Демон из Пустоши

Глава 2

Главное – дойти до покоев. Голову не опускать, спину – ровно, приветливая улыбка… Сейчас легче: видят только слуги. Теперь покои… уборная.

Софья набрала полную горсть воды и плеснула в лицо. Тщательно вытерлась, и по белоснежному полотенцу тут же размазалась тушь.

– Никого не впускай, – попросила она, упала в кресло и закрыла лицо руками. – Нет, я не выдержу, просто не смогу.

От портьеры отделилась темная тень.

– Выдержите.

– Как?.. – Она отняла руки от лица и воззрилась на дива. – Ты же видел, что меня постоянно проверяют. Мало того, и Соединенное Королевство прислало ответ, который нельзя счесть не чем иным, кроме как издевкой. Да, я помню, что наш род не отличается ни знатностью, ни древностью и оказался у вершин власти в результате смуты. Но их так называемые кандидаты в мужья не только сомнительного происхождения, они и в политическом плане ничего собой не представляют. Но ладно, в Соединенном Королевстве знают, что «русское чудовище» исчезло вместе с императором, и пытаются понять, насколько мы ослабли, и диктовать свои правила. Но собственный-то Совет почему им под стать?! Вместо помощи в управлении страной я получаю только критику и язвительные замечания! Наша знать тоже ничем не довольна: ни тем, что я не Романова, ни тем, что я женщина. Как князь Бестужев прошелся по тому, что «любой подданный Соединенного Королевства мог бы стать достойной партией»! Почему он это сказал? А если Франция предложит мне выйти замуж за клошара, это тоже достойная партия?

– Вы плачете сейчас. И если продолжите плакать дальше, то всегда будете ходить у Совета на поводу, – див подошел ближе, – я не могу вмешиваться каждый раз, вам необходимо научиться ставить их на место.

Софья тяжело вздохнула:

– А может, мне выйти замуж за какого-нибудь Романова? Все успокоятся, а если нет – проблемы будет решать супруг.

– Проблемы России не могут перестать быть вашими, ваше высочество. Коронация через семь дней и восемь часов. И вы все выдержите. До сих пор вы неплохо справлялись.

– Только с твоей помощью, Владимир. Я очень благодарна дяде за то, что он выбрал в качестве Императорского дива именно тебя. Но почему я так слаба? Я должна была сразу же ответить князю Томилину, остроумно и с достоинством. Он ведь так гордится своим происхождением и, по всей видимости, ставит себе в заслугу данный при рождении Господом мужеский пол. Тогда в следующий раз он бы хорошенько подумал, прежде чем так демонстративно рассуждать о преимуществах во власти достойных мужей. А ведь при прошлом императоре никто даже пикнуть не смел.

– Вы правы, пикнуть никто не смел. Но людьми и дивами должны управлять люди. Иначе нарушится суть вещей.

– Суть вещей? – заинтересовалась Софья. Разговор с Владимиром успокоил ее. – И что же случится, если она нарушится?

– Я не знаю. Этого мне не говорили, а я не спрашивал. Но уверен, что хорошо не будет никому. – Он сделал небольшую паузу. – Но в целом, несмотря на издевательский подтекст, и князь Бестужев и князь Томилин правы. Позиции России на мировой арене сейчас очень шаткие. И ваши тоже. Вы себя еще не показали как политик. И пока нам нечем впечатлить ни Европу, ни Британскую корону. И «русского чудовища» у нас больше нет.

– Зато есть ты.

– Да. Полицейский див восьмого уровня. И никому не известная бывшая монахиня.

Софья печально улыбнулась:

– Почему, когда это говоришь ты, мне совершенно не обидно?

– Потому что я говорю правду, а не пытаюсь вас уязвить.

– Вот поэтому для меня так важен проект с изучением Пустоши. Мы уже добились впечатляющих результатов. У нас есть человек, посетивший Пустошь и выбравшийся живым. И есть див, отправленный в Пустошь и вызванный обратно прежним хозяином. Это уже немало. Если Россия будет первой страной, исследовавшей Пустошь, это очень сильно укрепит мои позиции.

