Мельвир

К концу месяца Менрисенн узнал, наконец, ради чего чешуйчатый гость явился в наш мир. Ему нужна была помощь.

-Когда-то очень давно в нашем мире жили существа похожие на вас, - начал свой рассказ Йолин за ужином.

Его способность умять барана целиком за один присест каждый раз настораживала Менрисенна. Хотя чудовище и не причинило ему никакого вреда, маг невольно задумывался, что будет, если жуткий чешуйчатый монстр однажды не насытится.

Таинственные Древние, как их называл Йолин ходили на двух ногах, носили одежду и умели изготавливать артефакты, которым нет равных. Сами их города были артефактами, по мнению соплеменников Йолина. Однажды две могущественные Империи Древних поссорились между собой. Была война, столько кровопролитная, что сами небо и земля стали красными. Но не от крови, а от чего-то иного. Того, что губило мир. Осознав, что натворили, остатки Древних ушли. В легендах народа Йолина говорилось, что они покинули погибающий мир, в поисках лучшего.

-Неужели они не взяли вас с собой?! – возмущенно воскликнул Менрисенн, отчетливо представив, как уходят облаченные в серебристые доспехи эльвиэ, печально оглядываясь назад на ало-красное небо, прежде чем шагнуть в портал.

Йолин выпустил тонкую струйку дыма.

-Возможно, они не могли. Может быть, не было времени. Может, мой народ не слишком-то с ними ладил. Или кого-то они все-таки с собой взяли. Я не знаю. Легенды на этот счет у нас и грифонов расходятся. Их сказания более подробные, но и запутаннее… В любом случае, Древние исчезли, а наш мир погибал. Мы с грифонами спасались на вершинах самых высоких скал. Но даже туда постепенно добиралось Проклятье, созданное Древними. Тогда Быстрокрылый и еще несколько добровольцев, включая грифонов отправились в руины Империи, что создала Проклятье. Им удалось остановить его, но дорогой ценой. Вернулся лишь один Быстрокрылый и он умирал, - голос Йолина прервался, отдавая скорбную дань почившему герою.

Много позже дракон рассказал Менрисенну, что буквально вырос, грезя этой легендой. Быстрокрылый был его предком, его героем. Йолин практически с рождения чувствовал, что их судьбы переплетены, а ему однажды придется исполнить Пророчество своего пра-пра-прадеда.

-Быстрокрылый предсказал, что лишь маг из расы подобной Древним сможет навсегда уничтожить Проклятье. И что он должен быть тем, в чем сердце живут и Свет и Тьма. Очень скоро Проклятье снова пробудится. Я потратил на твои поиски десять лет в этом мире, - серьезно произнес дракон. – До тех пор, пока не услышал о светлом маге, что использовал на поле боя темные заклинания.

Значит, все же, заметили. Менрисенн опустил голову. Либо кто-то из светлых собратьев, кого он спас, и кто не пожелал его выдать. Либо темные неожиданно осознавшие, что облаченный в светлые доспехи воин применяет против них удивительно знакомую магию. Знакомую и беспощадную.

-Я пойду с тобой! – решился маг. – Кстати, а как получилось, что ты провел столько лет в нашем мире и так и не выучил наш язык?!

-Вообще-то, я тебя обманул, - смутился Йолин. – Подумал, что пока ты учишь меня вашему языку, мы сможем получше друг друга узнать. Ну, и ты будешь думать о том, как меня научить, а не о том, что я вот-вот тебя слопаю!

-Ах ты..! – аж задохнулся от возмущения Менрисенн. – Коварная ящерица!!!

В ответ дракон невинно улыбнулся. Расчет оказался верным. Хотя от его «улыбки» кровь застыла бы в жилах даже у самого Короля, Менрисенн теперь видел в жутком оскале чудовища именно улыбку.

-А были другие, кто пытался избавить вас от Проклятья? – подозрительно спросил маг.

Йолин опустил голову.

-Они все погибли. Тебя это остановит? – серьезно спросил дракон.

Менрисенн посмотрел в голубые глаза существа, чью расу пока еще никто не именовал здесь Сумеречными Тварями.

-Нет.

Впервые с того дня, как он узнал истинный лик войны и не смог спать по ночам не из-за боли, что причинили ему, а из-за той, что он сам причинял другим, Менрисенн снова был уверен, в том что ему делать. Он мог бы умереть на поле боя тысячи раз и его бы назвали героем. Но лучше он умрет в незнакомом мире, пытаясь его спасти, чем исчезнет в очередной бесполезной битве, которая, в конечном счете, не принесет ничего, помимо страданий.