Секс без дружбы

«Почему?»

Лёгкий толчок в грудь, и Гермиона полетела назад. Она отчаянно попыталась схватиться за воздух, но напрасно. Его холодные серые глаза буквально прожигали её насквозь. Прошли годы, но ничего не изменилось.

Как же давно это было? Двери Хогвартса закрылись за ними десять лет назад. Они оба уже не дети, но раны в её душе не зажили до сих пор. Ныли при одном взгляде на это бледное узкое лицо. Оно стало иным. Некогда плавные черты заострились, прорисовав высокие скулы. Кожу испещрили мелкие морщины, собравшись в бороздки в опущенных уголках губ. Отпечаток пережитого, порицание и осуждение общества состарили Драко раньше времени, а расчёсанные на прямой пробор льняные волосы, отросшие до плеч, делали его ещё больше похожим на своего отца.

Гермиона никогда не считала Драко ни красивым, ни даже просто привлекательным. За все годы в Хогвартсе, когда он изводил её ежедневно и ежечасно, она могла только ненавидеть его. Презирать до дрожи. До той самой черты, перешагнув которую произносишь роковое «Авада Кедавра».

Сколько раз в своих тайных тёмных фантазиях она заставляла Драко извиваться от боли, применяя на нём непростительный Круциатус? Сколько раз, встречая его, сжимала палочку так крепко, что, опомнившись, каждый раз удивлялась, что та не сломалась?

Часто. Слишком часто.

«Так почему же я сейчас здесь? С ним?»

Её спина встретилась с мягким матрасом. Густые каштановые локоны рассыпались по белой подушке, заструились по белому сатину вьющимися волнами. Гермиона тут же опёрлась на локти, взирая на Драко с гремучей смесью неприязни и желания. О, как же старательно она отвергала последнее, когда они поднимались в эту съемную комнату в маленькой гостинице над «Дырявым котлом».

«Поднимались? Нет, это я привела его сюда, как покорного фестрала на поводке. И он шёл, правда, переставляя ноги, будто ходули. Словно я наложила на него Империус. Но ведь это не так. Я предложила ему переспать, коль между нами нет и намёка не то что на дружбу, но и на симпатию, а он внезапно согласился. Вот так банально и просто».

Безмолвно, до побеления сжав губы, Драко тронул простую железную застёжку чёрной мантии под горлом. После падения Тёмного Лорда Малфои утратили своё имя и репутацию, но сумели сохранить состояние. И всё же Драко словно нарочно скрывал этот факт, нося невзрачные наряды и избегая вычурных аксессуаров, до которых был так падок Малфой-старший. Ни единого украшения. Под плащом — лишь простая мешковатая роба. Гермиона часто видела подобные на хранителях ключей, а то и вовсе на простых уборщиках в министерстве. Под робой скрывалась белая рубашка, украшенная незамысловатыми оборками, шнуровкой у горла и на рукавах.

«Могла бы я помочь ему развязать все эти узлы?» — спросила сама у себя Гермиона, когда Драко замер и посмотрел на неё из-под своих инеево-белых ресниц, будто ожидая, что она проявит инициативу и смягчит неловкость момента. В ответ Гермиона не сдвинулась с места.

«Да, я могла бы. Но не стану».

Она вспомнила, с каким удовольствием, едва ли не нараспев Малфой обзывал её грязнокровкой.

«Пусть вволю посмакует факт того, что вскоре случится».

Гермиона развела бёдра, демонстрируя лишенные соблазнительных кружев, но неизменно практичные чёрные чулки. Ей хотелось проверить, посмотрит ли Драко ей между ног.

Не посмотрел.

Механическим движением он распустил тесёмки и стащил рубашку через голову, спутав старательно приглаженные волосы.

И всё же он не обрюзг, как Гермиона того ожидала. Жилистый пресс не хранил на себе и намёка на лишний жирок. По-юношески плоская грудь с маленькими розовыми сосками была покрыта густыми белыми волосками. Узким мысом поросль опускалась, доходя до выпирающего, неправильно завязанного пупка и оттуда уходила ниже, за пояс.

