Индиль

Пророчество. Эпизод третий

– Расскажи про маму.

Мальчик сотни раз слышал рассказы фавна о далекой и самой прекрасной маме на свете, но снова и снова ждал их с замиранием сердца, будто с этими сказаниями возвращалась к нему и его мама, которую он никогда не видел, но представлял себе настолько ярко, что иногда ему казалось, что он слышит ее голос и чувствует прикосновения ее рук.

Фавн улыбнулся. Он тоже любил эти мгновения, когда, отходя ко сну, маленький Лоссен-Лот снова и снова просил его рассказать про маму, а стоило фавну начать свой рассказ, мальчик начинал перебивать его, задавая снова и снова одни и те же вопросы.

Лоссен-Лот был удивительно хорош собою. Он унаследовал голубые глаза своей матери и иссиня-черный, словно вороное крыло, цвет волос своего отца. Кожа его была ослепительно белой, и этот контраст черного и белого невольно приковывал взгляд. Мальчик был мил и послушен, и впитывал каждое слово, сказанное ему Кетаром. Он был настойчив в своих желаниях, но в то же время уступчив, поскольку Кетар учил его, что уступить – порой означает проявить большую силу, чем настоять на своем. Он был смел, даже бесстрашен, но в то же время осторожен и незаметен, каким и подобало быть лесному жителю. Он чувствовал себя частью леса, частью природы, и не смел нарушать ее равновесие.

– Ну расскажи, Кета-а-ар, – умоляюще протянул малыш.

– Хорошо, слушай, – фавн задумался и снова по-доброму улыбнулся. – Твоя мама была прекрасной нимфой… – начал он, но Лот сразу же перебил его:

– Почему была? Я хочу по-другому!

– Хорошо, Лот. Пусть по-другому… Твоя мама – лесная нимфа. Она прекрасна. Ни у кого больше нет таких красивых голубых глаз, ни у кого нет таких струящихся и переливающихся в лучах солнца золотистых локонов, ни у кого нет такой легкой походки, ни у кого больше нет такой светлой души, как у твоей мамы. Ее имя – Индиль, Белоснежная горная Лилия, потому что сама она, как цветок – легкая, нежная, неповторимая.

– Моя мама любит меня, Кетар?

– Конечно, малыш. Никто во всем мире не любит тебя так сильно, как она.

– И даже ты?

– И даже я. Ты – ее сердечко, Лот. Ты ее все…

– Тогда почему она не приходит ко мне?

– Она не может прийти, мой дорогой, ты же знаешь. Тьма держит ее в своих владениях и не отпускает к тебе.

– Как принцессу, которую унес дракон и держит в своей пещере?

– Она и есть принцесса. Ее страну населял миролюбивый, красивый народ, древний, как сама Природа. Но силы Тьмы погубили этот народ и уничтожили ее земли.

– Маму спас прекрасный принц?

– Ее спас твой отец, Лот, и спрятал в своем темном замке, потому что сам он был темным принцем.

– Почему мама и папа не захотели, чтобы я остался с ними, Кетар?

Фавн почувствовал, как в носу у него защекотало, а глаза стали влажными. Пытаясь скрыть эту неловкую слабость, он медленно втянул воздух носом и так же медленно выдохнул его.

– Они хотели… Они хотят, Лотти, но не могут. Весь Свет, бывший в душе твоей мамы, перешел к тебе, и ты живешь в Свете, она же вынуждена оставаться во Тьме, потому что теперь душа ее наполнена Тьмой.

– Она стала злой, Кетар?

– Она стала другой, мой мальчик, но она по-прежнему любит тебя, я знаю это…

– Я когда-нибудь смогу увидеть ее?

– Конечно. Как только ты сомкнешь веки и погрузишься в сон, ты увидишь ее, она будет с тобой, пока длится твой сон, малыш…

И Кетар снова и снова посылал малышу Лоссен-Лоту красивые светлые сны, воссоздавая в них раз за разом образ Индиль – нежной, любящей, заботливой мамы, и уже не скрывал своих слез, видя как малыш улыбается, смеется и шепчет во сне слово «мама».

