Попаданка за штурвалом

Глава 16

Дженсен Рат

Чего-то я не понимаю…

Причём не понимаю глобально. Вместо того, чтобы позволить мне наделать ошибок, князь терпеливо оберегает, разжёвывает прописные истины. Ту же легенду я помнила, но воспринимала как сказку, не придавала значения. А ведь могилы-то вполне реальные, устроены на территории храма.

Хотя я, честно говоря, не верю, что прах действительно под надгробиями. На островах каждый клочок земли настолько ценен, что наверху могил никто не устраивает. Хоронят внизу. Кто побогаче — строят семейные склепы, кто победнее, ограничиваются погребальным челноком, который отправляют в последнее плавание. Иногда тела сжигают, но опять же внизу. В совсем печальных случаях, тела сбрасывают.

Куда-то не туда мои мысли свернули. Думать надо о князе, о том, что он вдруг стал подозрительно покладистым, даже помолвку пообещал не подтверждать. Правда, срок только до полуночи…

Я не верю, что нет способа избежать брака, но Милан явно не будет мне помогать искать. Спрашивается — почему? Он сам признал, что помолвку ему навязали, что он бы предпочёл девушку из более статусной семьи. Во “влюбился” я не верю. Заинтересовался?

— Магазин дамских мелочей, — князь кивает на яркую вывеску за окном.

Экипаж замедляется и останавливается.

Я открываю свою сумку, достаю шляпку и откладываю на сиденье.

— Отвернись, — прошу я и, не дожидаясь реакции, принимаюсь раздеваться.

Он таращится на меня как на восьмое чудо света. Или на бельё? Спохватившись, Милан прикладывает к лицу ладони.

— Дженсен! Что я только что видел?

— А ты разве не знаешь? Грудь.

— Я не это имел в виду.

— Тогда о чём ты?

— О том, что девушка не должна…, — он теряется в словах.

— Всё, я оделась. Можешь открывать глаза, твоей нравственности больше ничего не помешает, — ну, почти, потому что с застёжкой я всё ещё продолжаю сражаться.

Князь наивно слушается, и первое, что он перед собой видит, моя полуголая спина.

— Дженсен!

— Помоги, пожалуйста. Я, конечно, могу пойти так, — начинаю я.

— Нет!

— И зачем так нервничать? — удивляюсь я.

Князь молчит. Я ощущаю бережное прикосновение к коже. Последние крючки находят свои петельки. Я оправляю платье, меняю грубые ботинки на туфельки, а стрижку прячу под шляпку. А раньше наоборот было — длинные волосы подворачивала и скрывала под мужской кепой.

— Идём? — предлагает Милан.

Он собирается в “Дамские мелочи”?

— Ага.

Милан выходит первым и галантно подаёт мне руку.

Может… он не так уж и плох? Даже побегом ни разу не попрекнул. Впрочем, побег оказался правильным решением. Если бы я осталась дома и пыталась донести своё несогласие словами, меня бы слушать никто не стал, а так разговор прошлё на моей территории, да ещё и с неожиданными козырями.

Даже интересно, как бы Милан стал относиться ко мне после свадьбы. Проверять я не буду, так что не узнаю.

Я устремляюсь к прилавку, выбираю шпильки, сеточку для волос. Клей тоже пригодится, но его предстоит искать в другом магазине. Нет, я не надеюсь сделать наращивание, всего лишь попробую собрать шиньон, и буду цеплять к затылку шпильками.

Но для начала волосы можно обмотать лентой и свернуть в сеточку.

Милан не спешит оплатить мою покупку. Я оглядываюсь и князя не вижу.

— Ваш спутник увидел знакомого и отлучился, — подсказывает продавец.

— Спасибо, — я расплачиваюсь.

Продавец принимает монеты с заминкой. Ну да, где это видано, чтобы барышня сама за себя платила? Забрав пакет, я прощаюсь и выхожу на улицу.

Милан неподалёку, и он действительно с кем-то разговаривает. Я привлекаю его внимание взмахом руки и сама забираюсь в экипаж. Милан появляется буквально через минуту… в самый неподходящий момент. Я как раз извлекла со дна сумки свои отрезанные волосы и, держа на весу, разглядываю.

— Дженсен! Ты меня с ума сведёшь…

— И тогда нам не надо будет жениться?

— Не дождёшься, — он отворачивается. — Я поговорил со своим помощником. Он займётся, постарается замять, чтобы твоё имя не светилось.

Я оплетаю пряди тесьмой, чтобы не “разваливались” и аккуратно укладываю в сеточку для волос. Остаётся исхитриться и приколоть тяжёлую сетку к короткой огрызкам на затылке. Да уж… Ничего не получается, как я ни стараюсь.

Князь наблюдает за моими потугами и озвучивает очевидное:

— Бесполезно.