– Да. Прошлый Императорский див тоже интересовался этим проектом. Хотя не исключено, что у него были свои причины.

– Какие же?

Владимир внезапно повернул голову, к чему-то прислушиваясь.

– Мой колдун, – сказал он. – У него что-то срочное. Сегодня утром произошло чрезвычайное происшествие, и, вероятно, у Сергея Дмитриевича есть новости.

– Что за происшествие?

– Я не стал докладывать до выяснения всех обстоятельств. Могу я вас покинуть, чтобы выслушать отчет Главного придворного колдуна?

– Конечно. И сразу доложи. Я не люблю чрезвычайные происшествия.

Владимир поклонился и исчез.

Софья встала и снова направилась в уборную. Посмотрела на себя в зеркало: размазанная тушь оставила черные пятна под глазами. Никому, кроме Владимира, она бы не показалась в таком виде. Да и не привыкла она к тому, что на лице какие-то краски. С утра ее красили и укладывали волосы две придворные чародейки, и тушь должна была хорошо держаться, но и она не выдержала воды и полотенца. Что ж. Хорошо бы ее остатки смылись с такой же легкостью.

Она намылила руки и принялась тщательно тереть лицо. Потом умылась и вытерлась насухо.

Теперь из зеркала на нее смотрело простое и знакомое лицо.

Ах, если бы все остальное можно было бы так же смыть водой с мылом.

Она вернулась и села на диван. Скоро придут дамы, чтобы переодеть ее к ужину.

Раздался стук в дверь. А вот и они.

– Входите, – разрешила Софья.

Но вместо девушек снова вошел Владимир. Лицо его, как обычно, не выражало никаких эмоций, но по спине княжны пополз холодок.

– Ваше высочество, – сказал див, – у нас чрезвычайная ситуация, и дело не терпит отлагательств.

– Рассказывай!

– Сегодня в четыре двадцать утра из Шлиссельбургской крепости пропали шестеро колдунов-заговорщиков. Но проблема даже не в этом. Мы уже не сможем быть первыми в исследовании Пустоши.

– О… что произошло?

– Нас опередили, ваше высочество. Кто-то нанес удар из Пустоши.

Его не лишили доверия. И за это он всегда будет благодарен Владимиру. Тот, кто поставил этого дива на должность Императорского, – весьма прозорливый человек. Безусловно, даже в Министерстве госбезопасности были дивы посильнее, и сила важна, но не она – самое главное. Владимир определенно пользовался авторитетом и умел довольно быстро его завоевывать. И как начальник он вполне устраивал Николая Антоновича. Коллеги в лицо спрашивали, не унизительно ли ему, колдуну высшей категории, подчиняться диву. А за спиной откровенно насмехались и даже придумали обидное прозвище. Но он только улыбался. Веками обслуга знатных домов подчинялась фамильярам, а многие дивы даже вели дела своих хозяев. И это не считалось зазорным. А кто он, как не слуга императора? Вернее, императрицы.

Получив новое задание, Николай Антонович успокоился окончательно. Если бы в нем хоть немного сомневались, расследовать исчезновение бывшего начальника никто бы не позволил. Что ж, он оправдает доверие.

Летел он спецрейсом. Не на военном самолете – все же дело было не настолько спешное, но все равно времени полет занял намного меньше, а посадку самолет совершил на аэродроме в Щеглове, до объекта рукой подать. Не успел колдун спуститься с трапа, как его немедленно позвали к телефону. Пока он летел, появилась новая информация.

Предварительно дело выглядело хуже некуда.

На объекте его встретили глава Петербургского Управления князь Булгаков и граф Аверин. Помещение, где они находились, было хорошо изолировано: кроме двух колдунов и их дивов, Николай Антонович не чувствовал присутствия никого постороннего. Это было верно. Дело относилось к разряду совершенно секретных.

– Прошу рассказать мне о происшествии, – представившись и поздоровавшись, попросил он. – Я многое знаю со слов Императорского дива. Но хотелось бы услышать из первых уст.

