Солнце в оковах плюща

27. Сила в зените.

Жизнь во дворце не для меня. Она затягивает и прогибает под свои правила. А окружающие ведут себя не так, как я привык на острове. Они хорошо скрывают что у них на уме на самом деле. Мне все время видится на их лицах презрение и насмешка. Говорил себе, что стану сильней. Буду уверенно смотреть вперед и не позволю больше ранить себя. Но осуществить это оказалось непросто.

После очередного заседания все ушли из залы, оставив нас с Арком наедине.

− Ну вот. Наместник снова ушел раздосадован. Он при каждом удобном случае поднимает тему трона, а я такой нерешительный… − Я вздохнул, пытаясь собраться с мыслями.

После приезда мне сразу дали понять, что дядя и Нар могли бы стать советниками, если я так пожелаю. Но, именно меня до сих пор считают главным претендентом на трон. Я не знал, как поступить чтобы не подвести тех, кто на меня положился, но остаться верным себе?

− С моего места все выглядело не совсем так. – Ответил дядя, посмотрев на меня с прищуром. Он до сих пор наблюдал за моими метаниями, но не спешил навязывать свое мнение.

− И как же я выгляжу со стороны?

− Как человек, столкнувшийся с трудностями и решивший не идти самым легким из путей.

Я задумался, но так и не нашелся что ответить. А дядя на этот раз не спешил уходить. Расположившись поудобней в кресле, он продолжил.

− У тебя доброе сердце, Эрит. Чужая боль для тебя как своя. Ты всегда заботился в первую очередь об окружающих. Но с недавних пор кое-что изменилось. Я сказал бы, что ты стал немножко жадным. И теперь больше прислушиваешься к своим желаниям. Поэтому противишься решению, которое приняли за тебя. Выжидаешь, ищешь другой путь. Не знаю, причина изменений в пережитых тобой событиях, − он помрачнел, остановившись ненадолго. – Или, может, это заслуга твоей необыкновенной жены.

− Это плохо? То, что я такой упрямый.

− Ни в коем случае. Прежний Эрит согласился бы занять трон потому, что так нужно людям. Только вот, ты скорее всего превратился бы в «доброго» короля из которого подчиненные вьют веревки.

− Ты говоришь о наместнике?

− Обо всех, кто окружает нас во дворце. Я не имею ввиду что за каждым действием нужно искать злой умысел. Но и нельзя разрешать собой управлять. Нужно уметь принимать собственные решения. И это как раз то, что делаешь ты. – Он играючи постучал пальцами по столу, будто решая стоит ли продолжать. – Эрит, у тебя есть много качеств нужных королю. Не спорь, я действительно так думаю. Ты располагаешь людей к себе. За тобой пойдут. Да хотя бы затея с ошейниками, которую уже готовы поддержать.

− Это веление Мира.

− Не об том речь. Такое решение ослабит империю. Ведь неумелые маги станут головной болью Совета на много лет.

− Но, насколько нам известно, рабы сильные маги. Разве империя не выиграет от этого.

− Не забывай, что их много лет угнетали. Стоит ли свободным имперцам ожидать от них благодарности за возврат магии, которую сначала так коварно отняли вместе с годами жизни?

− Если все так. Совет тем более не согласится на такой шаг.

− Ну, на каждого можно надавить, если знать, чем. Представь сколько недовольства вызовет новость, что эта их проверка артефактом полная чушь. Если в нужный момент об этом сообщить. Но, мы отвлеклись.

− Да. Ты убеждал меня стать королем. А ведь на острове сам предложил выбрать кого-то другого.

− В тот момент ты был слишком ошарашен происходящим. Теперь можешь все лучше взвесить. Увидеть своими глазами. А по поводу меня − все понимают, что для едва не развалившейся страны ты подойдешь больше, чем своевольный дикарь.

− Но, ты не такой.

− Многие с тобой не согласятся.

− Так докажи, что они ошибаются.

