Две тетради

Как я проглядел, как не увидел слабость столичного Магистрата? Может быть потому, что в столице я делал всё сам? Магистрат распался, и нужно было как-то организовывать управление городом.

Я собрал своих и сказал: «Ну что, мой дорогой Теневой Кабинет, пора выходить на свет». Они отправили свои семьи в поместья или заперли в своих домах. Мы засели в Магистрате, началась тяжелая работа. По нашей просьбе студенты, окончившие летом курсы помощников лекарей, обходили дома и выявляли больных, часто на ранних стадиях заболевания, и отправляли их в госпитали. Торговцев обязали ежедневно мыть с дезраствором их лавки. Некоторые лавки закрыли совсем. Обрабатывали дезраствором дома, где были больные. Иногда, если умирала вся семья, а было и такое, сжигали дома. Вывозили за город и сжигали одежду и имущество заболевших. Там же сжигали и трупы. Вонь и копоть страшные. Они покрыли город, и город от копоти стал черным.

Меня в городе знают и боятся. Впрочем, без этой «всеобщей боязни» мне бы удавалось гораздо меньше. Приходится и самому делать грязную работу. Из всех продуктовых лавок мы реквизировали продукты, в основном муку, крупы, сахар, соль, овощи. Свезли их на единые склады и оттуда их выдают в бесплатные столовые. Торговцы пытались противиться, просили не отбирать, а я говорил им – если не мы, то грабители отберут. К сожалению, есть и такие случаи. Реквизируем ткани, кожи, инструменты, повозки - всё что нужно для борьбы с эпидемией. Недовольных много. Кроме того, во что-то надо одевать тех, кто вышел из госпиталя. Часто их одежду сжигали при поступлении на лечение. Да и холодать стало.

Тут ещё изо всех щелей повылезала всякая дрянь – грабители, разбойники, мошейники. Они есть и в обычной жизни, но их не очень заметно, а теперь плодятся как вши. Грабят опустевшие дворцы и дома, так ведь не столько уносят, сколько бьют и ломают, словно мстят кому-то за хорошую жизнь, которой у них никогда не было и не будет. Если в доме кто-то есть, то убивают. Убить могут за горсть монет и за узелок с едой. Ночью по городу ходить опасно. Вои ходят небольшими отрядами, ловят, но этого мало. С грабителями, разбойниками, ворами разговор короткий: попался – отвечай. Приговор на месте – петля на шею, скамья под ноги. Виселиц не делаем – вешаем прямо на деревьях. И я запрещаю снимать, пока не станут совсем разлагаться. Я сам не гнушаюсь такой работы – хоть душу отвести. Недавно поймали гада, который изнасиловал девочку. Я сам затянул ему петлю на шее и сам выбил из под ног скамью.

С мошейниками сложнее. Они прячутся. Скупают и прячут краденное. Как-то исхитряются привозить в город продукты и продавать втридорога, служат осведомителями для грабителей. Их тоже иногда вылавливаем и тоже вешаем. Наверное, среди повешенных есть те, кто не очень виноват, но разбираться некогда.

Недавно сожгли несколько кварталов трущоб, где жили бедняки, - главный источник заразы. Здесь было много больных и умерших. Трупы не вывозились по несколько дней – не успевали. Здесь были и разбойничьи притоны. После пожара нашли много оплавленных золотых и серебряных вещей. Больных из этих кварталов, а их было большинство, отправили в госпитали, детей в приюты, остальных расселили по опустевшим домам. Никто без крыши над головой не остался.

Жуткое зрелище представляет собой некогда весёлая и живая столица. Особенно в сумерках. Черный вонючий город с качающимися трупами на голых безлиственных деревьях, сгоревшими домами и скрипящими повозками, на которых за город вывозят трупы. И по этому черному городу на громадном черном коне мчится черный человек в черной маске и в развевающемся черном плаще. Это я! Меня все боятся и слушаются беспрекословно. Приятно, черт побери! Ха-ха-ха!

Только с министрами удаётся немного расслабиться, побыть человеком, а не диктатором…

О чем жалею, так это о том, что не удалось вовремя вывезти Эвелину из города в свой замок. Уже поздно – опасно на дорогах.

