Обыкновенные монстры

22. Пределы невозможного

Было уже поздно, когда Чарли проскользнул в темный уголок в дальней части двора. Там его поджидала Комако, в ночи казавшаяся бледным призраком. Ее длинная коса была уложена кольцами.

Ночной воздух обдавал холодом лицо и руки, и Чарли засунул их под мышки, чтобы немного согреться. Под плащом на нем была одна лишь рубашка, чтобы легче было взбираться по стене. В окнах некоторых старших воспитанников горели фонари, и оранжевый свет отражался в глазах Комако, как пламя костра. Ни Рибс, ни Оскара с Лименионом с ней не было.

– Рибс уже ждет, – тихо сказала Комако. – Прячется возле кабинета Бергаста с тех пор, как погасили свет. Смотри, чтобы она не отвлеклась. Нам нужны эти папки. Когда ты откроешь дверь, то не увидишь ее, но она будет там.

Помолчав, Комако добавила:

– Ну, то есть, если только ей не станет скучно. Или если она не заснет.

Чарли ухмыльнулся, но, увидев ее лицо, тут же осекся.

– Такое уже бывало, – пожала плечами Комако.

– А что, если доктор Бергаст все еще там? – спросил Чарли. – Допустим, я залезу в окно, а он…

– Нет. Я видела, как он уходил.

– А что, если он вернется?

– Зачем ему возвращаться?

– Ну, не знаю. Не может заснуть? Забыл что-то?

Комако вгляделась в темноту. Девушка была ниже его почти на голову.

– Если не хочешь этого делать, Чарли…

– Я этого не говорил.

– Если ты не хочешь этого делать, можешь не делать, – тихо продолжила она. – Никто не подумает о тебе плохо, если ты испугаешься и откажешься.

– Я не боюсь, – пробормотал Чарли.

Высунувшись из-за угла, он прислушался к ночным звукам, а затем жестом указал на восточное крыло.

– Вон то окно? Под той причудливой крышей? Почти не за что зацепиться.

– Поэтому ты нам и нужен.

Он понял, что она хочет сказать. Комако имела в виду, что это очень опасно, что, упав, можно получить ужасную травму и что им нужно тело, любое тело, которое, сорвавшись, плюхнется с высоты в тридцать футов на булыжники, не превратившись в кровавое месиво. В буквальном смысле. Другими словами, им нужен был человек, который мог бы снова и снова ломать себе кости и при этом не попасться.

Но ему тоже было кое-что нужно. И он не собирался покидать кабинет Бергаста, пока не получит это.

«Ты все еще чертов дурак, – думал он про себя, пригнувшись, бесшумно пробегая через двор. – Просто не можешь удержаться, чтобы в очередной раз не вляпаться».

В этот самый момент Рибс считала цветы на обоях в восточном крыле. Дойдя до шестисот двенадцати, она подняла голову и сбилась со счета. Решив, что цветы, должно быть, двигаются, девочка начала сначала.

Рибс сидела у самой стены, поджав колени к груди, и изнывала от скуки. Она была невидима, но ощущала скудный свет на своей коже покалыванием электрических искр. Как если бы обнаженной лежала в ванне с гвоздями.

После ухода доктора Бергаста его слуга погасил свечи и запер двери. В пустом и мрачном коридоре было жутковато. Удостоверившись в том, что осталась одна, Рибс на всякий случай дернула ручку двери, но та, конечно же, не поддалась. Она замерла у окна. Снаружи стояла темнота. Не было видно ни Чарли, ни Комако, и ей пришло в голову, что они не придут, потому что все это лишь шутка: она проведет здесь, в восточном крыле, всю ночь, а утром друзья расскажут ей об этом и посмеются.

Рибс ухмыльнулась. Возможно, так и поступила бы она сама. Но Ко не такая.

В углу коридора стоял старый застекленный шкаф, заполненный фотографиями и гравюрами, на которых в буколическом духе был изображен Карндейл таким, каким он был многие десятилетия назад. Рибс вгляделась в картинки, попытавшись найти окна спален для девочек, но они были расположены не на тех местах.

