Превосходство гения: на осколках Империи

Глава 48: Верховный судья

Мигрень мучала Нарзана Наумовича с самого утра. И, как назло, лекарств от этой приставучей напасти под рукой не было. Не зря люди придумали поговорку: «утро добрым не бывает». Правда, позавтракать ему все-таки удалось: яичница с колбасой, хлопья с молоком и небольшая порция бутербродов с сыром. Не слишком уж шикарный стол для верховного судьи города Торн. А все потому, что он не слишком любил излишние растраты и экономил на всем чем угодно. Даже на себе. И слуги за глаза называли его «скрягой». Судья не закатывал пышных балов, не ходил в гости. И все больше старался проводить время вдали от центра, возле маленьких домиков, стоящих на берегу небольшого канала, похожего на городской пруд. Ох, если бы не досаждающая мигрень, он бы уже почивал на шезлонге с удочкой в руках.

В редкие минуты отдыха у Нарзана Наумовича улучшалось настроение. И не нужно говорить, что сегодня оно было ни к черту.

— Федька! — крикнул верховный судья в пустоту. — Федька! Где тебя лешие носят! Ходь сюда, кому сказано!

Двери отворились, и в кабинет вбежал щупаный парнища в лаптях.

— Здеся я, — закивал слуга. — Чего изволите, господин?

— Книгу домовую неси! Буду сейчас делами заниматься.

— Так сегодня выходной же, господин! — сник парнишка.

— Где вы такие умные, взялись на мою больную голову! — заохал Нарзан Наумович. — И так мигрень мучает, а тут ты еще! Неси, говорю, буду подсчитывать, на сколько, вы дармоеды, меня объели!

Когда судья садился за книгу, то уже к вечеру никому в доме покоя не было. Он был уверен, что слуги его объедают, обворовывают, приторговывают. И именно из-за этого он время от времени устраивал разнос всем домочадцам. У Нарзана Наумовича был свой любимый пункт обвинения — «Обжорство». В иной раз он мог грозно посмотреть в глаза и сказать: «вижу поправляетесь вы не по дням, а по часам. Видать, объедаетесь за мой счет».

— Да шевелись ты! Чего столбом стоишь! — стукнул судья кулаком о стол.

Федьку будто ветром сдуло, и вскоре он вернулся с увесистой книжицей. Нарзан Наумович записывал сюда все тщательно и скрупулезно. Ничто мимо него не пройдет. Все учтено. С важным видом он раскрыл ее и углубился в чтение.

Но тут судью отвлек стук в дверь.

— Федька! Ты снова куда-то запропастился! — прокричал Нарзан Наумович. — Посмотри, кто там, и выгони его из усадьбы! Поработать не дадут!

Федька протиснулся в кабинет через небольшую щель в двери.

— Ну чего тебе? — в голосе чувствовалось раздражение.

— Там это… Гость.

— И ты его прогнал?

— Хотел было… Но он не стал слушать и вот…

Федька отошел, и в комнату вошел Всеволод Шереметьев. Он снял цилиндр и поклонился.

— А это кто еще? — удивился судья.

— Я Всеволод! Всеволод Шереметьев. Скромный граф, который пришел предложить Вам свою помощь.

— А почему Вы взяли, что я нуждаюсь в какой-либо помощи? — раздражение в голосе только росло.

Граф поднял взгляд на хозяина усадьбы.

— Вы же хотите сократить свои расходы втрое? — улыбка появилась на лице Шереметьева.

Судья захлопнул книгу и подбежал к графу.

— Чего ж Вы раньше об этом не сказали! Приняли бы Вас, как дорогого гостя! — затем он повернулся к слуге. — Федька! Чаю нам и поживее. А Вы присаживайтесь, граф. Правды в ногах нет.

Всеволод сел и закинул ногу на ногу.

— И так? — вернувшись на место, проговорил Нарзан Наумович. — Я слушаю.

— Что? — изобразил граф недоумение.

— Нуууу, — протянул судья. — Расскажите-ка и желательно во всех подробностях, как я могу сократить расходы? Я внимательно Вас слушаю.

В это момент вошел Федька, он принес чай. Граф кивнул в сторону слуги, чтобы тот ушел.

— А теперь проваливай! — распорядился хозяин усадьбы. — Ну-с, приступим!

Всеволод взял чашку и поднес к губам.

— Изысканный вкус, — проговорил он и поставил ее обратно на стол. — Я думаю, Вы, Нарзан Наумович, сейчас подчитываете свои убытки, я прав?

Судья положил лапу на книгу и отодвинул от гостя.

— Правы, — коротко ответил тот. — Откуда Вы про деньги знаете? Уж не шпионите ли?