− Я не собираюсь отбирать у тебя трон, Эрит.

Наконец я понял, что дядя думает в первую очередь о моих интересах.

− Но, я ничего не знаю о правлении страной.

− Думаешь, все короли сразу знали, как править? Для этого есть советники, друзья. Зато, используя власть, что сама идет к тебе в руки, ты можешь сделать королевство таким, как видишь его именно ты. – Пусть его слова немного успокоили меня, но мысль о жизни во дворце все еще была чужда сердцу. Арк понял, что слишком давит. − Ты достоин короны, и со всем справишься. А я буду рядом. Но, если посчитаешь, что это не та жизнь, которая сделает тебя счастливым, я поддержу твой выбор.

После разговора я направился на тренировочную площадку. Нужно было отвлечься, чтобы разобраться в себе. Может я и вправду смог бы… Если ненадолго забыть о том, что все ждут от меня. ХОЧУ ли я на самом деле управлять страной? Ведь у меня есть верные друзья и семья, ставшая мне опорой. Я ни в чем больше не ограничен, а к моему слову прислушиваются самые влиятельные люди страны. Поглощенный своими мыслями я дошел до внутреннего двора замковой крепости. Только в нужное помещение попасть мне не дали.

− Принц Эрит, − говоривший стражник почтительно поклонился прежде чем продолжить. Я давно заметил, что у выходцев из простого люда отношение ко мне было получше чем у знати. − Эта женщина очень просила о встрече с вами. Но, если вы прикажете, ее уведут.

Ко мне подошла регеланка. Она была привлекательна. Ее маленькие плечи и худой стан, даже слегка бледноватая кожа придавали ей изящества. Вот только грустный взгляд никак не вязался с внешностью. Он всколыхнул во мне что-то забытое, растекшееся внутри тревожным предчувствием.

− Дней силы вам, принц. − Она заговорила первой несмотря на волнение.

− Дней силы. Мы раньше встречались? − Возможно она бывала на вечеринках куда меня привозили. Пусть. Я устал боятся.

− Нет. Мое имя Игга Киврин. Я была женой… первого советника.

Прятать мое удивление не имело смысла. Жена Дегиера, моего мучителя, стояла передо мной.

− Зачем вы пришли?

− Чтобы поговорить с вами.

Я кивнул, соглашаясь. Направился к лавочке неподалеку, пытаясь предугадать что могло понадобится этой женщине от меня. Моя собеседница остановилась на расстоянии. Я видел, как она собирается с духом чтобы снова заговорить. Унять дрожь в голосе у нее так и не вышло.

− Возможно вы не знали за что… этот мужчина был изгнан. − При упоминании мужа она поморщилась так и не назвав его имени. − Я сама услышала слухи только после свадьбы и отказывалась верить. Но недолго.

− И какова была причина?

− Его первая жена не вынесла семейной жизни и убила себя. Но, никто не мог доказать его вины. Ваш отец поступил верно тогда... Но, после его смерти, Дегиер нашел способ вернутся. К тому времени слухи о нем поутихли и, когда он обратился к моим родителям, все решили, что для меня это чудесная партия… Вскоре я стала пленницей в его доме. Месяцы до коронации вашего брата я плохо помню… − Крупные слезы уже катились по ее лицу. Но женщина не обращала внимания на это. Лишь тонкими пальцами теребила шейный платок чтобы чем-то занять руки. Я подошел к ней и осторожно коснулся ее плеча, боясь напугать вместо того чтобы утешить.

− Вы не обязаны рассказывать. − О том, на что способен ее муж я отлично знал. Только никогда не задумывался, что у него может быть семья.

− Нет я… хочу сказать. После коронации все изменилось. Он больше не прикасался ко мне. Только унижал по-другому. Возвращаясь домой, приказывал сидеть у его ног и слушать… обо всем что делал с вами. − После этих слов я вздрогнул. А женщина продолжала говорить, отрешенно глядя перед собой. − Это тешило его самолюбие. Власть надо мной. Возможность выбора − сделать мне больно или просто напугать.