Она удивилась, узнав, что Чарли согласился помочь им. Да, она сама уверяла Ко и Оскара, что парень согласится, что он как раз из тех людей, которые точно были бы за, но все же не до конца в это верила. Интересно, что сказала Ко, чтобы убедить его? Рибс вдруг ощутила резкий укол ревности, поняв, что они сейчас наедине.

«Ну и черт с ними», – подумала она. Чарли скоро придет. Прошло уже довольно много времени. Пора бы. Она прислушалась, надеясь уловить шорох с внешней стороны стены или позвякивание черепицы на крыше. Но вместо этого услышала нечто другое: шаги, уверенно приближающиеся прямо к ней.

Кто-то шел к кабинету.

Развязав шнурки на ботинках и оставив плащ сложенным у водосточной трубы, Чарли закатал штанины. Комако за ним не пошла, и когда он обернулся, то не увидел ее.

Шагнув назад, он окинул взглядом мрачное поместье. Кабинет Бергаста находился на самом верху, в эркере с зубчатой крышей, на высоте трех этажей. Слева располагался балкон, а под ним, на первом этаже, крытый шифером вход. По всему фасаду из стены выступали плиты; древнюю каменную кладку пересекали водосточные трубы.

Ничего не стоит сорваться.

Чарли сжал губы и поморщился. Затем легко шагнул вперед и, подтянувшись, залез на шиферную крышу навеса над входом. Он чувствовал, как Комако наблюдает за ним из темноты, и старался двигаться медленно, уверенно, словно отлично знал, что делает.

Вот только лазать он никогда не умел, и у него было плохое предчувствие, что, карабкаясь в темноте по внешней стороне здания, он выставит себя на посмешище.

«По крайней мере, не идет дождь», – подумал он.

Больше всего он боялся, что кто-то, кто угодно, пройдет мимо окна в западном крыле, выглянет наружу и увидит его, пауком ползущего по стене. Или кому-то по какой-то причине вздумается прогуляться по двору, и этот человек услышит шорох и позвякивание черепиц под его ногами.

Прижавшись к стене всем телом, Чарли постарался вытянуться, кончиками пальцев нащупывая подоконник на втором этаже. Наконец, надежно зацепившись за каменный выступ, он, задыхаясь, заработал ногами, пытаясь поднять свое тело и неловко извиваясь.

Рядом оказалось что-то вроде угла, и он уперся в него плечом, подтянулся и ухватился за железные прутья на подоконнике сверху, а затем развернул свое тощее тело и как бы зашагал ногами вверх. Точнее, заскользил – иного слова подобрать было нельзя – сначала одним коленом, потом другим, пока не взобрался на выступ и не встал, сначала на колени, а затем, неуверенно, на ноги.

Теперь он находился футах в тридцати над землей. Пусть двигался он и неловко, но все же у него получалось. Теперь нужно залезть на третий этаж и подобраться к эркеру. Мальчик прикинул, что можно было бы перепрыгнуть на балкончик в четырех футах от него, а оттуда – на перила с шипами. Он старался действовать тихо, не зная, что таится за окнами, мимо которых ему предстояло пройти.

Но едва он собрался прыгнуть, что-то пошло не так. Нога соскользнула, и, хотя Чарли сделал выпад и растопырил пальцы, до края балкончика он так и не дотянулся, просто не достал до него – и вот он уже падает, ощущая проносящийся мимо холодный ночной воздух.

«Чарли, ты чертов…» – подумал он.

Эта мысль прервалась резким ударом о темные булыжники.

В темноте из-за угла появилась фигура, высокая, без шляпы, во фраке, и Рибс сразу поняла, что это Бэйли, слуга доктора Бергаста. Несмотря на свою невидимость, она все же прижалась к стене.

«Где бы ты ни находился, Чарли, только не сейчас, пока не надо», – думала она.

Бэйли пугал их всех. Этот человек с похожей на голый череп головой почти не разговаривал, а только мрачно зыркал, будто готов был задушить, на любого, будь то ребенок или взрослый. Отчасти он был слугой, отчасти секретарем, отчасти… обезьяной. Рибс не знала, что именно он делает для доктора Бергаста. Наверняка ничего приятного.