Какая всё-таки удивительная девушка эта Эвелина! После того, как сбежали Управляющий и Казначей, прихватившие казну, она фактически стала Хозяйкой дворца. Организовала его охрану, нянчится с Королем (иначе я это просто назвать не могу), открыла госпиталь. Он разрастается всё больше и больше и скоро займет полдворца. Мои вои наотрез отказываются лечиться где-либо ещё, при первых признаках заболевания идут туда. Как она со всем управляется, моя маленькая отважная девочка? Прислуги во дворце всегда было много. Когда началась эпидемия, те, кто жил в городе, ушли, но и тех, кто остался, немало. Она нашла для всех дело, сама работает с утра до вечера. Кормит и их и больных. С питанием сейчас в городе не просто. Обычных поступлений из окрестных деревень нет – князья и графы закрылись кордонами. Конечно, во дворце были запасы, и она ими умело распоряжается. Топлива нет по той же причине. Во дворце отапливаются постоянно только спальня Короля, палаты госпиталя, да изредка комнаты, где живет прислуга (как-то прислугой теперь их трудно назвать). Я ей стараюсь помочь – моих же воев и студентов лечит.

Действительно, сущность человека выявляется во время испытаний. Сбежал Верховный Совет, сбежала знать и ещё довольно много людей уехали из города. Но было много таких знатных и не знатных, которые пришли и предложили помощь. Некоторые не приходили, а просто устраивают в своих домах госпитали и бесплатные столовые, где работают такие же добровольцы. Кого-то пришлось уговаривать, чтобы не рисковали. Лично упрашивал профессоров, среди которых были знаменитые ученые, отсидеться за стенами Университета. Вышел седовласый Профессор, который ещё меня учил, и сказал: «Господин Главный Советник, мы – педагоги. Как мы будем смотреть в глаза своим студентам, когда всё кончится? Нет, мы будем с ними, будем с народом. Это наш Долг».

Студенты, как и мои вои, стали главными бойцами в борьбе с эпидемией. Они работают в госпиталях, в лабораториях по изготовлению лекарств и дезрастворов, занимаются дезинфекцией помещений, работают в бесплатных столовых, собирают беспризорных детей в приюты и делают многое другое.

Спасибо профессорам и родителям! Хорошо научили!

Тетрадь Эвелины. Сегодня никто не умрет

Дорогой Учитель, завтра Новый Год. Почти четыре месяца эпидемии. Самое страшное уже позади, но больных поступает ещё много, да и выздоравливающими госпиталь переполнен.

По утрам я хожу к Королю. Он всё также сидит в своих покоях и ничем не интересуется. Когда я прихожу, он расправляет грудь и плечи и изображает из себя короля строго и властного. Потом сникает и снова ноет и жалуется. Противно. Но не бросишь же его.

Затем я иду в госпиталь. Заметила, что рядом со мной больные оживают и поправляются быстрее. Мой Дар изменяется и он мощный, как никогда ранее. Мои способности заметили лекари и их помощники. Говорят: «Эвелина, мы сами всё сделаем. Вы только говорите и пойте».

Я так и стала делать. Прихожу в палату и строго говорю: «Сегодня никто не умрет. Я вам запрещаю!» Потом хожу от койки к койке, сажусь рядом, беру за руку или кладу руку на лоб и что-нибудь говорю ободряющее или утешающее. Встаю, обмываю или обтираю руки дезраствором и иду ко второму, третьему, четвертому и так далее, пока всех не обойду. От дезраствора кожа на руках стала грубой и шелушится. Но не станешь же подавать руку в перчатке. Человек должен почувствовать меня. Часто просят спеть, и я пою песню, которую сама сочинила:

«Черный человек со светлой душой,

Ты нас всех ведешь за собой.

И мы победим все невзгоды,

Потому что мы из крепкой породы».

Песня, конечно, не складная, но она нравится, и многие её знают. Я не говорю, что эта песня о Главнокомандующем, но люди догадываются.

