Сколько горя нужно для счастья?

Глава 9

Не знаю, есть ли на этой планете кофе, но и без этого знания, моё утро началось точно не с него. Я проснулся от небывалой тошноты, ощущая вкус речного ила во рту, пулей выскочил из избы и рухнул на колени под ближайшим деревом, извергая из желудка черный густой вихрь. Ствол дерева окрасился так, будто на него выплеснули пару ведер гудрона.

Какая расточительность… в прошлой жизни, я сдерживал рвотные позывы даже при сильном отравлении, ведь каждая калория была на вес золота, а сейчас сил терпеть нет, во рту настоящая агония.

Вы не подумайте, меня рвет не потому, что я сейчас в положении, просто злоупотребление видоизменением не проходит даром. Каждую секунду пока я заимствую чужие конечности, в организме скапливается особая масса, такая же потустороння как внезапно отращенные крылья. Если совсем наплевать на технику безопасности, то она достигнет уровня мозга и тот захлебнется.

Я вспомнил фразу — Нельзя бросать товарища в беде. Хороший совет, ведь бюджетное лекарство — это разделить тяготы с кем-нибудь еще, если утро станет паршивым не для меня одного, сразу станет легче.

И поэтому я окатываю спящего старика ледяной водой. Ничего страшного, у него будет возможность отоспаться на том свете. Он закричал и задергал ногами так, словно я ошпарил его кипятком.

— Ну как, пришел в себя? Спросил я, пощелкивая пальцами перед носом.

Взгляд у него как у собаки, которой наступили на хвост.

— Ало, старик, ты в себе? В ответ лишь сонное бормотание…

Я отвесил ему пару пощечин.

— Да-да я, то есть? А ты? Как? Что? В ответ на несвязный бред я выплеснул второе ведро.

— Ужас! Холодно! Я же проснулся! Зачем?

— Чтоб вонь отбить.

Он нюхнул себя и согласился…

— Где мы? Как мы? Что я? Господи… вопросы в точности как у меня в первое пробуждение. Пришлось потратить минут двадцать, чтобы хоть как-то отрезвить его и привить мысль, что он еще жив.

— Одумайся старик ты не попал на небеса, оглянись, тут даже потолок бревенчатый.

— Давай лучше знакомиться. — Как тебя зовут то? Шах и мат, этот вопрос обезоружил его. Может он не проснулся до конца, а может о себе дали знать другие старческие проблемы, только в отличии от них, он о себе знать не дал…

— Кажется… а нет, не так… может быть, вроде… а нет, это тоже не моё… Похоже, я не помню. Нда… дела. Если бы меня спросили — Скажи мне кто твой друг, и я скажу тебе кто ты. — То я был бы пустым местом.

— Давай тогда, я назову тебя Ярослав. Смешанные чувства испытываешь, когда даешь имя старику, интересно, а с младенцами так же?

— Ярослав… Мне нравится, красиво звучит, даже гордо… Так это что, получается, у меня теперь как у человека имя есть? Охх, кажется, он бы и собачей кличке обрадовался.

— Так вот Ярослав, если не хочешь, чтобы я вновь окатил тебя ведром воды, выполни задание. Мне нужно отойти по делам до вечера, за это время приведи себя в порядок и собери вещи для дальнего пути.

— А куда?…

— Мир большой старик, поживешь увидишь. Еще вопросы есть?

— Да есть, как ты себя чувствуешь? Ты бледный как смерть! А еще у тебя с животом, вздутие какое-то.

— Ну раз вопросов больше нет, я пошел, буду вечером.

Вот что мне в нем нравится это неспособность обижаться на что-либо. Ты можешь не ставить старика ни во что, делать вид что он пустое место, пропускать слова мимо ушей, и за это он никогда не затаит обиды. Раб — это воспитание, раб — это профессия, раб — это состояние души! Раб не может обижаться, в точности, как рыба не может ходить по суше. Поэтому он, просто нашептывая с улыбкой новое имя, стал метаться по дому в поисках вещей, сам не знаю каких, это было задание ради задания, чтобы занять старика.