Лоссен-Лот быстрым движением головы стряхнул остатки сна, и Индиль, тихо, неподвижно сидевшая рядом с ним, улыбавшаяся ему нежной, светлой, теплой улыбкой, тотчас исчезла. Столько лет прошло с тех пор, как он покинул дом Кетара, но каждый раз, просыпаясь, он как будто снова выходил из уютного, пропитанного теплом и детскими воспоминаниями жилища фавна и отправлялся вслед за эльфами в неизвестный, далекий и завораживающий своей новизной путь. Он как сейчас помнил встревоженное лицо фавна, молча смотрящего ему вслед, и каждый раз жалел его, но ни разу не пожалел о том, что ослушался его, и ни разу не почувствовал себя виноватым пред своим наставником.

По привычке, выработанной за многие годы, проведенные в эльфийской армии, Лоссен-Лот сразу же поднялся на ноги, привычным движением быстро привел в порядок одежду и еще более туго затянул свои длинные черные волосы. Подняв с земли лук и колчан со стрелами, он вышел из шатра. Уже стемнело, и над долиной зажглись первые звезды. Воздух был наполнен ночной прохладой. Казалось, на многие мили воцарились тишина и спокойствие, и ничто не предвещало близкого начала битвы. Он прошел мимо других лучников, увидел среди них командующего, приложил правую руку к левому плечу в знак почтения и произнес: «По личному поручению Милорда». Тот, слегка кивнув ему головой, не остановил его.

Лоссен-Лот, бывший еще под впечатлением от образов любимых сновидений, задумчиво брел по тропинке, едва заметной среди высокой травы, вверх по склону, вглубь леса. Оннед поручил ему осмотреть этот склон холма, и он был рад такому поручению. Как никогда раньше он искал уединения перед решающей битвой.

Достигнув вершины холма, он вдруг замедлил шаг. Ему показалось, что он был здесь не один. Скрывшись в тени ветвей раскидистого кустарника, Лоссен-Лот огляделся. Никого не заметив, он продолжил свой путь. Теперь он ступал осторожно, неслышно, осматриваясь по сторонам и прислушиваясь к ночным шорохам. Наконец, так никого и не встретив, он поднялся на вершину холма, вышел на опушку леса и вдруг… замер. На самом краю обрыва он увидел неподвижную фигуру верхом на огромном вороном коне. Это был огромного роста воин, облаченный в доспехи из драконьей чешуи, такие, что носили воины Тьмы, и черный плащ. Чуть поодаль Лоссен-Лот различил еще две фигуры демонов. Они стояли неподвижно, положив руки на рукояти своих мечей. Демоны медленно поворачивали головы, осматривая окрестность, и их горящие глаза, словно огни маяков, светились в ночной тьме. Чуть поодаль, в тени деревьев, он заметил еще несколько фигур.

Лоссен-Лот отступил назад и погрузился в густую листву кустарника. Из своего укрытия он видел всю опушку леса. Молодой эльф рассмотрел среди стволов деревьев еще с десяток вооруженных демонов. «Они нападут с тыла, – подумал он. – Надо как можно быстрее сообщить Милорду». Он хотел было покинуть это место, чтобы вернуться к своим, но услышал за спиной, совсем недалеко, громкое дыхание коня. Обернувшись, он увидел еще с сотню демонов, большинство из них верхом, и поспешил пригнуться к земле и снова скрыться в кустарнике. Кетар обучил его, как беззвучно перемещаться по лесу, как оставаться незамеченным, как мгновенно сливаться с природой, становиться ее частью, становиться невидимкой для самых зорких и внимательных глаз. Лоссен-Лот легким неслышным движением достал стрелу и приложил ее к тетиве. Так, держа лук наготове и затаив дыхание, он продолжал наблюдать за темными фигурами, одновременно выбирая путь к отступлению.

Внезапно всадник, стоявший над обрывом и наблюдавший за странным движением теней в небе, обернулся, всего на мгновение, но этого было достаточно, чтобы Лоссен-Лот мог увидеть его в свете Луны. Молодой эльф невольно отшатнулся и опустил стрелу. Это был не просто демон. Это бы сам Темный Повелитель, тот, чье имя знают все, но не называют в Свете. Это был Махталеон.

