Измена. Свадьба дракона

15. Тайны

Не просыпаться, а приходить в себя становится плохой традицией.

Сначала я увидела знакомый потолок, а после повернулась набок и увидела печальную Лике рядом с сердитым песиком.

Едва я открыла глаза, Лике переплела пальцы в комедийно-молитвенном жесте и потупилась:

— Ты выглядишь, как темный перевертыш на седьмой день отлова.

Я усмехнулась краем рта, а после спрыгнула с кровати, полная полузабытого чувства силы и утренней свежести. Голова вопреки собственному диагнозу была ясной. Ни боли, ни путаницы в голове, только смущение от собственной вчерашней смелости. Накинулась на красивого мужчину, как распоследняя блудница.

Почти танцующей походкой я подошла к зеркалу, но чуда не произошло. Вместо чувственной красавицы на меня смотрела узница сырого подземелья, не понаслышке знакомая с принудительной диетой и дефицитом солнечного витамина. Разве что глаза изменились. Вместо вызова и стали вечной борьбы в них был покой. Целое море равновесия.

— Седьмой день отлова, — бестрепетно напомнила Лике. — Но я уже все принесла, сделаем тебя прекрасной.

Я обернулась, и взгляд сразу упал на огромный поднос с бесчисленных количеством разноцветных плашек, фигурных флаконов, туб с кремом, среди которых наверняка были и с магическим эффектом. Уйдя от Клависа, я потеряла доступ к приятным материальных благам, и теперь они соблазнительно лежали у меня перед носом. Я бы не взяла, но Рейнхард сказал: «Зайди ко мне, я дам тебе пару книг». Поэтому пусть он даст эти книги мне, настоящей, а не потрепанному жизнью чучело с серой кожей и рыжеватым хаосом на голове.

— Буду должна?

Помедлив я все же взяла флакончик с прелестным кремом, который отныне стоил, как вся я вместе с песиком. Лике сглотнула и мужественно помотала головой, но драконья сущность не дала ей соврать:

— Ничего, но… Один маленький-премаленький вопросик, ты с ним целовалась?

Смущение залило меня душной волной, но я стойко кивнула. Я не сделала ничего плохого, и я хочу этот крем.

Лике совершенно по-детски захлопала в ладоши.

— Я так и знала! Он принёс тебя вчера на руках, уложил на кровать и сам поправил одеяло, и никого не пустил, хотя твой волк… собака на него рычала, ах… Но я должна тебе сказать…

— Погоди, — остановила я Лике, — Ария здесь? Или нет, не зови, скажи мне сама, ты видела меня на императорском приеме?

Прежде чем припасть к крему, я должна разобраться с некоторыми вопросами. Был ли тому причиной поцелуй или магия Рейнхарда, но в голове у меня начала выстраиваться довольно неприятная версия всего произошедшего со мной. Тот разговор с Арией выскользнул из памяти почти сразу, не оставив следа, но сейчас я его отчетливо помнила. Упреки драконов, их недоверие, холод Рейнхарда теперь собирались воедино, но сложенный пазл пугал меня.

— На императорском приеме ты была редким перевертышем. Высокомерная, сил нет, нос задрала, ни на кого не смотришь,

Крем выскользнул у меня из рук.

У меня оставалась слабая надежда на ошибку, но сейчас она умерла.

— Ты видела меня ещё где-то?

— Нет, — казалось Лике удивилась. — Клавис говорил, ты замкнутая, не любишь сборищ, и на императорский прием ты пришла только потому что обязана. Сама знаешь, иномирянки — редкость. Но вела ты себя отвратительно. Словом ни с кем не перемолвилась, прилипла к Клавису и даже драконьим мёдом побрезговала, приложила к губам, а глотка не сделала.

Значит, я была на императорском приеме, где и заполучила репутацию высокомерной и жадной особы…

— Может, я что-то сказала на этом приеме Рейнх… вейру Винзо?

— Его на приеме вообще не было, император его не любит, не чает услать подальше от столицы. Из одного военного похода тот переходит в следующий, и так почти все время. Это сейчас… особый случай.

