Третий лишний

Глава 14. Сними меня нежно

— Ты куда-то ходил?

Алла сидела дома и смотрела телевизор на кухне. Тут ещё не существовало понятий прайма и рейтинговых шоу, поэтому в шесть вечера первая кнопка гнала что-то высокодуховное о природе — я попал как раз на тот момент, когда камера сопровождала какого-то оленеобразного, который галопом нёсся с одного края заросшего высокой травой поля на другой. Скорее всего, это животное убегало от оператора, но, возможно, у него была иная причина так спешить.

Насколько я знал, Аллу изыскания профессора Дроздова не особо привлекали, но от экрана она отвлеклась не очень охотно. Хотя посмотрела с тревогой — что было очень мило.

— Валентин перехватил после экзамена, надо было пару бумаг написать, чтобы окончательно снять все вопросы. Ну и так, поболтали о всяком. Как я и думал — всё из-за этого чертового Родиона и его матери…но слава богу, что всё позади.

Я не был в этом уверен, но должен был излучать оптимизм, чтобы Алла хоть немного перестала волноваться.

— Хорошо… — эхом откликнулась она. — Ты сдал свою историю?

— Она не моя, а КПСС, — наставительно произнес я. — Но сдал, да. Даже на «пятерку», сам не ожидал.

— Почему?

— Билет не самый легкий достался… — объяснил я. — Но я там подлил воды, да и за те два дня хорошо вызубрил как раз эту главу. А ты как? Или я зря сомневаюсь в твоих знаниях по устной и письменной немецкой речи?

Она улыбнулась.

— Зря, конечно. У меня тоже «отлично», — Алла продемонстрировала раскрытую ладошку. — Завтра мне надо на консультацию к следующему экзамену… ты куда-нибудь поедешь?

Я быстро перебрал в уме все свои и не свои хотелки, которых набралось выше крыши.

— Надо бы… консультация по химии у нас будет в среду, но дел действительно накопилось, надо бы начинать разгребать понемногу, — решился я. — С тобой выдвинусь, а там видно будет. Постараюсь пораньше вернуться, буду повторять всю эту дикую химическую номенклатуру, чтобы ей пусто было. Это же не история, на ней препода не заболтаешь…

— Я помню, как нам давали это всё на первом курсе, — сочувственно произнесла она. — Я тогда считала, что это что-то вроде расплаты за возможность учить иностранный.

— У нас это тоже не основные предметы, хотя всякие химии и физики для заборов очень полезны. Но мы это поймем как раз курсе на третьем.

— Это как? — удивилась Алла.

Я мысленно отругал себя — не стоило свои мысленные рассуждения проговаривать вслух. В первой жизни, конечно, всё так и было — где-то к концу третьего курса, когда у нас началась специальность, мы поняли, зачем нам давали в таких объемах и так углубленно школьные вроде бы предметы. Было, конечно, поздно перечитывать старые учебники и поднимать недописанные конспекты, так что дальше мы учились исключительно на везении. У меня сейчас имелась фора перед сокурсниками — я знал, на что делать упор, что нужно стараться запомнить, а что можно пропустить. Помнил я, разумеется, далеко не всё, но флэшбэки из прошлого посещали меня достаточно часто, и я надеялся, что так будет и дальше. Но объяснять всего этого Алле не стоило.

— Старшекурсники рассказывали, — вывернулся я. — Многим из тех, кто добрался до специалитета, пришлось чуть ли не заново изучать все эти импульсы и валентности щелочных металлов, которые мы проходим сейчас. Иначе фиг поймешь, что там внутри этих заборов творится. Ты, кстати, ела? Или меня ждала?

Сам я был сыт, насколько может быть сыт студент-первокурсник, буквально только что проглотивший три шампура неплохих шашлыков. Но я был обязан побеспокоиться о своей невесте.

