В жерле ада

Кейт услышала взмахи крыльев и тут же выключила фонарь. Какая-то птица опустилась в центре лагеря и заголосила. Кейт вновь ясно услышала: «Смерть, смерть, смерть…». Птица зазывала кого-то, вероятно, товарищей.

Нужно с ней разделаться, пока не прилетели остальные, решила она. Но как?

Птица шумела и бесилась, она что-то искала. Темнота начала давить на Кейт, и ее сердце отплясывало нервный ритм. Она сконцентрировалась на его стуках.

«Все хорошо, все хорошо, я стою в поле. Свежий воздух обдувает мою кожу. Я вижу небо и озеро вдали. Ни одного дерева. Большое открытое пространство».

Кто-то приближался. Встал прямо за ее палаткой. Кейт слышала чужое дыхание.

«Ты за это ответишь, гнида», — раздался голос беркута, который напал на нее в пустыне.

Запахло гнилью и мертвечиной. Бесформенная тень застыла прямо около нее. Кейт готова была закричать, она еле сдерживалась. Казалось, тень окружает ее со всех сторон. Острые когти вцепились в ткань палатки. Птица знает, что она здесь, чует запах страха. Конец.

Когти легко разорвали ткань, кровавые лапы беркута были уже почти внутри. Кейт ударила лапу расплавленным телефоном, и та исчезла, но задела ее когтем. Теплая кровь потекла по руке.

Птица взлетела и упала сверху на крышу палатки.

«Смерть, смерть, смерть…».

Кейт закричала. В этот раз никто ее не спасет. Птица разорвала ткань и грохнулась на спину. Кейт успела ударить ее по голове, и тут же бросилась к выходу. Она никак не могла отыскать молнию, пальцы не слушались, а тьма мешала найти выход. Тьма была на стороне смерти.

Птица копошилась среди обрывков ткани. Кейт ощущала ее за спиной. Она схватилась за дырки от когтей и разорвала дверь палатки надвое. Полезла в дырку, но на половине пути застряла. Беркут пришел в себя и вцепился ей клювом в ногу. Острая боль пронзила до самой кости.

«Я не умру здесь. Только не так», — подумала она и вырвала ногу. Кусок мяса остался в пасти монстра.

Она выползла наружу, но не смогла встать на ноги. В распаленное сознание проскользнула безумная идея. Бежать ей некуда, да она и не сможет. Недолго думая, Кейт накинулась на птицу сверху через крышу палатки. Собрав последние силы, она укутывала беркута в ткани, стараясь обездвижить его. Они боролись между собой, как волны и скалы. Кейт колотила птицу со всех сторон, та в свою очередь царапала когтями и впивалась ими в руки и ноги жертвы. Кейт зажимала клюв и пыталась удушить беркута быстрее, чем он убьет ее. Быстрее, чем она истечет кровью. Испытав прилив неистовой злобы, она завизжала:

— Вонючая тварь, дерьмо, мразь, жопа, ненавижу!!! — раздавая все больше ударов голыми руками.

Когда мертвая птица перестала двигаться, Кейт еще долго била ее, не желая прекращать. Она взяла камень и размозжила птичий череп, раскрошила клюв и когти, надеясь стереть тварь в порошок, чтобы та точно не очнулась. Ведь так всегда бывает в кошмарах: мертвые оживают снова и снова, потому что во снах даже смерть не может быть спасением.

Когда от птицы ничего не осталось, кроме мокрого пятна и внутренностей, распластанных по земле, Кейт остановилась. Теперь она упивалась запахом разложения — запахом победы. Она победила тьму, одолела свой главный страх, и никто не помешает ей насладиться этим. Кейт громко вскрикнула и ударила себя в грудь кулаком, будто разъяренная горилла. Но потеря крови быстро дала о себе знать, и ее резко потянуло в сон. Потеряв сознание, она упала лицом в лужу крови убитой жертвы, смешанной с ее собственной.

