Попаданка за штурвалом

Глава 20

Милан Авей

Дженсен нечто.

Если бы мне сказали, что в одном человеке может сочетаться исключительная ответственность и ветреность, я бы не поверил, что подобное возможно, но, глядя на Дженсен, убеждаюсь, что я заблуждался, и мир гораздо шире, чем мне представлялось.

Вот чем она думала?

Миг, и мыслей в голове не остаётся, потому что Дженсен… Я ощущаю её близость, тепло её дыхания, касание её губ… Она проводит по моим волосам, ерошит пряди, которые я только что зачёсывал. Я целую в ответ, и Дженсен, задохнувшись, откидывает голову, но не отстраняется, и взгляд притягивает её шея, острая ключица.

Я с трудом удерживаюсь, чтобы не продолжить, потому что Джен, сейчас уверенная в себе, может испугаться. Нет уж, пусть делает, что хочет, а я… я просто буду помогать ей осознать, чего именно она желает. Как со столицей получилось.

— Когда отправимся? — спрашивает она как ни в чём не бывало.

— После ужина? — предлагаю я полуутвердительно-полувопросительно.

— После ужина, — кивает Джен. И тон у неё командный.

Прелесть какая…

Ключик к невестушке я подобрал. Точнее, к супруге.

Проводив Джен до дверей, я возвращаюсь к зеркалу. На голове гнездо бешеной серопёрой ярды. Исправить будет трудно, но я берусь за расчёску и начинаю очередной раунд сражения с волосами.

Время до ужина пролетает незаметно.

В дверь разадаётся стук, и на пороге появляется господин Рат. Мой теперь уже тесть явно чувствует себя неловко. Он первым делом бросает взгляд на мою руку, находит кольцо. Похоже, Дженсен сообщила родителям и про брак, и про наш скорый отъезд.

Счастливым господин Рат не выглядит. Похоже, всерьёз беспокоится за дочь, но я ему не сочувствую. Раньше нужно было беспокоиться. Отец и не заметил обман — я отказываюсь это понимать.

— Дженни хорошая девочка, но она ещё не повзрослела, — вздыхает тесть.

Чушь. Взрослости в Джен хватает. Ребячества, впрочем, не меньше.

— Господин Рат, я намерен показать Дженсен столицу и дать время привыкнуть к новому дому, ко мне. Заверяю, что поначалу у нас будут раздельные спальни, и, хотя выходка с побегом меня не порадовала, я не намерен обижать свою жену.

Господин Рат неуклюже пожимает плечами. Он ещё больше не в своей тарелке, чем в начале разговора, но вроде бы успокоился и выдохнул с облегчением.

— А что насчёт торжественной церемонии? — уточняет он.

Моя очередь пожимать плечами, потому что я планировал познакомиться с невестой, подтвердить помолвку и уехать, а не получить кольцо на палец. С одной стороны, в церемонии нет необходимости.

Хочет ли пышный праздник Дженсен неизвестно. Обычно девушки мечтают о том, как они будут самыми красивыми в свой особенный день, но Дженсен необычная, с ней не угадаешь.

С другой стороны, я князь, и статус обязывает представить будущую княгиню должным образом.

Хм…

А зачем мне самому голову ломать? Пусть Дженсен ищет, как совместить необходимость и свои желания.

— Устраивать церемонию наспех не вижу смысла. Я представлю Дженсен в качестве княгини, а торжество подготовим отдельно. Я понимаю, что это будет некоторым отступлением от традиций, но свет такое решение вполне примет.

Господин Рат кивает.

Спрашивать его о предпочтениях Джен бесполезно, поэтому я закругляю пустой трёп, и мы спускаемся в столовую на первый этаж.

Дамы появляются минутой позже. И если госпожа Рат встревожена, как и её супруг, то Дженсен выглядит вполне довольной и на меня смотрит с весёлым интересом.

Если она решила проверить крепость моих нервов, то мне остаётся только смириться.

Я подвигаю Дженсен стул и сажусь рядом, лакеи вносят первые блюда. Господин Рат заводит разговор о погоде — прогноз обещает сильные ветра. Намёк, что мне следует задержаться в гостях, читается между строк. Задержка в мои планы не входит, поэтому намёк я игнорирую, а Дженсен и вовсе приходит мне на помощь и начинает расспрашивать о храмах столицы.

— Князь, всё же время позднее, — робко замечает госпожа Рат после ужина.

— Не беспокойтесь. Дженсен сможет отдыхать в отдельной каюте, и как раз к утру мы будем в столице.

— Однако…, — госпожа Рат умолкает.

Характером Джен пошла явно не в неё. Но и не в отца. Она будто репей, затесавшийся между фиалкой и шафраном. Очень странная чужеродность…

Я пытаюсь вспомнить, какие впечатления у меня были от маленькой Джен.