– Вы и есть «люди из Министерства»? – Глава Управления посмотрел с некоторым сомнением.

– Именно, ваша светлость, – подтвердил Николай Антонович.

– И вы один? Даже без дива? – поинтересовался князь Булгаков, бросив взгляд на своего. Див главы кивнул, подтверждая его слова.

– Мне не нужен див. По крайней мере, сейчас, – уклончиво ответил Николай Антонович. Этот вопрос ему задавали настолько часто, что иногда он даже подумывал о том, не привязать ли для отвода глаз кого-то из дивов Министерства. Среди них попадались толковые. Но он давно привык работать один, в крайнем случае в паре с кем-то из коллег-колдунов, или руководить группой государственных дивов.

– Все в порядке, Дмитрий Петрович, – граф Аверин усмехнулся, – я знаю этого человека. Николай Антонович – колдун высшей категории и когда-то был доверенным лицом прежнего Императорского дива. Вижу, ваша карьера ничуть не пострадала, – граф смерил его взглядом.

– Да, вы правы, ваше сиятельство. С нынешним Императорским дивом мы несколько раз работали на секретных заданиях. И он остался доволен. Поэтому взял меня в личные помощники.

– Вот видите, – граф Аверин повернулся к главе Управления, – это доверенный человек Владимира. Думаю, мы тоже можем ему доверять.

– Уверен. Ох, еще бы знать, чем этот доверенный человек нам поможет.

– Для начала введите меня в курс дела, – предложил Николай Антонович, – потом я бы хотел осмотреть место преступления.

– Хорошо, – согласился князь.

Рассказ главы Управления и пояснения графа Аверина Николай Антонович выслушал очень внимательно.

– Могу я осмотреть камеры?

– Конечно.

Тюремный колдун ощутимо пах страхом. Неудивительно: допустить исчезновение из камер таких важных заключенных – за это самому запросто можно оказаться в камере. Колдуну придется доказывать, что его вины в происшествии нет. Но, скорее всего, ему это удастся. Если заключенных утащили в Пустошь, предотвратить этого он не мог. В полете Николай Антонович читал досье Артура Александровича. Тот был однокурсником графа Аверина. И ни в каких серьезных служебных нарушениях замечен не был. Про Шлиссельбургскую тюрьму Николай Антонович тоже внимательно прочитал. В последнее время тут содержали под стражей в основном мелких колдунов-недоучек, промышлявших незаконной торговлей дивами, да госслужащих, попавшихся на взятках. Из важных персон в тюрьме находился только князь Рождественский, но князь бо́льшую часть времени проводил в тюремном лазарете.

Николай Антонович заглянул в первую из камер.

– Закройте меня, – велел он колдуну, – и наложите все обычные защитные заклятия. Дивов сюда больше не пускайте.

– Они и сами рады остаться внизу, – попытался улыбнуться Артур Александрович, но улыбка быстро сползла с его лица, и он добавил, наклонив голову: – Я прослежу за этим.

Когда дверь захлопнулась, Николай Антонович приложил руку к смотровому окну и запечатал его заклятием слепоты. Потом разделся, бросил вещи на кровать своего бывшего начальника, а судя по запаху, в этой камере проживал именно он, и упал на четвереньки.

И тут же в нос ударили сотни запахов. Самым сильным был страх. Он ощущался даже через запах дивов, которые обследовали это место в звероформах. И запах дива, прибывшего из Пустоши, тоже был очень силен. Но не это показалось интересным. Одного запаха не хватало – ярости. Обычно дивы, только что вызванные из Пустоши, пахнут ею очень сильно. Даже дивы первого класса, отлично понимающие, что с ними происходит, впадают в неистовство во время перехода из одного мира в другой. Впрочем, они как раз отлично знают, что их ждут плен и рабство. И этот запах держится долго, очень долго. Яростью пропитаны все древние залы вызовов. Настолько, что даже в человеческой форме там тяжело дышать.