Почти против воли Гермиона облизнула губы, когда длинные пальцы Драко коснулись застёжки на ремне. Этот момент нравился ей особо. Пик предвкушения? Наверное, это был именно он. Щелчок — и Драко, расстегнув пряжку и распустив ремень, просто уронил штаны к щиколоткам. Простое бельё немного разочаровало Гермиону своей банальностью, но взгляд на его крепкие бедра тут же заставил её вновь смочить губы слюной. Под белыми кальсонами угадывалась выпуклость привставшего члена.

«А не так уж ты и безразличен, как хочешь показать», — с ухмылкой подумала Гермиона, склонив голову вбок.

Каскад распущенных кудрей перекатился на одно плечо. Драко замешкался. Руки буквально замерли над последними завязками. Он ещё колебался?

«А вдруг он всё же развернётся и уйдёт?» — подумала она.

Чистокровные привычки Малфоев могли в любой момент возобладать над… тем, что там привело его в её постель на самом деле.

Гермиона ощутила слабый укол паники. Обычно такие мелочи, как сомнения, были ей не свойственны, но сегодня был особый день. Прикрыв глаза тяжёлыми от туши ресницами, она замерла. Гермиона просто чувствовала… Нет, знала, что, если сейчас издаст хоть звук, Драко и правда сбежит от неё. Ей этого не хотелось. Всё же… О, Мерлин, ей просто хотелось его трахнуть! Хотелось забыться! Изгнать из души назойливую боль от предательства. Кто мог лучше подойти на роль разового любовника, чем заклятый враг?

«Кто угодно», — ответил здравый смысл и тут же умолк, получив от хозяйки мысленную затрещину.

Несколько мгновений тишины, и бездействие показалось очень долгими, но вот, глубоко вздохнув, Драко свесил голову, укрыв лицо занавесью белых волос, развязал узел и дёрнул бельё вниз.

Приподняв бровь, Гермиона с любопытством уставилась на его член. Похожий на хозяина, он казался длинным, но тонким. К тому же одна деталь заставила Гермиону прикрыть губы пальцами, чтобы сдержать смешок: розовая, под стать соскам, головка цветом и формой напоминала нераспустившийся бутон.

Раздраженно фыркнув, Драко уселся к ней спиной на край постели и наклонился, чтобы снять с себя башмаки и спущенные к щиколоткам штаны.

Сжав губы трубочкой и пропустив через них поток горячего дыхания, Гермиона смотрела на его лопатки, проступившие из-под идеально белой кожи, лишенной и намёка на волосы или пигментные пятна.

Невольно ей вспомнилась спина Рона, покрытая рыжими, почти бурыми и грубыми на ощупь волосами. Образ был таким живым, что Гермиона буквально ощутила, как её пальцы запутались в этой стерне. Совсем как во время их некогда страстного секса. Ей вспомнилась россыпь веснушек, усеивающая крутые плечи мужа и его затылок. Чёртовы конопушки покрывали даже зад Рона, будто брызги крови. Но особенно ярко они горели на фоне белоснежных полноватых бёдер их соседки Глории. Теперь-то Гермиона это знала доподлинно.

Сегодня она решила сделать мужу сюрприз и вернулась домой пораньше. Звуки, раздававшиеся из спальни, даже не смутили её. По наивности Гермиона решила, что Рон просто смотрит магловское видео для взрослых, пристрастие к которому у него проявилось в последние пару лет. Но всё оказалось куда печальней.

Скрип их супружеской кровати, отчаянные стоны Глории отзвуком пронеслись в голове Гермионы вместе с мысленной колдографией, на которой запечатлелся рябой зад Рона, ретиво намахивающего фрикции любовнице.

Улыбка сползла с губ Гермионы. Полутёмная комната размылась, и она поняла, что вот-вот расплачется. И так отчаянно, что из носа опять потечёт. И это перед Драко…

«Для тебя всегда была важна лишь чёртова работа! — кричал Рон, прикрывая блестящий от чужой смазки член цветастым платьем Глории. — Ещё немного, и министром станешь! Ведь только к этому ты и стремишься! А на меня и мои желания тебе наплевать! И всегда так было! Правильно про тебя Трелони говорила: ты не способна на любовь! И душа у тебя сухая, будто…»

— У меня очень чувствительные соски.