— Придётся приклеивать к волосам, — вздыхаю я. И намазать пожирнее.

— Прости, но идея плохая.

Отчасти так и есть. Как я потом буду отлеплять своё художество? Родители непременно спросят, почему я продолжаю ходить с причёской, превратившейся в мочалку.

— Не скажи, — хмыкаю я и топорщу концы. — Портить, уже нечего. Или у тебя есть предложения? Учти, парик мама опознает.

— Есть.

Князь дважды ударяет в стенку, затем сдвигает заслонку небольшого окошка и называет кучеру новый адрес. Если номер дома мне ни о чём не говорит, то вот название известное. Стародубная улица считается главной улицей города благодаря дубу, который, как говорят, старше Энтайкаса. Когда мир рухнул в Бездну, дерево уже не было молодым, но оно пережило поднятие обломка суши в воздух, выжило и считается талисманом нашего летающего острова.

Экипаж останавливается.

Я прикрываю своё головное безобразие шляпкой.

Милан предлагает мне руку, помогает спуститься на мостовую и уверенно направляется в тесный проход между двумя зданиями. Два шага, и я… словно в другой мир попадаю. За двухэтажными представительными зданиями спрятался одномачтовый кораблик средних размеров. Верх мачты обломлен по “воронье гнездо”, парусов нет, а вот с носа щерится деревянная морда то ли дракона, то ли морского чудовища.

— Как он здесь оказался? — удивляюсь я.

Кораблям, даже летающим, нужна вода, а этот лежит на суше, причём заметно, что давно. Обшивка местами содрана, в щели между треснувшими досками растёт гриб, крепкой сопливой шляпкой напоминающий маслёнок, только вот цвет у шляпки подозрительно мухомористый.

— Кто знает? Хозяйка гонит любого, кто пытается её об этом расспросить. Говорят, судно было проклято в полёте и упало сюда, не дотянув до порта.

— Чушь какая. Ты хоть раз видел, чтобы над городом летали? Если требуется разворот, то командир облетает остров по краю. И это правило действовало задолго до прихода Альянса. И ещё. Ты видишь следы повреждения?

— Нет.

— При падении с высоты повреждения неизбежны.

— Может, судно не упало, а тормозило на брюхе?

— Тогда бы остались следы торможения. Он бы банально в почу зарылся, а здесь и этого нет. Выглядит так, будто судно сюда доставили на колёсах и аккуратно опустили.

— Ишь, умная, — раздаётся новый голос.

Из-за корпуса выходит весьма странного вида женщина. Левая половина лица самая обычная, а правая не просто изрезана глубокими складками, но и цвет имеет нездоровый серовато-бурый. Левый глаз ясный головубой, правый — чёрный провал без намёка на белок и зрачёк, однако пустой глазница не выглядит. Справа из-под губы выпирает изогнутый клык. Непомерно длинные рукава скрывают кисти. Платье тоже длинное, подол волочится по земле.

Не дожидаясь ответа, женщина приглашающе кивает и первой скрывается за корпусом судна.

Князь уверенно идёт за ней, и я мысленно пожимаю плечами. В душе разгорается любопытство. Никогда бы не подумала, что подобные странности можно найти чуть ли не в самом центре города.

Парусник встречает нас проломом в корпусе, будто кто-то кувалдой проделал внушительную дыру в трюм, ставший для женщины домом.

Нырять в недра парусника я не спешу — опасаюсь. Мало ли на что женщина способна. Вдруг князь привёл меня сюда не волосы спасать, а мозги промывать?

— Дженсен? — замечает он мою заминку.

— Брезгуешь? — усмехается женщина и обнажае руку. Узловатые пальцы пахожи на паучьи. Ногтей нет, вместо ногтей когти.

— Задаюсь вопросом, зачем мы вас потревожили, — пожимаю я плечами.

— Ко мне приходят сводить шрамы и бородавки, избавляться от родимых пятен и восстанавливать выщипанные в ноль брови. Что нужно тебе?

А к ней точно можно обращаться за избавлением от внешних…. особенностей? Ничего не имею против её внешности, но мне странно доверять свою красоту тому, кто… далёк от общепринятых идеалов.

Послушать, что она скажет, в любом случае стоит. Я молча снимаю шляпу и поворачиваюсь затылком.

— Вот, — я ещё и пальцами поднимаю куцые прядки.

— Лейла Светлоокая! Деточка, кто это тебя так? — тон женщины поразительным образом меняется. Вредная ворчунья в миг становится доброй тётушкой.

— Ножницы, — хмыкаю я.

— Джен сама себя подстригла, — поясняет князь. — Моя невеста переоделась под мальчика и почти сбежала. Если бы командир рейса не оказался культистом…

— И что вы мне голову морочите? Вы демонстрируете мне этот срам вместо того, чтобы сразу сказать, что пришли не красоту наводить, а отменить помолвку.