Когда отец сказал, что белобрысая поганка станет моей невестой, я не слишком обрадовался. Девочка смотрела на меня испуганными глазами и молчала будто воды в рот набрала. Кажется, она даже на приветствие не ответила. Или пробормотала его настолько тихо, что я не понял? Впечатления стёрлись, всё же я и сам тогда был ребёнком. Но в одном я уверен — маленькая Джен бунтаркой и авантюристкой не была.

Откуда что взялось?

Лакей спускается с парой сумок. Всего-то? Багаж у Дженсен скромный.

Я выхожу первым, чтобы не мешать Джен попрощаться с родителями. Сумерки сгустились, и вылетать придётся в кромешной темноте.

Может, действительно остаться переночевать? Лететь ночью не лучшая идея, но и давать время культистам тоже скверно.

— Рен, прогноз погоды, — окликаю я своего помощника.

— Шкальные ветра ожидаются ближе к утру.

Ждать два дня я не готов. Уж лучше приземлимся на полпути до столицы и переждём.

— Князь? — супруга касается моего локтя.

— Отправляемся? — спрашиваю я.

Джен кивает и слишком быстро забирается в салон экипажа, я даже не успеваю подать ей руку, за что получаю обеспокоенно-неодобрительный взгляд от госпожи Рат.

Я прощаюсь с губернатором, госпоже Рат целую руку.

— Я буду рад принять вас в столице, — заверяю я и, наконец, дверца экипажа отрезает меня от не слишком приятных родственников.

Джен сидит закинув ногу на ногу. Поза… далёкая от приличий, но я молчу. Уверен, вести себя на публике Дженсен умеет, иначе бы не прослыла самой религиозной барышней Энтайкаса.

Экипаж трогается.

Джен приникает к окну и машет родителям, но почти мгновенно отворачивается и возвращается на место. Во взгляде вновь вспыхивает адресованный мне весёлый интерес, но настроение супруги быстро меняется, Дженсен становится непривычно серьёзной. Такой, какой она была за штурвалом.

— Расскажешь мне про культистов, Милан?

— Что ты хочешь знать? — про культистов не слышал только глухой, но с Дженс всё всегда по особенному.

— Например, что им нужно в целом и причём здесь ты?

То есть про культистов Джен не знает ни-че-го.

— Они верят… в Бездну? Наш мир погиб, остались осколки, которые продолжают существовать только благодаря милости Близнецов-Ветров. Если боги нас оставят, мы все погибнем. Культисты верят, что держаться за мёртвый мир ошибка, которая ведёт нас всех к неизбежному концу, что осколки неизбежно погибнут.

— Звучит здраво.

— Лучше вслух такого не говори, — вздыхаю я.

— Боги обидятся?

— Люди. Я думаю, многие в глубине души понимают, что на осколках можно протянуть сто или двести лет. А дальше? Острова потихоньку разрушаются. Край крошится, площадь сокращается. Не было поднято ни одного нового куска суши.

— Боги не могут или не хотят поднять ещё?

— Не знаю.

Возможно, Близнецы-Ветра слабеют. Этого я точно не произнесу вслух. Разговор и без того слишком… острый.

— Так что там с культистами?

— Они хотят отказаться от своей человеческой природы, для которой атмосфера Бездны смертельна, и переродиться, став… демонами. Не теми, которых мы видели, а в разумных, внешне похожих на людей. Как Сиян. Тогда они смогут жить внизу, как когда-то жили наши предки.

Джен ненадолго задумывается.

— А ты им зачем нужен? То есть понятно, что культистам тебя Сиян заказала, они для неё стараются. Ей-то ты с какой целью понадобился?

Отшутиться?

Сказать полуправду?

Есть тайны, которые лучше не разглашать.

Но жена имеет право знать. Тем более такая жена, как Дженсен.

— Дело в моём происхождении. Моя прапрабабушка была дивной красавицей, и, увидев её на празднике, с небес на землю спустился сын бога войны Райза и богини рек Кио. Знаю, звучит как дешёвая легенда, но история правдивая. прапрабабушка провела с юношей несколько ночей, и в род Авей влилась божественная кровь. Кстати, не впервые.

— Вот как, — Джен прикусывает губу.

— Я полагаю, что Сиян хочет использовать меня в ритуальном жертвоприношении в роли главного блюда.

— И в чём смысл?

— Ударить по летающим островам, обрушить осколки в Бездну, поглотить питающее их благословение Близнецов-Ветров и в конце концов обрести божественность. Сиян хоть и считается высшей демоницей, она в шаге от перерождения. Говорят, тысячу лет назад она была простой смертной крестьянкой. Девушку обесчестил отчим, а мать, решив, что дочь соблазняла её молодого мужа, выгнала из дома. Девушке ничего не оставалось, кроме как стать ученицей травницы.

— Впечатляющая карьера.

— Что есть, то есть, — соглашаюсь я.

Экипаж останавливается.

Мы прибыли на вокзал.