После того, как Дон рукояткой пистолета разделался с навязчивым микробиологом, который притворялся аборигеном, он без всякого зазрения совести продолжил охоту. Впереди ждала главная цель — шпион, вражеский агент, который каким-то образом узнал, на кого они все работают. Да, он выяснил правду и уничтожил образцы, не хотел, чтобы они достались не тем людям. А может, он знал с самого начала, что Дон один из них, поэтому все время делал акцент на слове «вулканолог». Знал, что Дон притворяется. Но как?! Откуда?! Дону и правда не нужны никакие деньги. Только справедливость. А для справедливости им необходимо биологическое оружие. С ним можно изменить мир…

Дон шел по следу, как кошка в поисках мыши. А кошки прекрасно видят в темноте. Ему не нужен свет — он сам и есть тьма. Дон нашел еще один трофей — окровавленную повязку — и повязал его вокруг головы в области лба, окончательно превратив себя в безумца. Он прислушивался к каждому шороху, приглядывался к каждой тени — ничто не могло пройти мимо него. Где-то внизу раздавался крик женщины. Она его не интересовала. Должно быть, аборигены нашли ее. Но за этими звуками пронеслось что-то еще… Шаги. Кто-то перепрыгивал с одной скалы на другую. Дон обнаружил тень, летящую в ночи.

«Я до тебя доберусь».

Он следовал за тенью тем же маршрутом и быстро догонял ее. Джул смеялся, как умалишенный, скача по острым скалам. Он не скрывался. Его поведение выглядело, как провокация к нападению. Во всяком случае, так рассудил Дон. Он прицелился, но не выстрелил.

Нееет. Слишком легко.

Дон стал прыгать за ним и подобрался еще ближе. Знал ли Джул, какая опасность грозит ему? Он лишь радовался и разговаривал с кем-то невидимым. Дон пригляделся, но никого больше не заметил. Решил, что где-то прячется один из аборигенов, пока второй разделывается с женщиной.

Время пришло. Не медли.

«Убей, убей, убей!», — кричал голос из жерла вулкана.

И Дон выстрелил. Грохот разлетелся по всей долине, этот шум нельзя было скрыть между скал, как маленький секрет. Но дело сделано. Дон подошел ближе. Где труп?

— Срань господня! — разозлился он.

Пуля застряла в скале, и никаких следов крови. Врага нигде не было видно.

— Джууулиии, — позвал Дон. — Джули, где ты?

Ответа не последовало, поэтому он продолжил бубнить себе под нос:

— Дон-дон-дон динь-дон… Дон-дон-дон динь-дон… — какой-то слабый шум в паре шагов от него. — Дон-дон-дон… динь-дон… дон-дон…

Джул резко выскочил, как пуля, и врезался в Дона со всей силы. Тот отлетел на скалу, ударился головой и повалился на землю. Пистолет он не выронил.

— Нет, мамонька, я не хочу! — истерил Джул. — Сама его убивай!

Дон приготовился выстрелить второй раз. Ему показалось, что этот человек тоже слышит голос, повторяющий: «Убей, убей, убей!». Джул пнул руку лежащего Дона и выбил пистолет. Затем стал пинать его в грудь. Дон умело повалил врага на пол. Невзлюбившие друг друга с первой встречи, они сражались еще более отчаянно, чем Кейт с беркутом. Дон первым добрался до оружия и снова выстрелил, но рука соскочила, когда кулак Джула прилетел ему по носу. Пуля задела лишь кусочек уха Джула, оторвав его и унеся с собой. Он рассвирепел.

— ААА! Не трогай мамоньку! Мерзкий говнюк!!!

Джул наконец вспомнил про нож, не без помощи своей мамоньки, конечно же, и полез за ним. Дон скинул его с себя, ударив прикладом по голове. В этот раз он выстрелит ровно в висок и покончит со всем.

