Индиль

Прощальный подарок. Эпизод третий

Тиир проплывала по коридорам замка, словно в тумане. Единственное, что она чувствовала теперь – это холодную сталь кинжала, который она сжимала в опущенной руке. Она должна сделать это. Она не причинит ему боль. Он умрет очень быстро. Кинжал слишком острый. Один укол в сердце – и все. Не удар, а просто укол – точный, быстрый, стремительный, смертельный. Он даже не проснется.

Она проплыла мимо стражи, толкнула высокие двери и оказалась в его покоях. Он спал. Она остановилась, сжав кинжал с такой силой, что почувствовала боль в руке. Некоторое время она стояла неподвижно, почти не дыша, боясь разбудить его. Затем медленно и беззвучно приблизилась к его ложу и откинула полупрозрачный полог.

Оннед спал.

Тиир опустилась на край его постели, все еще сжимая кинжал в побелевшей руке. Она склонилась над спящим эльфом и внимательно посмотрела на его лицо, как будто желая удостовериться, что это действительно был он. Она изучала его лицо, словно впервые видела его: высокий лоб, прямой нос, чуть разомкнутые губы, опущенные ресницы… этот глубокий уродливый шрам, рассекавший его лицо от брови до верхней губы… и еще два шрама на левой щеке… Она ведь даже не подозревала об их существовании, пока впервые не увидела его спящим…

Его сорочка была расстегнута, и взгляд Тиир блуждал по его груди, изборожденной старыми шрамами. «Сколько ран, сколько боли… Я оставлю еще один след на твоем теле… на твоем сердце… Это будет последний твой шрам… Самый глубокий… Самый болезненный для нас обоих. Его оставит моя рука… Этот шрам станет моим прощальным подарком, немым напоминанием о том, чему не суждено было сбыться…»

Она осторожно положила голову ему на грудь. Она слушала, как бьется его сердце. Размеренные, неторопливые, глухие удары его сердца… «Нет, на этом сердце не образуются шрамы. Эта рана не затянется, она так и останется глубокой кровоточащей дырой…»

Сон Оннеда был глубок, лицо спокойно, мысли светлы, и оттого он сам был светел и прекрасен. Каким красивым казался он ей теперь, красивее, чем прежде, чем когда-либо, и даже шрамы, исполосовавшие его лицо, ничуть не портили его. Напротив, он был совершенен. И зачем он только скрывал эти следы сражений, которые были ему так к лицу?.. Его губы… Теперь они были так близко… Когда-то она и мечтать не могла о том, чтобы прикоснуться к ним, а теперь они принадлежали ей. Он весь принадлежал ей. Он сам отдал ей себя. Он отдал ей свое тело. Но не свою душу.

Тиир провела пальцами по шраму на его лице, и шрам медленно исчез под ее пальцами. Она убрала руку. На нее смотрели его прозрачно-голубые глаза. Его взгляд, затуманенный, еще не вернувшийся из сновидений… Она будет долго помнить его. Сейчас самое время нанести смертельный удар. Оннед решит, что все это сон, а когда проснется – уже в другой жизни – он ничего не вспомнит. Но она продолжала неподвижно сидеть на его постели, смотря сквозь него усталым, невидящим взглядом.

– Индиль, – беззвучно произнес он.

Она провела рукой по его белоснежным волосам. И почему никогда прежде она не задумывалась о том, от чего побелели его волосы – от снегов, на которые он смотрел, или же от зим, которые он пережил?

– Ты спал… – прошептала она. – Я не хотела будить тебя. Прости…

– Индиль, – снова повторил он, привлек ее к себе, и она легла рядом, положила голову ему на плечо, а руку, все еще сжимавшую кинжал, опустила ему на грудь. Он коснулся губами ее прохладного лба. Она почувствовала тепло, исходившее от его прикосновений, и закрыла глаза. – Ты совсем замерзла. Где ты была?

– В саду. Ночь сегодня холодная. Скоро зима.

Она сильнее прижалась к нему, словно желая укутаться в его тепло. Он обнял ее.

– Ты пришла, чтобы убить меня, Индиль? – тихо спросил он.

– Да, Оннед. Я пришла, чтобы убить тебя.

Его пальцы играли прядью ее волос.

– В чем же я повинен перед тобой? Где я ошибся?

– Я должна уйти. Я просто должна уйти. Оставить тебя и твой народ. Уйти навсегда. Я уйду, и все вы очнетесь ото сна. Вы пробудитесь, и подумаете, что все это был сон.

– В таком случае, я не хотел бы просыпаться. Лучше жить во сне и грезить тобою, нежели открыть глаза – и больше тебя не увидеть.

– Отпусти меня. Отпусти, заклинаю тебя, – ее слова становились все тише, все быстрее. – Ты не пускаешь меня в свою жизнь и не отпускаешь. Я стала никем. Я теряю себя. Твои эльфы бросают мне вслед недобрые взгляды. Я чужая здесь. Этот замок стал моей темницей. Я не вижу звезд. Лунный свет больше не питает мои силы. Оба мира отвернулись от меня, и я стала изгоем. Не этого я ожидала, пройдя весь этот путь. Ты позвал меня, и я пошла за тобой. Я потеряла свой титул, оставила свой замок, отказалась от вечности. Я оставила все – в надежде любить тебя. Но ты забыл свои слова. Ты забыл свои обещания. Ты не позволил мне умереть и не позволяешь мне жить. Я стала никем за твоей спиной. Я ничто, беззвучно существующее в твоем замке. Я стала твоей тенью, следующей за тобой в твоем бессмертии.