Игга задрожала еще больше. Мне показалось, что она вот-вот упадет и сам не осознавая своих действий, я прижал к себе это маленькое средоточие отчаяния. Хорошо, что мы не в империи, где за такое уже бы снова угодил в рабство. Теперь я понял, что не так было с ней. Я видел этот взгляд у рабов в Городе Утех. Так смотрят люди, потерявшие интерес к жизни. Те, кто забыл значение слов: надежда, радость, любовь. С момента казни минуло больше года, но Игга так и не смогла перевернуть эту станицу.

− Я сожалею. − Еле нашел в себе силы на короткую фразу.

Я отступил на шаг, но взволнованный взгляд приковал мольбой.

− Как вы справились? Как смогли продолжить жить… нормально? Я не… знаю…

Теперь я понял, зачем она пришла. Но, что же ей ответить? В двух словах не объяснить, как и почему я смог прийти в себя, освободится от груза собственной памяти.

− Мне помогли принять прошлое.

− Принять? – Игга недоумевая посмотрела на меня.

− И еще… я научился больше ценить себя. – Я вспомнил слова дяди о том, что быть жадным не всегда плохо. И понял, что он прав.

− Конечно. Вы будущий король и очень важны для страны. − Она слабо улыбнулась.

− Я говорю не о троне. А о том, что произошло с рабом. С ничтожным, бесправным, умирающим куском мяса.

И я рассказал ей о Еугении. О нашей встрече и вынужденной свадьбе. О перевале и острове. А женщина слушала, поражаясь открытиям, что привели меня к тому где я сейчас. Не знаю верно ли я поступил, поделившись всем этим. Но мне хотелось, чтобы она поняла − жизнь нельзя тратить на сожаления и страхи. Они тянут к нам свои когтистые пальцы из прошлого, намереваясь схватить, опутать, задержать. И если все время оглядываться на произошедшее продолжая идти вслепую, ничто не спасет от падения.

Только после разговора я осознал, что мой злейший враг был побежден. Нет, не тот, кто совершил надо мной насилие. С ним у Мира были свои счеты. Моя победа касалась чувств. Ведь люди, поступавшие со мной бесчеловечно и жестоко, считали, что у них для этого есть достаточные основания. Они были уверены в своей правоте. Но − заблуждались. Понимание, что причина никогда не была во мне, окончательно отсекло все сомнения и освободило меня. В отличии от Игги, меня больше не терзает боль от воспоминаний. Они лишь вызывают досаду и грусть. А еще побуждают помочь другим так же, как помогли мне. Ведь эти оковы не снять в одиночку.

Когда мы узнали о том, что империя собирается развязать войну, все понимали, что даже если бы в бой пошел каждый регеланец, мы едва ли соберем число в пятую часть вражеского войска. И все же, принялись готовится дать бой. Первыми в нашу сторону выступили силы, собранные на южной части империи. Но, оказавшись у границ Регелана, враг не двинулся дальше. Об их присутствии говорили лишь редкие стычки с пограничными постами и нападения на ближайшие деревни. Как-то вернувшись из прогулки по замковым стенам, Ниа была очень взволнована.

− Это невыносимо. Откуда в людях столько злобы и ненависти? Почему никто не понимает, что в бою в первую очередь погибнут рабы и нанны, которые не смогут противится приказу? А настоящие враги за стеной империи.

− Они пришли чтобы уничтожить нас. Мы не можем бездействовать.

− Но, ты же понимаешь, как это несправедливо. Сколько еще боли должны вынести эти люди? Почему Равновесие допускает подобное? Почему страдают те, кто не заслуживает такого, а другие… Я думала, Мир хочет спасти рабов. Для этого мне и показали, насколько велики их мучения.

Она всхлипнула, стирая ладонями слезы. Я понимал ее желание спасти всех и не знал, чем помочь.