Но тут вдруг Джул достал нож и с размаху воткнул его в ладонь безумного охотника. Дон завопил, не в силах сдерживать боль. Нож застрял в руке. Джул поднялся и пнул оружие, которое улетело в пропасть.

— Ююю-хууу! — воскликнул он. — Мама, ты гордишься мной? А ты что разлегся? Этому тебя учили на занятиях вулканоблудии???

Он показушно засмеялся, изображая злодея комиксов. Дон вытащил нож из плоти. Ярость достигла предела. Все. Теперь точно конец. Он разбежался, сжимая нож в здоровой руке. Дон готов улететь в пропасть, лишь бы забрать ублюдка с собой. Он перережет ему глотку и будет смотреть, как тот корчится в предсмертных муках. И выживет сильнейший. Пусть и ненадолго.

Ричард проснулся от свирепых криков Кейт. Перед глазами все плыло. Он попытался встать на ноги, но стоило оторвать голову от земли, как ее пронзила дикая боль. Крики повторились, и он все-таки смог заставить себя встать на колени, локтями при этом упираясь в пол. Ричард выглядел как жареная хрюшка, которая подставляет задницу для вертела.

Спустя несколько минут он подполз к скале и с помощью нее поднялся в полный рост. Разные шумы проносились мимо ушей, все они смешивались в один нелепый звон, за которым разобрать чьи-либо голоса было практически невозможно. Ричард взял фонарь и осветил дорогу. Один глаз залила кровь и свет для него отливал красной пеленой. Он сделал несколько шагов. Подземный магнит тянул его вниз, но Ричард удерживал вертикальное положение. Конечно, никаких магнитов не существовало, просто он был ранен и силы стремительно покидали его ослабшее тело. Он согнулся пополам и проблевался. Рвота содержала красные прожилки. Или так он увидел затекшим глазом.

Ричард слышал какие-то шумы, к ним он и шел, надеясь, что это Джул. Про Кейт он уже позабыл: очевидно, удар по голове не остался без последствий. Он передвигал ноги, будто опьяневший, борясь с желанием провалиться в сон.

«Иди», — подумал он. — «Просто иди. Иначе он умрет». А кто он — Ричард не мог вспомнить.

Свет поймал две борющиеся фигуры.

— Не трогай мамоньку! — кричал кто-то.

Нужно спасти какую-то женщину. Ричард просто не мог бросить даму в беде. Он двинулся к полю боя. Тяжело было понять, кто из них кто. Кровь забрызгала их лица и стекала ручьем на землю. Один поднялся. У него на лбу была странная повязка, насквозь пропитанная кровью. Он готовился к прыжку.

— Сраный Рембо, — сказал Ричард вслух и кинулся на кровавую тушу.

Дон уже успел разогнаться, когда Ричард влетел в него сбоку. Оба повалились на скалы, совершив несколько кувырков, прежде чем остановиться. Дон сбросил с себя тело, как лишний груз. Его не интересовало кто это, главное, уничтожить врага, пока тот не сбежал. Тело не шелохнулось. Из спины Ричарда торчал нож, всаженный наполовину. Джул, наблюдавший за всем этим, ринулся в сторону Дона с воплями:

— Не трожь мамоньку!

Они сцепились, словно два барана, спутавшиеся рогами. Ни у кого уже не оставалось сил, чтобы бороться, но и закончить вот так они не могли.

— Вулканолог… — шептал Джул.

— Абориген… — отвечал Дон.

Первым сдался Джул, он обессилел и грохнулся прямо на Ричарда, и рукоятка ножа вошла еще глубже. Тут же сверху упал Дон, лицом застыв на пятой точке Джула. Что бы он там ни учуял, лицо его теперь выражало спокойствие. Так они все и застыли: в виде слоистой навозной кучи, наваленной друг на друга.

В воздухе снова повисла мертвая тишина.