Измена. Свадьба дракона

21. Письмо и прочие (не)приятности

Следующие полчаса я смеялась.

Добравшийся до меня лекарь, крутил меня, как барашка на вертеле, и печально цокал языком, но я не могла заставить себя остановиться.

— Потоки не до конца разработаны, магическая сила движется неравномерно, исток Варро-Леяш скрыт, процент иллюзорности достигает семидесяти процентов… Так, милочка, дайте-ка мне просвет… Да-да, тот с заостренным кончиком, ну-ка-с…

Милочкой беспардонный доктор назначил высокомерную Альене, и это тоже доводило меня до хохота. Рей крепко держал меня, не давая ни упасть, ни вырваться от лекаря, осторожно сжимая плечи.

— С ней все в порядке? — спросил кто-то.

Кажется, влюбленный в Альене блондин. Было в нем что-то очень надежное, не смотря на угрюмость, и я невольно порадовалась за темноволосую красавицу.

— Магическое опьянение, вейр, такое частенько случается, когда внутренние протоки омывает природной драконьей магией. Обычно это довольно болезненная процедура, но, кажется, ваши магии прекрасно ладят, редчайший случай, редчайший. Непременно проверьте судьбоносную вязь.

— Но она иномирянка! — удивилась Альене. — А мой брат — высокорожденный дракон! Как это возможно?!

— Раз есть иномирянки, то чего бы не быть истинной связи с ними?

— Я и так знаю, — тут же отрезал Рейнхард.

— Что?! Ты проверял связь с Клео, а мне не сказал?

Альене искренне возмутилась, но на нее шикнули одновременно и Рей, и лекарь, и даже безнадежно влюбленный блондин. Я его даже зауважала.

Доктор философски пожал плечами и отложил просвет.

— Что ж по итогам первичного обследования, у меня есть две новости, плохая и очень плохая, вам какую первой?

Рей сжал зубы, глядя на лекаря, и явно борясь с желанием наподдать ему со всем драконьим пылом. Приступ беспричинной радости подошел к концу, поэтому я расслабленно лежала на его руке, наблюдая сквозь ресницы за сменой мимики на его лице. Сначала гнев, потом тревога, настороженность, снова тревога. Он тревожится за меня?

— Обе, — рявкнул Рей.

Лицо у него потемнело от гнева, и лекарь суетливо завозился на софе.

— Что ж… Протоки у вашей девушки безнадежно нарушены. На непосвященный взгляд кажется, что они не разработаны, но на самом деле они перепутаны, переплетены в неизвестном мне порядке…

— Но ее смотрел лекарь Академии!

— Дорогой нир, — начал раздражаться лекарь. — Он смотрел на специальном оборудовании? С просветом? То-то-с… Не спорьте со стариком, живущим на двести лет дольше.

— А вторая новость? — не удержался блондин.

— Вторая, молодой дракон, в том, что я понятия не имею, как это лечить. И можно ли это лечить. Я впервые сталкиваюсь с таким явлением, поэтому к занятиям пока не допускать, а поток не использовать.

Лекарь собрался и ушел в резко наступившей тишине, но стоило двери закрыться, как заговорили все разом. Только мне было не до этого.

Накатившие воспоминания радовали многочисленными подробностями, в которых я чего только не натворила. Пошла невесть куда с Клависом, пила, ела, со всем соглашалась, едва не уединилась, разболтала про черный поток.

С трудом выпрямившись на софе, я сжала голову и застонала. Первое, что сделает Клавис, когда выберется из драконьей кутузки, это сдаст меня военному ведомству.

— Учитывая невозможность происходящего, но однако происходящего, — Альене многозначительно смерила меня глазами. — Мы с вейром Ареном настойчиво откланиваемся.

Их ухода я хотела и страшилась одновременно. Остаться наедине с Реем, которого я не узнавала всего несколько минут назад, было самым приятным в мире наказанием. И самым страшным. Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга.