Мой ЧЧ – вот кто настоящий Герой. По сути именно он тащит эту страну на себе, вокруг него много помощников и их становится всё больше, но все равно, впереди ОН в развевающемся черном плаще на большом черном коне.

Сегодня я подсмотрела, что он собирается во дворец. Мне очень хотелось сделать что-нибудь хорошее для него. Я подготовилась и словно случайно встретила в коридоре возле его покоев, попросила снять плащ, обувь, перчатки, маску и пройти в ванну. Она у меня уже была готова. Пока он раздевался и мылся, я затопила камин. Вошла в ванну. Он так быстро сел, что расплескал всю воду! За время работы в госпитале я видела много голых мужчин и никак не подумала, что он может смутиться. Я намылила ему голову, вымыла и ополоснула его прекрасные черные волосы, натерла спину, показала, где вода для обливания, полотенце и халат и вышла. Через некоторое время вышел и он. Я велела ему снять халат, чтобы я его обтерла дезраствором. Он снова засмущался, сказал, что он всё сделает сам. Я строго сказала, что я работаю в госпитале и видела всё. Он забрался на кровать, закрылся по пояс покрывалом и выдернул руки из рукавов халата. Да, я видела многое, но такого количества шрамов и рубцов я не видела никогда. Я спросила его: «Откуда у Вас столько шрамов? Почему на груди их гораздо больше, чем на спине?» «Я давно воюю и никогда не поворачиваюсь к врагу спиной» - ответил он.

Я обтерла ему лицо, шею, грудь, спину, руки. Потом он взял из моих рук полотенце и попросил отвернуться. Я отвернулась. Он стал обтирать ноги. Когда я повернулась, он уже лежал в халате. Я подала ему бокал с вином. Он сказал, чтобы я налила и себе. Я сходила к буфету за другим бокалом, налила немного вина. Он сказал, что поздравляет нас с Новым годом, желает, чтобы эпидемия скорее кончилась, чтобы мы были здоровы, и посмотрел на меня странно-странно. Мы чокнулись бокалами, выпили.

«Посиди со мной», - попросил он. Я села рядом на стул. Он взял мою руку, поцеловал. Я пыталась выдернуть. «Моя рука такая грубая», - говорю. - «Твоя рука самая прекрасная», - сказал он и взял её обеими руками. Другую руку я положила ему на лоб и запела:

«Спи, Герой мой, спи-усни,

Сладкий сон к тебе приди…»

Он уснул почти сразу и во сне УЛЫБАЛСЯ! Он так редко улыбается. Улыбка у него такая хорошая- хорошая. Я посидела ещё немного, с трудом вытащила свою руку из его ладоней. Он нахмурился и перестал улыбаться.

Я почистила плащ, обувь, перчатки. Принесла чистую одежду и новую маску. Когда утром принесла завтрак, его уже не было.

Тетрадь Георга. А с остальным мы справимся

Боги мои, даже в этом аду, в котором я живу, бывают светлые дни.

Вчера, накануне Нового года, я решил сделать себе подарок – сменить одежду, пропахшую дымом, и немного поспать. В коридоре у спальни я встретил Эвелину. Она строго сказала: «Оставьте плащ, обувь и перчатки у входа и пройдите в ванну». Я разделся, пошёл в ванную комнату, пахло чем-то приятным, вроде лимона с мандарином. «Это студенты придумали новую добавку к дезраствору» - объяснила она и вышла. Я забрался в ванну, растянулся во всю длину, расслабился. Вдруг она снова вошла. Я не ожидал. Сел так резко, что вода с шумом вылилась из ванны. «Я помою Вам голову и спину» - все так же строго сказала она. Она намылила волосы, её маленькие пальчики забегали по голове, лицу, ушам, шее, снова по голове. Тут внизу «кое-кто» зашевелился. Пришлось «кое-кого» прижать обеими руками. Она смыла мыло, показала, где чистая вода, полотенце и халат. Когда я вышел, в камине горел огонь из настоящих поленьев. У себя мы давно обогреваемся, кидая в камины разный хлам, в лучшем случае – уголь. На постели было чистое свежее бельё, и от этого я тоже отвык.