Тогда почему?! Что я такого натворила, что Рейнхард, знающий цену словам, спокойно говорит мне гадости? Как я вообще могла что-то натворить и не помнить об этом?

Я впилась пальцами в виски, с силой растирая их. Этот мир взял меня без разрешения, выложил у самого поместья Тарвиш, дал мне жизнь, здоровье и магию. Зачем? Почему я никогда не думала об этом? Магия бывает светлой, а бывает темной, и первые сыны Вальтарты владеют редкими темными амулетами…

— Я могла быть под воздействием темной магии. Я видела темный амулет у Рейнхарда, и у Клависа есть похожий.

Лике растерянно смотрела на меня, ломая пальцы и не решаясь ни остаться, ни присесть.

— Это атакующие амулеты, Клео, — сказала она очень осторожно. — Они, конечно, воздействуют, но немного не так, они же вжух и… Ну и все.

— Могут быть другие амулеты, — я ожесточенно подергала себя за волосы. Должно быть что-то, что заставило меня сделать что-то отвратительное и забыть об этом! — Незарегистрированные. Они ведь воины, могли найти какие-то амулеты у ритуалистов и взять их себе тайком, никому не рассказывая.

— Не могли. Темные амулеты оставляют фон, даже те, экспериментальные, что не берут платы за свое применение. Любое применение амулета автоматически регистрируется на карте мировых потоков, и спустя секунду об этом знают император, военное ведомство Рейнхарда, Высший совет и ещё целая куча народу. Если такой амулет сработает на окраине Вальтарты в пораженной области, ни у кого не возникает вопросов, но и тогда тот же вейр Винзо обязан заполнить целый пакет бумаг с обоснованием, зачем им какой целью активировал амулет. Понимаешь… Применение темного амулета чревато такими сложностями, что его проще вообще не применять.

Мне очень хотелось закрыть уши. Оглохнуть. Ослепнуть. Не видеть обеспокоенное и немного разочарованное лицо Лике. Все, что она говорила противоречило любой, составленной мной версии.

— Но это ведь мир магии, здесь возможны немыслимые вещи, необъяснимые с точки зрения физики или химии!

— Почему-то все иномирянки так думают, — грустно заметил знакомый голос.

Я подняла голову и увидела Лита, остановившегося в дверях. Щеголеватый камзол с серебряной вышивкой, острый, неуловимо-морской парфюм и продуманная жестикуляция привели меня к мысли, что Лит шел на свидание. Вот только почему он шел на него через мою комнату?

Да ещё в такой неприятный момент.

Лит, словно услышал мои мысли, дернул углом губ в усмешке.

— Услышал, как ты бегала на боевой подготовке и зашел проведать, а у вас тут такие разговоры интересные. Так вот, одна иномирянка хотела покататься на драконе, ее никак не могли убедить, что она околеет на третьей высоте от холода, а ещё одна требовала не читать ее мысли, хотя общеизвестно, что можно читать эмоции, но никак не мысли. А третья, слава отцу-дракону она уже умерла от старости, до смерти верила, что порталы антинаучны, хотя это чистая пространственная математика магических потоков. Ты была приятным исключением целую неделю. Долго держалась. Пойдем, Лике.

Как сквозь дурной сон, я смотрела на мечущуюся Лике, на иронично улыбающегося Лита, и даже понимала их. Все, о чем они говорили было и в книгах, было в разговорах других драконов, но ведь я забыла вчерашний разговор с Арией, забыла императорский прием. Возможно, помоги мне боже, я забыла что-то ещё.

— Тебе дали два дня на восстановление, отдохни и потом мы поговорим, — наконец определилась Лике. Она подняла упавший крем и твердо поставила его на поднос. — Я оставлю, а ты приведи себя в порядок.

Лит на прощание бросил на меня странный взгляд, но вышел вслед за Лике и закрыл дверь. Автоматически я отдала приказ запереть за ними и крепко задумалась. Значит, владение темным амулетом палит хозяина, если верить науке драконьего мира. Значит, дело в чем-то другом. Ведь теперь я отчетливо понимала, что в поместье Тарвиш со мной произошло что-то странное. Но, если это был не амулет, то что?