***

От серьезного ужина Алла отказалась, но на французские тосты и турецкий кофе по рецепту Дёмы меня раскрутила. И уже в самом конце, отхлебывая ароматный напиток, она как бы между прочим заметила:

— К нам сегодня та девушка приходила… — я недоуменно посмотрел на неё: — Ну та, которая с нами фильм про Конана смотрела… на которую ты… которая на меня похожа, — вывернулась Алла.

Впрочем, я сразу понял, какую девушку она имеет в виду. И понял, что знаю Аллу недостаточно хорошо. Теперь я мог с высокой долей уверенности предположить, что мои давешние объяснения и оправдания ничего не дали. И всё это время — особенно в те дни, что она провела за решеткой, — Алла холила и лелеяла свою ревность к той, кого считала соперницей. Видимо, даже наш первый секс и предложение сыграть свадьбу нисколько её не успокоили — хотя, возможно, именно благодаря им она и нашла в себе силы начать этот разговор.

— А, ну хорошо, — сказал я и уставился на телевизор, который показывал красоты дикой сибирской природы.

Повисло очень неловкое молчание.

— Тебе она совсем не нравится? — Алла всё-таки отличалась настойчивостью.

Мне не нравилось только то, что она про это спрашивает.

— Ал, в каком смысле «совсем не нравится»? — я попытался скопировать интонации Валентина и, кажется, преуспел, поскольку Алла немного спала с лица. — Как человека я её не знаю и вряд ли когда узнаю. Как… не знаю… женщину — узнавать не хочу. Если ты думаешь, что я буду бегать по Москве, разыскивая её адрес, ты глубоко ошибаешься. И честно говоря, мне очень обидно, что ты мне не доверяешь.

Я состроил лицо оскорбленного аристократа, взял из миски «Мишку», аккуратно снял с конфеты фантик, сожрал её — и снова уставился на дремучую тайгу.

***

Столько отборного вранья я не выдавал, кажется, ни разу за обе свои жизни. Впрочем, я и в эту тираду сумел втиснуть немного самой настоящей правда — мне совершенно не требовалось бегать по Москве, чтобы узнать, где эта девушка обитает. Да и знал я её достаточно неплохо — и как человека, и как женщину, причем с самых разных сторон и в разные периоды её и моей жизни. Но в одном я точно душой не покривил — повторять тот опыт меня сейчас совершенно не тянуло. Алла мне нравилась, хотя я иногда думал над тем, как ускорить процесс её взросления. По моему мнению, она слегка подзадержалась в девушках, и ей пора было становиться женщиной — не той, конечно, которая с конем и горящей избой, а той, которая про домашний очаг и семью. Я был уверен, что с этой ролью Алла справится очень хорошо — ну а я ей в меру сил помогу.

Я не знаю, что больше подействовало на Аллу — моя физиономия или моя же пламенная речь, — но она нашла в себе силы виновато шмыгнуть носом.

— Егор, извини… я не хотела, — пробормотала она, пересела на соседнюю табуретку и погладила меня по плечу.

Я с готовностью ответил на это проявление нежности. С пару минут мы сидели обнявшись, а я дополнительно поглаживал девушку по голове.

— Ерунда это всё, котенок, — тихо сказал я, втайне ожидая протестующего писка — но она сейчас была похожа, скорее, на мышку под веником. — У тебя была слишком сложная жизнь, а ты слишком впечатлительная. Но с возрастом это, как правило, проходит без остатка… начинаешь на многие вещи смотреть проще и не выдумать лишние сущности. Так что скоро ты про эту девицу и вспоминать забудешь… а она, например, выскочит замуж, родит ребенка и будет пилить мужа.

— Почему обязательно пилить? — Алла посмотрела на меня снизу вверх.

— Может, и не пилить, а любить, я понятия не имею, как у них там всё сложится, просто размышляю, — вывернулся я. — В любом случае — вряд ли её будет много в нашей с тобой жизни. Хотя… а зачем она к вам приезжала?

— К Снежане, — объяснила Алла, — она с подружками была… ну, теми, с которыми на фильм приходила. Они куда-то собирались… не знаю, куда.