Остановившись у двери в кабинет Бергаста, Бэйли достал связку ключей и принялся медленно перебирать их. Затем он замер и, нахмурившись, огляделся по сторонам, задержавшись взглядом на том месте, где пряталась Рибс, как будто увидел ее. Вытянув длинную руку, он медленно ощупал воздух перед собой.

Девочка вжалась спиной в стену. Пальцы Бэйли прошли в нескольких миллиметрах от ее лица. Его это, похоже, удовлетворило: он повернулся обратно, нашел ключ и открыл дверь в кабинет.

Рибс едва позволила себе выдохнуть. Сердце ее гулко стучало в груди. Она привыкла к тому, что люди чувствуют ее присутствие, даже подозрительно оглядываются по сторонам, но редко когда они настолько точно приближались к ней.

«В любом случае ты не сделала ничего плохого, – подумала она. – Ведь в коридоре можно стоять, если так захочется. Это не против правил».

Пока она размышляла, давая сердцу утихнуть, Бэйли пригнул голову и прошел в маленькую прихожую. Рибс бесшумно скользнула ко входу. В комнатке стоял небольшой письменный стол, за которым Бэйли работал днем, и два кресла для посетителей. А прямо напротив находилась дверь в кабинет Бергаста.

Она была открыта.

«Благослови Господь ваше маленькое холодное сердце, мистер Бэйли, сэр», – подумала Рибс с лукавой усмешкой.

Оглядев коридор, она вернулась в прихожую и начала переживать за Чарли. Если он заберется наверх, пока Бэйли в кабинете… Она поджала губы. Нужно как-то предупредить его. Невидимая, Рибс бесшумно шагнула внутрь.

Чарли вздрогнул, не сразу поняв, что случилось и где он находится. Над ним на коленях склонилась Комако, боясь прикоснуться к нему и только шепча его имя. Судя по ощущениям, раздробленная большая берцовая кость уже начала срастаться. С его плечом что-то было не так. Мальчик неудачно упал на бок и вывихнул плечевой сустав. Испытывая ужасную боль, Чарли сел и стал вправлять плечо. Его тело с хрустом возвращало прежнюю форму.

Господи, как же больно!

Лицо и руки его были запачканы кровью. Как и глаза – он вытер их рубашкой. Комако шагнула назад, наблюдая за ним из тени. На лице ее отразился страх и что-то еще вроде умиления. Чарли с удивлением подумал, что ему это даже нравится.

– Чарли, ты как? – прошептала девушка.

– Нормально. – Он пожал плечами и попытался изобразить улыбку. – Просто немного не понравился тому балкону. Никто не слышал?

– Нет.

Поморщившись, он поднялся на ноги. Ладно, что случилось, то случилось. К его влажным босым ногам прилипла грязь, и, прежде чем снова подниматься по стене, он вытер ступни о внутреннюю сторону брюк. На этот раз он двигался быстрее и испытывал меньший страх, ощущая, что худшее уже произошло и поэтому бояться нечего. Он уверенно перелез с подоконника на балкончик, а с него – на другой подоконник. В каком-то окне показалась горящая свеча, и, когда она приблизилась, Чарли, выпрямившись, прижался спиной к стене и стал ждать. Но никто не выглянул, и мальчик бесшумно перебрался на другую сторону, после чего продолжил подъем.

Чуть позже, преодолевая то место, с которого он упал раньше, мальчик задел ногой старую свинцовую водосточную трубу. Ее часть с лязгом и грохотом упала на двор – это было так громко, что кто-то обязательно должен был услышать. Но никто не вышел. Окна не открылись.

Он полез дальше.

Рибс наблюдала за слугой Бергаста, медленно перебиравшим ящики письменного стола. Он зажег свечу, и ее оранжевый свет отбрасывал на стол, ковер и его лицо мерцающие отблески. Секретарь неторопливо складывал бухгалтерские книги и документы в сторону.