Колония

* * *

— Если ты согласен, — продолжил развивать успех настойчивый Левкипп, — следует собрать в квантовой яме — да хотя бы и здесь, — всю колонию, обсудить ситуацию и наши действия.

— Не думаю, — задумчиво произнес Эрвин, — что мне хотелось бы обсуждать что бы то ни было с Альбертом и Исааком. Спасибо, наобсуждались.

— Ваши проблемы, — отмахнулся Левкипп. — А речь идет…

— О страшной опасности для мироздания, будь оно неладно, — насмешливо подхватил Эрвин и, перейдя на серьезный тон, уперся в стенки ямы. — Хорошо. Повтори вводную информацию, чтобы я мог сформулировать граничные условия.

— Завтра… — начал Левкипп.

— Завтра? — немедленно удивился Эрвин.

— По земному среднемировому времени, конечно, — поправился Левкипп; с Эрвином невозможно говорить, пренебрегая точностью. — Завтра в колонию перейдет новая категориальная личность. Сейчас этот человек доживает последние часы на больничной койке в Морогоро.

— Танзания, Восточная Африка, — уточнил Эрвин и добавил: — Это обстоятельство переводит информацию в разряд как минимум не очень достоверной.

— Недостоверной в смысле того, что в больнице Морогоро можно и выжить, или в том смысле, что не может будущий член колонии проживать в Танзании, никому не известный?

— Вариант два, — чуть помедлив, сказал Эрвин. — Если, конечно, этот человек не оказался там по делам, приехав из…

Он замолчал, поскольку знал теперь уже всё, что знал Левкипп, и всё, что знал каждый колонист: информация распространяется быстро, вообще говоря, мгновенно, но какое-то субъективное время (у каждого свое, но среднее значение легко высчитывается) уходит на расшифровку.

— Так, — сказал он. — Сорок три года, рак легких, неоперабелен… Всё так, Левкипп, всё так. И прибудет он к нам, верно. Почему в нашу колонию? Этот человек всю жизнь работал на плантациях, охотился, воевал, необразован, никогда не покидал Танзанию, понятия не имеет о том, что такое физика и наука вообще. Он…

— Его зовут Мбоне Чембара, — сказал Левкипп.

— Он абсолютный профан! Чембара по всем критериям окажется не у нас — что ему у нас делать? — а в квантовом супе…

— Пожалуйста, Эрвин, не кипятись и сосредоточься. Критерий свободы…

Эрвину понадобилось немало энергии, чтобы опять взобраться на вершину горы и застыть в очень неустойчивом, но зато удобном для обзора положении. Левкипп не стал помогать: Эрвин не принимал чью-либо помощь, предпочитая полную самостоятельность выбора.

Как и Мбоне Чембара, африканец, умиравший в возрасте сорока трех лет, неженатый, бездетный… Свободный.

— Гений. Поразительно. Ты прав.

— Гений, — подтвердил Левкипп. — Если бы он родился в Штатах или в Европе, то стал бы физиком мирового уровня. Даже в Танзании у него был шанс, если бы он родился в Дар-эс-Саламе и учился, а не провел детство в кочующем племени, в трехстах километрах от ближайшей школы. Он с детства был самостоятелен в суждениях, и потому его не терпели соплеменники.

— Сколько же его били… — пробормотал Эрвин, пропуская через фильтр сознания информацию, уже ставшую содержимым физического вакуума. — Сколько его били… За то, что не считался с законами племени… Обо всем имел свое мнение и никому не подчинялся. А когда его призвали в армию…

— Год военной тюрьмы за неподчинение приказам, — подтвердил Левкипп. — Побег. Был пойман, получил еще год и опять бежал.

— Как ему это удалось? — поразился Эрвин и, подчинив поток информации, сам ответил: — Гениально придумал, да.

— Бедняга, — добавил он. — Ужасная жизнь для человека такой внутренней свободы и такой способности противостоять любому внешнему воздействию. Удивительно, что он дожил до сорока лет. Могли убить в армии, в тюрьме, да просто в уличной стычке.

— Тогда, — мрачно заметил Левкипп, — он прибыл бы в колонию гораздо раньше, и мироздание, возможно, уже перестало бы существовать. Мы ничего не могли бы сделать, если бы смерть его оказалась быстрой. Сейчас есть надежда…

— Воспрепятствовать? Теоретически, да. Но он — гений! В колонии Чембара станет одним из самых…

— При его свободолюбии? — перебил Левкипп. — При его жажде разрушения устоев?

— Ты прав, — согласился Эрвин, просочившись сквозь не очень высокий энергетический барьер в соседний холм с плоской вершиной, где даже в фазе неустойчивого равновесия можно было немного расслабиться и подумать.

— Созовем конвент!

— Думаешь, придется голосовать? — с беспокойством спросил Левкипп.

Простая, казалось бы, процедура, но очень сложная, когда приходится синхронизовать тысячу четыреста девяносто семь личностей плюс-минус восемь.

— Конечно. Нужно решить: допустить ли в колонию личность Чембары.

— Синхронизуем в здешнем настоящем или…

— В здешнем, — твердо сказал Эрвин. — Это проще всего.

— Зови, — согласился Левкипп. — У тебя поле взаимодействия более пологое.