— Ну, право, Нарзан Наумович. Разве я похож на шпиона, — засмеялся граф. — Просто я всегда в курсе событий. Информация — вот чем я владею.

— И эта информация привела именно ко мне?

— Именно так, Нарзан Наумович, — Всеволод лукаво посмотрел на хозяина усадьбы. — Сколько у Вас народу в доме?

— Много, — признался судья. — Не позволительно много.

— И каждому, наверное, жалованье платите, — сочувственно покачал головой граф.

— Угу, — вздохнул судья. — А куда деваться! Они, поди, с голоду помрут.

Всеволод полез в карман и вытащил что-то блестящее и бросил на стол. Судья вначале отшатнулся, но после взял в руку подарок от графа. Он его повертел, затем небрежным движением положил вещицу обратно.

— За дурака меня держишь! Это же обычная крышка! — выкрикнул судья. — Она и ломанного гроша не стоит!

— Совершенно верно! — не стал спорить с хозяином Всеволод. — Не стоит!

— И что Вы предлагаете?

— Платить зарплату рабочим вот такими крышками, — улыбка озарила лицо Шереметьева. — У Вас же свой магазинчик имеется, как я помню.

— Ну да, имеется, — Нарзан Наумович задумчиво вертел блестяшку в руках. — Что-то я не могу в толк взять что Вы мне предлагаете…

— Да все очень просто. Вы платите своим слугам жалование такими вот крышками.

— Но на них же ничего не купишь…

— У других, разумеется, нет, — покачал Всеволод головой. — Я в Вашем магазине еще как, — и уже шепотом добавил. — По удвоенной цене. И получается, Ваши деньги возвращаются к Вам же, и даже с процентом.

— Может, все же есть какой секрет… — судья взял в руки крышку и начал вертеть. Он уже более внимательно осматривал блестящую отполированную поверхность.

— Да нет, Назар Наумович, она самая обычная. Ценности ноль. Но зато Ваши люди ее нигде больше не обменяют, как только у Вас. В этом и кроется гениальность моего плана.

— Только лишь у меня… — прошептал тот.

Судья подпрыгнул от радости и, подбежав к Шереметьеву, начал того обнимать, приговаривая:

— Спаситель Вы мой! Дай-ка я поцелую Вас разок!

Граф отстранился и поправил костюм.

— Полагаю, Вам не составит особого труда провернуть подобное дельце? — Спросил Всеволод.

Нарзан Наумович быстро-быстро закивал.

— Чем мне Вас отблагодарить, граф! Просите все что угодно!

Шереметьев покрутился рядом с судьей, а затем проговорил:

— Я тут усадьбу собираюсь прикупить. Хотелось бы заиметь в этом деле Вашу поддержку.

— Разумеется-разумеется! У меня как раз примеры, достойные Вашего титула имеются. Отчего ж не помочь такому милому молодому человеку! — хозяин усадьбы начал вытаскивать из шкафа, который служил архивом, папки. — Вот усадьба Мазуличей. Хозяин скоропостижно скончался, наследников не оставил. Вполне хорошее капиталовложение, и места там живописные. А вот усадьба Ряпиковых он был казнен месяц назад по политическим причинам. Так сказать, еще не успел остыть… Кхм… Извините за каламбур. Так что выбираете?

— Я хочу, — Всеволод обвел глазами комнату. Он нашел подходящую папку и самолично изъял ее из домашнего архива и положил на стол. Хозяин не посмел его остановить. Однако, подойдя к столу, судья обомлел. — Это же усадьба Торменов. Она сейчас находится во владении Графа Вадима Ивановича.

— Я знаю, — кивнул Всеволод.

— Но, право дело, как я могу Вам отдать усадьбу, если она принадлежит другому…

— Если было бы все так просто, я бы не пришел к Вам, — граф снова сел на стул. — Вы же верховный судья и сможете с этим что-то сделать.

— Верховный, но не всемогущий…

— Помнится, — граф сделал паузу. — Род Торменов воевал против южан. И сейчас его личность находится в подвешенном состоянии. Как Ваше мнение, можно ли решить вопрос на том основании, что усадьба принадлежит бывшим противникам королевства.?

— Скажите мне одно, граф — нахмурился Нарзан Наумович. — У Вас к этому вельможе есть личные счеты?

— Совершенно верно! — не стал скрывать Всеволод. Его глаза заблестели от возбуждения. — Но излагать все я Вам не собираюсь. Просто знайте, что отныне у Тормена будут очень большие проблемы.

Хозяин дома почесал затылок.

— Так Вы мне поможете? А я в благодарность полностью изложу план по-Вашему обогащению. Уверяю, это взаимовыгодная сделка!

— Хорошо, — улыбнулся судья и протянул руку. Граф пожал ее в ответ.

Продолжение следует…