– Ты вдохнула в меня жизнь, ты вернула меня из небытия. Ты стала тем светом, что освещает мой поблекший мир. Ты уйдешь – и все внутри меня погаснет и погрузится во тьму. Но я не властен над тобой. Я отпускаю тебя, если ты желаешь уйти. Дни без тебя станут моей зимой. Но воспоминания о тебе станут моим солнечным светом. Мне будет тяжело встречать без тебя каждый новый рассвет и провожать каждый новый закат, но знать, что ты живешь со мной против своей воли, видеть, как душа твоя и твои мысли рвутся прочь, за стены моего замка, на свободу, к которой ты привыкла, и лишить тебя этой свободы – разве я имею на это право? Ты можешь идти и ты можешь вернуться, в любое время, когда пожелаешь. Мои земли – твои. Мое сердце принадлежит тебе. Ты здесь хозяйка. Ты – моя Королева, Индиль, и ты всегда останешься ею.

– Ты обещал мне душу, Оннед, но ты не дал мне свою душу, и ничего не дал взамен. Ты настолько дорожишь своей душой, что предпочел принести в жертву свой народ. Если душа твоя настолько ценная, я хочу обладать ею. Я хочу забрать ее с собой.

– Моя душа принадлежит Создателю. Он дал мне ее, Он и заберет. Моя душа не принадлежит мне, и я не могу распоряжаться ею.

– Я отдала тебе свою жизнь и свою свободу, а тебе нечего дать мне взамен. То, что существует между нами, нельзя прервать, нельзя остановить, нельзя отменить – и при этом продолжить жить. Я не могу расстаться с тобой, потому что мы – единое целое. Живешь ты – живу и я. Умрешь ты – я последую за тобой. И ты знаешь не хуже меня, что только твоя смерть от моей руки сможет разлучить нас. Я не хозяйка своей жизни. Мне суждено следовать за тобой в твоем бессмертии подобно тени. Я пришла, чтобы убить тебя и обрести свободу.

Он поцеловал ее локоны.

– Моя белоснежная лилия, цветущая на снежных склонах, противостоящая невзгодам и северным ветрам… Я приму от тебя любую смерть, если это будет тебе во благо. Так отчего же ты медлишь?

Она поднялась, подошла к высокому окну и медленно отворила ставни. За окном влажной пеленой висел серый предутренний туман.

– Я хочу еще немного побыть с тобой. После я уйду.

Она почувствовала, как покрывало коснулось ее спины и плеч и окутало ее мягким лебяжьим пухом, как его руки осторожно обняли ее. Она закрыла глаза.

– Я помню, как впервые пришла в этот замок. В моей душе была весна, в моей голове пел ветер. Я грезила о тебе, Оннед. Ты был моим богом. Ты был так далек и так прекрасен, словно пришел из других миров. И ты был таким жестоким, Оннед, таким холодным. Но я любила тебя, любила до безумия. Впрочем, это и было безумие – полюбить тебя. Стать частью тебя. Связать себя безумным обетом. Какой вздор! Но как трепетала моя душа, когда я впервые входила в твой тронный зал! Ты произнес мое имя, и весь мир перевернулся в моем сознании. Я была готова стать тенью у твоих ног, лишь бы быть рядом, а ты желал лишь мои земли и мои камни. Ты помнишь?

– Я был слеп. Я был болен своей тоской. Ты излечила меня. Ты вернула меня к жизни.

– Я благодарна тебе за все то, что пережила с тобой и без тебя. Я возвращаю тебе то, что принадлежит тебе, то, что принадлежит твоему народу.

Легким рывком она сорвала цепочку с шеи и медленно обернулась к эльфу. Они стояли в проеме окна, освещенные тусклым светом осеннего рассвета, два профиля, обращенные лицом друг к другу. Она протянула ему две вещи.

– Я оставляю тебе твою жизнь и твою защиту.

Он принял из ее рук кинжал и небольшой кулон.

– Не открывай его теперь, пока я здесь. В этом саркофаге – свет эльфов, священный камень твоих предков. Последний из них.

Он разомкнул губы, желая сказать что-то, но она остановила его.

– Молчи. Я знаю, что в этот самый момент я совершаю ошибку. Еще одну ошибку. Возможно, эта ошибка будет стоить мне жизни. Но я полагаюсь на тебя, эльф. Я вверяю тебе свою жизнь.

– Куда ты отправишься, Индиль?

– Я вернусь в свои земли. Я хочу видеть, как возрождается земля. Я хочу видеть, как мой сын становится сильным, мудрым, влиятельным правителем. Я хочу прожить эти годы в покое и гармонии с собой и с Природой, которая создала меня. Я хочу видеть, как зеленеет трава, слышать, как шумит ветер в ветвях, как молодые рощи наполняются пением птиц, я хочу любоваться игрой ночных фей, порхающих с цветка на цветок, хочу раствориться в лунном свете, из которого я однажды появилась…

– Все будет так, – он взял ее прохладные руки в свои ладони и поцеловал их поочередно, затем обнял ее и прошептал: – Я буду ждать тебя. Ты – часть меня, без тебя я существую лишь наполовину.

Оннед стоял у открытого окна и смотрел вдаль. Туман рассеялся, и теперь он мог видеть темную дорогу, чуть припорошенную первым снегом. По дороге, прочь от его замка, удалялась маленькая фигурка всадницы в белых мехах. Он смотрел ей вслед, и весь мир становился на его глазах белым, чистым листом. Снег – удивительное изобретение Природы. Он способен скрыть под собой всю грязь дорог, всю боль наших израненных душ.