Где-то глубоко внутри у меня шевельнулся легкий интерес.

— А ты же со Снежаной на разных факультетах учишься? — я наморщил лоб. — Да, ты говорила, она художник…

— Да встретились у входа, поздоровались, немного поговорили, — сказала Алла. — Она про впечатления от фильма спрашивала… ещё про то, повесили мы её картины. Я пообещала сфотографировать как-нибудь… мне нравится, что получилось.

— А у тебя есть фотоаппарат?

Ничего подобного я в квартире не видел, но, возможно, в тайном отделении стенки лежал наготове какой-нибудь мощный «Зенит» или простенькая «Смена» — вместе с набором юного фотолюбителя и запасом реактивов. Я это увлечения в детстве каким-то образом избежал, но один одноклассник увлекался — и как-то попросил помочь с печатью снимков. Впрочем, прелести манипуляций в освещенной красным фонарем ванной комнате остались для меня загадкой, но какое-то волшебство в этом процессе присутствовало.

— Нет… у Ирки был, попрошу на время, — легкомысленно отмахнулась Алла.

Я слегка напрягся. Ирка была одним из моих несделанных дел, и я собирался озадачиться им завтра — если не придумаю что-то более интересное. В принципе, моя злость на эту кобылу слегка поугасла, но, наверное, имело смысл расставить все точки над «ё» и в этом случае.

— Фотографии ещё надо где-то напечатать… — с сомнением сказал я.

Я был уверен, что сейчас фотографы всё делали сами, а всякие студии, куда можно было сдать пленку и получить готовые фото, расплодились только в далеком будущем, где-то в конце двадцатого века. Но оказалось, что я снова то ли забыл, то ли не знал про существование подобных услуг в этом времени. Но Алла меня просветила.

Одна из фотосудий, которая оказывала нужные услуги, располагалась рядом с нами — на другой стороне Проспекта мира, если смотреть с нашей стороны, прямо напротив метро, — и занимала солидный кусок первого этажа кирпичного семиэтажного дома. Услуга проявки и печати была недешевой, но зато позволяла не заводить у себя в ванной целый набор юного химика и ещё более юного физика. Впрочем, я подозревал, что она была не очень востребованной — как и звукозапись, которая была по карману только таким нуворишам, как я. Алла рассказала, что они последний раз пользовались этой «Фотостудией № 14» ещё при жизни мамы. Для поездки на юг они взяли в прокате потрепанный жизнью «ФЭД», а потом заплатили за проявку и печать — сколько точно, Алла не знала. Но собиралась воспользоваться этой услугой снова.

— Они и цветные печатают, но ещё дороже…

— А стоит ли так стараться ради удовлетворения любопытства этой Снежаны? — спросил я. — Пусть приедет и полюбуется.

— Ну… я не только картины хочу фотографировать… — вдруг засмущалась Алла. — Ты говорил, что мы поедем на то горное озеро… вот там, думаю, сделать много снимков. Всё равно мы со Снежаной теперь до сентября вряд ли пересечемся.

Не стесняясь, я стукнул себе по лбу.

— Котенок, а чего ты молча-то всё? — спросил я. — Сказала бы… Я недавно видел на Соколе хороший магазин фототехники, что-то редкое там надо ловить, но обычную зеркалку, кажется, можно взять без проблем. Они и стоят не слишком дорого, а…

Мне пришлось с усилием оборвать себя. Алла ещё не была готова к знанию того, что в далеком будущем советские зеркальные фотоаппараты ценились очень высоко.

— Что? — она встревоженно посмотрела на меня.

— Не, всё нормально. Я просто никогда про фотографии не думал… Можем, кстати, сходить в эту вашу фотостудию в какой-нибудь из вечеров, сделаем совместный портрет. Папе твоему отправим.

— О, точно! У них там всякие фоны есть художественные, можно выбрать, — оживилась Алла. — Давай завтра, если не слишком поздно вернемся?!