— Что? — От неожиданности Гермиона проглотила ком в горле прежде, чем тот переродился в позорный хнык.

— Я решил, что, коль наше взаимодействие лишено даже налёта страсти и романтичности, лучше обговорить всё сразу. Не трогай соски, меня это жутко раздражает. — Голос Драко звучал на удивление спокойно, и Гермиона почувствовала, как поток отчаяния отступает. Он сидел к ней спиной, прямо, будто проглотив палку. — И не лезь языком мне в уши, Грейнджер. Особенно не сглотнув слюну перед этим.

«Грейнджер! Ну конечно! Впрочем, иначе он меня никогда и не называл», — с раздражением припомнила Гермиона.

— Я люблю, когда во мне двигают пальцами во время куннилингуса. — Гермиона невольно улыбнулась, ожидая потока возмущения от этого чистокровного сноба.

Его не последовало. Драко просто кивнул.

— Коль речь зашла об оральных ласках, то я предпочитаю, когда мне делают жёсткий минет, — с бесяче-спокойной расстановкой пояснил он. — Не думаю, что ты потянешь «глубокое горло», но бери поглубже. Можешь даже зубы пустить в дело, главное, чтобы обошлось без применения Вулнера Санентур(1).

— А шлепки?

— Допустимы.

Гермиона хмыкнула. Драко любил забавы с унижениями? Что же, она бы больше удивилась, если бы всё оказалось иначе. Подняв взгляд к потолку, Гермиона подумала про свои табу. Пожалуй, она могла бы отказаться от всяких постыдных «магловских штук», которые так полюбились Рону после знакомства с порно. Тот же опыт анального секса её откровенно разочаровал. Было просто… некомфортно? А ещё стыдно. Гермиона живо вспомнила, как лежала на животе, уткнувшись лицом в подушку, кусала губы и мечтала лишь о том, чтобы это поскорее закончилось.

Она открыла рот, чтобы озвучить пожелание, но звук позорно встал посреди горла. Признаться Малфою, что она пробовала и «в попу»? Ну уж нет! — взвыла в ней отличница.

Щёки резко загорелись от прилившей к ним крови, и Гермиона осознала, что смутилась, как девчонка. Впервые за этот вечер.

— Разденься сама, — вновь подал голос Драко, всё ещё сидя к ней спиной. — Для этого ты уже достаточно взрослая девочка, Грейнджер.

В очередной раз Драко вырвал её из плена воспоминаний, и Гермиона онемевшими пальцами коснулась пуговиц на коричневом добротном жакете. Просто раздеваться… Это показалось ей таким обыденным, что захотелось «перчинки».

— Поможешь? — Тёмным носочком чулка Гермиона коснулась Драко ровно по центру лопаток. — Да, я помню, мы говорили, что наше былое отношение друг к другу делают секс простой оздоровительной процедурой, но всё же…

— Я бы согласился, если бы раньше ты помогла раздеться мне, но ты, Грейнджер, всего лишь лежала и смотрела с выражением превосходства на мордашке, — протянул Драко, сложив руки на груди. — Так пожинай плоды собственного снобизма.

— Это ты-то говоришь о снобизме? — Гермиона возмутилась и тут же прикусила язык. Она осознала, что скандал нивелирует все её усилия заглушить боль местью. Око за око, зуб за зуб? Не ей ли, нечистокровной, было понимать этот принцип магловских предков? — А впрочем, будь по-твоему, Малфой. Тогда повернись ко мне. Я же смотрела на тебя, когда ты раздевался.

Поколебавшись, Драко и вправду сел к ней вполоборота. Его член заметно обмяк. Гермиона едва сдержала торжествующий хмык. Насмехаться над Малфоем было приятно. Но ещё слаще было бы просто отключить голову, заглушить голосок сомнений и просто делать то, что хочется.