Мне очень хотелось поговорить о произошедшем. Оправдаться? Может быть. Все, что угодно, лишь бы уйти от изучающих серых глаз, в которых я была опасной незнакомкой с перепутанными в теле магическими венами. Но едва я открыла рот, Рей жестко коснулся моих губ большим пальцем, словно стирая слова.

— Это был лучший лекарь империи, вейр Стефаш, но и он не смог определить причины твоего состояния. Ты нонсенс в его практике, а практика у него обширная, он много работал с черными заклятиями.

— Так на мне все же применяли темный артефакт?

Этого я не слышала. Хотя я так хохотала, что могла пропустить приход мессии, а не только диагноз. Рей небрежно сгреб бумаги, оставленные лекарем, и бросил их на стол.

— Видишь ли, Клео… Ты выглядишь и ведешь себя, как человек, на котором испытали темный артефакт, но при этом на тебе нет его воздействия.

А… Понятно. Мы начинаем новый раунд в «ты меня обманываешь, плохая иномирянка».

— Ясно, тогда я пойду. Спасибо за помощь.

Шатнувшись, встала с софы, но не успела сделать и пары шагов, как Рей поймал меня в кольцо рук. Но едва он попытался заглянуть мне в лицо, зло отвернулась.

— Здесь и твой дом, если ты этого захочешь, просто выбери любые покои на втором этаже.

— Наверное я тебе нравлюсь, но ты мне не веришь, — сказала я тускло. — Такой дом мне не подходит.

— Верю.

Я так настроилась на сопротивление, что не сразу услышала его слова. Верит? Но… Его руки, словно умоляя простить, жадно скользнули по предплечьям, жаркий шепот обжег висок.

— Ты могла мне лгать, ты могла лгать Клавису, ты могла разыгрывать дешевый спектакль в Академии, но ты не стала бы есть пирожное.

— Даже миндальное? — голос у меня был по-прежнему злым.

— Особенно миндальное, — в голосе Рейнхарда послышался смех.

В груди против воли проснулся росток надежды, но я безжалостно открутила ему голову. Устала я надеяться. Сейчас мне Рей верит, а завтра передумает, и мы станет классикой токсичных возлюбленных.

— Раньше ты мне не верил.

От напряжение едва не искрило, брось я вверх браслетик, тот бы повис, настолько плотным стал воздух между нами. Рейнхард медленно отпустил меня.

— Я покажу тебе одну вещь, и ты скажешь, твоя ли она.

Он медленно прошел к секретеру и поколебавшись достал потрепанный конверт.

В его движениях снова появилась знакомая решительность. Рейнхард небрежно бросил мне на колени старое письмо на розоватом листе с гербом клана Тарвиш на обороте. Руки у меня дрожали, пока разворачивала пожелтевшую от времени бумагу. Каким-то звериным чутьем я ощущала в этом письме часть той тайны, что окружала меня.

Вчиталась в короткие строки. Раз, другой, третий. Пока от ужаса у меня не вывалилась бумага из рук.

Многоуважаемый нир Саркан вейр Винзо, говорило письмо, я крайне признательна вам за оказанную мне услугу. Благодаря вашей магии, я жива, но ваша настойчивость в поиске встреч ставит меня в неловкое положение. Я не собираюсь расплачиваться за помощь собственным телом. Моя судьба связана с вейром Тарвиш, но сознавая свой долг, готова возместить ваши хлопоты в денежном эквиваленте.

Мне потребовалось почти пять минут, чтобы понять написанное. Мерзкое письмо от какой-то избалованной драконицы, которая называет спасение жизни услугой, да и еще и пытается дать за это денег. Словно жизнь можно купить.

И все бы ничего, но письмо было написано моей рукой, в конце стояла моя подпись, ко второму листу крепился необналиченный чек на две тысячи золотых.

Осторожно, словно опасную гадюку, я отложила конверт на чайный столик, хотя на самом деле мне хотеть кричать, визжать, топать ногами. Если я все верно понимала, то спас меня от онкологии не Клавис, а Рейнхард. Он, а не Клавис, вынимал для меня магию, а после возвращался на поле боя, прекрасно понимая, как мало магии ему осталось, чтобы не умереть самому. А что взамен?

