-первых, в Паусе боялись нападения, а во-вторых за стеной делать больше было нечего. Торговля со степью закончилась, а в монастырь, который раскинулся в половине дня пути от городской стены прихожане теперь ходили редко. Напуганные войной миряне предпочитали молиться в церквях, расположенных поближе к дому. Редкому смельчаку, пожелавшему перебраться за городскую стену, нужно было заплатить пошлину, да еще и уговорить стражу открыть ворота. Солдаты могли и отказать под каким-нибудь надуманным предлогом, если им было лень тянуть тяжелые створки. Наврут, что видели вдалеке степных всадников - вот и весь разговор.

На базарной площади было пусто и тихо. Мы спугнули нищих, которые рылись в отбросах. Завидев наш отряд, они кинулись врассыпную. Охраны у ворот видно не было - видимо сидели в башне. Может быть, спали, а может, прятались от дождя. Я постучал в низкую дверь караульной и вошел внутрь. В небольшой комнатке на дощатых нарах спали двое, еще один стражник сидел возле печки и помешивал кочергой угли. Несмотря на то, что утро выдалось теплое, хоть и дождливое, внутри было жарко натоплено. Пахло потом, мокрой кожей и грязными портянками.