Ветка предательски хрустнула под ногой Лоссен-Лота, и он замер, не смея дышать. В этот же момент Махталеон поднял руку, готовясь отдать приказ о наступлении, позади Лоссен-Лота сотни рук натянули до скрипа поводья, демоны, скрывавшиеся напротив в густых зарослях леса беззвучно обнажили мечи. Лоссен-Лот приподнял лук, держа его наготове. Махталеон подал знак к наступлению, и эльф скорее почувствовал, нежели услышал, нарастающую силу пролетавших мимо него черных всадников. Он видел, как они выхватывали мечи из ножен, и мечи загорались в их руках, словно подожженные факелы. Они срывались с обрыва и обрушивались на сражавшихся внизу эльфов. А еще он видел, как стрела, появившаяся как будто из ниоткуда, пробила доспехи демона и пронзила его насквозь. Махталеон пошатнулся, но остался в седле. Он медленно опустил руку.

Лоссен-Лот молниеносно проследил путь, по которому пролетела стрела, и увидел убийцу. Он был высок и отличался крепким телосложением. Рыжая копна его длинных волос, заплетенная на манер конской гривы, придавала его облику дикий, необузданный вид, а в его глазах отражался свет луны, наподобие того, как это бывает у диких кошек. О происхождении его, ровно как и о принадлежности к какой-либо из известных молодому эльфу рас, судить было сложно, однако, во всем его облике проглядывалось нечто демоническое. Он неторопливо заряжал арбалет новой стрелой.

Махталеон спешился. Мимо него черными тенями пролетали всадники с горящими мечами, и их уже нельзя было остановить. Лоссен-Лот видел, как какой-то демон выхватил кинжал и метнул его в пришельца. Кинжал, пролетев несколько метров, с силой, по самою рукоять, вонзился рыжему демону чуть выше ключицы, но тот не обратил никакого внимания на ранение, и даже рука его не дрогнула. Тогда демон выхватил меч и уже был в нескольких шагах от злоумышленника, готовый нанести ему удар, как вторая стрела просвистела мимо его лица. Беспомощно проводив ее взглядом, демон закричал от ярости и бросился на пришельца, но тот уже успел отбросить арбалет и, выхватив меч, встретил противника. Удар металла о металл оглушил ночь и утонул в шуме битвы, бушевавшей у подножья холма.

Махталеон обернулся навстречу второй стреле, выпущенной незнакомцем, словно желая встретить грудью и ее, но внезапно другая стрела, еще более быстрая и меткая, сбила соперницу с намеченного пути, и не дала ей окончить начатое. Это Лоссен-Лот, сжимавший лук в опущенной руке все это время, неожиданно для самого себя поднял лук и выстрелил, сбив стрелу убийцы.

Сразу несколько пар глаз устремили взгляды в его сторону, ища его в тени кустарника, и только одна пара глаз нашла его меж ветвей. Махталеон смотрел на него сквозь листву, ветви, тени, тьму, расстояние, время, – смотрел ему прямо в глаза, и Лоссен-Лот смотрел в эти наполненные тьмой глаза, не в силах оторвать свой взгляд, и ему казалось, что эти глаза все более и более приближаются к нему, в то время как демон не сделал ни единого шага.

Тем временем пришелец был схвачен. С трудом удерживая, демоны подвели его к Махталеону и поставили на колени. Лоссен-Лот опустил лук, который все это время продолжал держать в поднятой руке, и отчего-то почувствовал облегчение. Он еще больше погрузился в густую листву и продолжил наблюдать за происходящим.

«Кто ты такой?» – должен был спросить Махталеон, но он молчал. Он отлично знал, кто перед ним, хотя еще несколько минут назад даже не подозревал о его существовании. Вместо этого он произнес:

– Твое имя.

– Леон, – пленник вызывающе посмотрел прямо в глаза Королю. – Она назвала меня Леон. Она дала мне твое имя, отец, хотя я предпочел бы иное.