Взамен на просьбу о встрече, он получил письмо с чеком, словно был надоедливым лекарем, которому не доплатили за работу.

Если я доберусь до Клависа, то проткну его раскаленной спицей… Или нет, охотничьей стрелой! Натравлю на него перевертыша! Поток у меня теперь черный, так что темные твари не откажут мне в удовольствии. Вот только… что мне делать прямо сейчас?!

— Ну? Знакомо?

Рейнхард стоял, демонстративно поглядывая в сад, но я-то видела, как напряжены плечи, как ходят желваки. От знакомой драконьей ауры комнату протопило до тридцати градусов. О, Рейнхард был совсем не равнодушен, он ждал моего ответа, от которого зависело его решение.

— В день, когда я получил письмо, я снял с него слепок ауры. Оно написано твоей рукой, написано добровольно.

От его низкого тона меня пробрала знакомая дрожь. В груди у меня нехорошо тряслось, и мне совершенно нечего было сказать в оправдание. Мой почерк, моя подпись, моя аура.

— Рейнхард, — мой собственный хриплый голос испугал меня. — Я действительно не писала это письмо. Или писала, но забыла, я половину своей жизни в Вальтере не помню! Клянусь, я встретила тебя у разбитого дилижанса впервые в жизни!

Меня словно прорвало, я рассказывала обо всем, что пережила, и не могла остановится.

Забытый императорский прием, ненависть дракониц, затертые воспоминания, даже собственную несвойственную мне покорность приплела. Не сразу поняла, что по лицу текут пошлые истеричные слезы, голос срывается, а в кабинета стало душно от моей собственной сырой магии, выпущенной на волю.

Зато Рей больше не делал вид, что он глухой, напротив, смотрел на меня не отрываясь.

— Хорошо, — вдруг сказал он. — Я буду верить тебе, и мы больше никогда не будем говорить об этом.

Он смял проклятое письмо, словно конфетный фантик, метким броском отправляя в мусорный контейнер.

Конверт полыхнул жаром и тотчас рассыпался пеплом. Я зачем-то вскочила, пытаясь поймать распадающуюся бумагу, но не успела, только обожглась и разрыдалась еще сильнее.

Рей поймал меня в объятия и сжал с такой силой, что у меня скрипнули ребра, но мне было все равно. Я хотела больше, ближе, выплавиться в него, стать частью его мира — его частью.

— Не плачь, — горячо зашептал Рей. — Больше никогда не плачь, твои слезы делают меня слабым.

Он неловко, но с неожиданной при его силе нежностью гладил меня по волосам.

— Хочешь достану чайный сервиз, и ты его разобьешь? Очень помогает при стрессе. Мы с Альене иногда бьем.

Драконы — очень странные. Хотя… Мои родители били кружки, когда ссорились.

— Лучше дай потрогать чешуйки, — голос у меня от слез сделался гнусавым и, положа руку на сердце, я бы такой сопливой девице даже край платья пощупать не дала — а ну как она в него высморкается.

Но Рейнхард счел иначе и спустя миг я гладила теплые и словно бы живые чешуйки, проступившие на висках.

— Ты женишься на Второй принцессе?

Чешуйки сразу пропали. Рей чуть отстранил меня, нахмурившись.

— Кто сказал тебе эту чушь?

Вопрос был неудобным, но для меня этот вопрос был важен, и жеманиться я не стала.

— Ты… был влюблен в нее, а император заинтересован в вашей свадьбе, об этом все говорят в Академии.

Рейнхард усмехнулся, но как-то невесело.

— Когда твою семью двигают, подобно пешкам, по всей империи, не обращая внимания на их чувства, начинаешь ценить свободу. Вторая принцесса мне благоволила и была самым симпатичным способом забраться наверх, но я им не воспользовался.

— Не воспользовался?