Сколько я не читала книг этого мира, никогда не слышала о потере памяти на пустом месте. Драконы даже при болезни оставались в здравом уме, счастливые создания.

— Может, ты знаешь?

Я щекотнула песика за плотное брюшко, а тот в порыве радости задрыгал задними лапами, да так, что подушка слетела на пол. Я было потянулась поднять, но наткнулась взглядом на книгу. Она ведь уже помогла мне. Если бы она не посоветовала мне поцеловать Рейнхарда, я бы и сегодня все благополучно забыла. Усевшись поудобнее, я сгребла под бок песика и открыла первую страницу. На ней по-прежнему была запись «попробуй с черным драконом», но зато страничка переворачивалась и на следующем листе было пусто. Это хорошо. Значит, можно спросить что-то ещё и получить ответ.

— Ты знаешь, что со мной произошло?

Для надежности я погладила книгу, как песика, и с предвкушением открыла снова. К счастью, никакого особого ритуала для общения с артефактом не потребовалось, сразу на второй странице проявлялись буквы.

«Да».

— Скажи что?! — руки затряслись от волнения, пришлось крепко сжать их в замок, чтобы не столкнуть книгу случайно.

«Нельзя говорить. Проклята. Ищи сама. Попробуй ещё раз с черным драконом».

Я едва не застонала от разочарования. Ну почему нельзя говорить? Почему проклята? Хотя… Меня ведь предупреждали ещё на экзамене, что книга является проклятым предметом, да и с черным драконом я уже все попробовала. То есть, не все, но кое-что.

— Снова поцеловать? — уточнила у книги. — Чем вообще поцелуй может помочь, мы же не в сказке?

«Дура».

Я потерла лоб. Сама виновата, нельзя задавать магическому предмету эмоциональные вопросы.

— Я уже целовала Рейнхарда, но целиком память не восстановилась. Что нужно сделать, чтобы получить лучший эффект?

На этот раз говорила медленно и размеренно, уставившись на страничку. Мелькнула мысль, что нужно больше. Ближе. Быть с Рейнхардом целиком, поскольку поцелуя недостаточно, и от этой мысли меня окатило жаром с головы до ног. Почему я думаю об этом? Как я могу думать об этом, если меньше месяца назад лежала в постели с другим мужчиной.

«Согласие».

Согласие?

— Мне нужно от Рейнхарда согласие на восстановление памяти? — Ещё осторожнее уточнила я у книги.

«Не памяти».

— Но если не памяти, то…

Договорить я не успела, потому что книга с щелчком захлопнулась у меня перед носом и демонстративно съехала на кровать. Кажется, я исчерпала лимит вопросов на сегодня. Я благодарно погладила книгу по обложке и аккуратно убрала ее под подушку.

Растерянно встала, пытаясь понять, что же делать теперь. Мне дали два дня на восстановление, но я не могла позволить себе роскошь отдыха. Из моей памяти напрочь выпали события, которые и по сей день портят мне жизнь и репутацию, и ни одной живой душе я не могу доказать свою правоту.

Но я наконец заполучила маленькое, едва видимое преимущество перед вчерашней Клео, проживающей сытую благополучную жизнь в мире драконов. В поместье Тарвишей со мной что-то случилось. Теперь я знала это наверняка.

Спрыгнув с кровати я направилась сначала в ванну, а после, как была, в тонкой сорочке на голое тело, заказала себе завтрак и уселась пить кофе с видом на плац. Утро давно прошло, но на плацу было по-прежнему многолюдно, или, говоря точнее, многодраконье. Измочаленные дракониры покоряли пресловутый резной мостик, пытаясь повторить прыжок своего учителя, а Рейнхард поджидал их наверху, время от времени сшибая наиболее ловких. Даже отсюда на меня фонило его плохим настроением и дурным нравом. В какую-то секунду, метко откидавая одного из адептов, он бросил короткий взгляд в мое окно и словно окаменел. Уставился на меня, чуть ли не пожирая глазами. Сердце у меня завозилось в груди, как птенец, придавленный тяжелой лапой.