То, что мы прячем от света

Я подняла грязную от собаки футболку.

— Возможно, это лучше сжечь.

— Возможно, сжечь придется всю ванную, — он кивком показал на собаку, которая везде оставляла крохотные отпечатки грязных лап.

Я стянула свою перепачканную кофту и бросила её в кучу сомнительного белья на стирку.

Нэш один раз взглянул на мой спортивный лифчик, а потом чуть не свернул себе шею — так резко он отвернулся, чтобы проверить рукой температуру воды и абсолютно без необходимости поправить шторку душа.

Милый, ещё и джентльмен.

Определённо не мой тип. Но надо признаться, мне нравилось видеть его таким взволнованным.

Всё ещё стараясь не смотреть на меня, Нэш схватил стопку полотенец из шкафчика и положил два сложенных полотенца на пол рядом с ванной, после чего расстелил третье на раковине.

— Лучше сними рубашку, красавчик, — посоветовала я.

Он посмотрел на свою форменную рубашку, покрывшуюся пятнами грязи и травы. Поморщившись, он расстегнул пуговицы и снял её, бросив в корзину для грязного белья. Затем подобрал кучу грязных вещей с пола и бросил туда же.

На нём была надета белая нижняя футболка, облегавшая его грудь. Под левым рукавом виднелась цветная клейкая лента, которую спортсмены использовали на травмированных местах.

— Почему бы тебе не взять с кухни большой стакан или типа того? Я не хочу переключать воду на душевую лейку, иначе она испугается до усрачки, — предложил Нэш.

— Конечно, — я оставила его с собакой, а сама отправилась на поиски сосуда для мытья собаки.

Быстрый осмотр его шкафчиков доказал, что практически вся посуда, имевшаяся у этого мужчины, валялась или в раковине, или в переполненной посудомойке, которую, судя по запаху, давно не запускали. Я добавила в посудомойку моющее средство, запустила цикл, затем вручную помыла большой пластиковый стакан из «Пиццы Дино».

Я испытала лишь крошечный укол чувства вины, когда прошлась мимо его стола, чтобы взглянуть на бумаги.

Стол стоял как раз по дороге в ванную, так что нельзя сказать, что я нарочно туда направилась. Кроме того, мне надо сделать работу. И не моя вина, что он оставил папки на самом видном месте, рассудила я.

Мне потребовалось менее тридцати секунд, чтобы остановиться на трёх папках.

ХЬЮГО, ДУНКАН

УИТТ, ТИНА

217.

217 — это полицейский код, обозначавший нападение и попытку убийства. Не надо быть гением, чтобы сообразить, что это наверняка полицейский отчёт о нападении на Нэша. Мне определённо стало любопытно. Но у меня было время лишь на то, чтобы взглянуть одним глазком, поэтому придётся расставить приоритеты. Покосившись в сторону спальни, я одним пальчиком приподняла верх папки Хьюго. Папка ощущалась шершавой, и я осознала, что тут, как и на тумбочке в спальне, лежал тонкий слой пыли.

Я едва успела глянуть на верхний лист бумаги, нелестный снимок при аресте, сделанный несколько лет назад, когда услышала:

— Нашла что-нибудь?

Я дёрнулась, уронив и захлопнув папку, и моё сердце бешено застучало, но потом я осознала, что Нэш крикнул из ванной.

Я сделала шаг назад от стола и выдохнула.

— Иду, — нетвёрдо прокричала я в ответ.

Когда я вернулась в ванную, моё сердце совершило кульбит. Нэш теперь был уже голым по пояс, а его абсолютно промокшая футболка лежала на полу возле ванны. И он улыбался. Типа, прям во все тридцать два.

Учитывая и оголение, и улыбку, я застыла на месте и любовалась видом.

— Если не перестанешь разбрызгивать воду во все стороны, то затопишь барбершоп, — предупредил Нэш собачку, пока она бегала из одного конца ванны в другой. Он побрызгал на неё водой из крана, а она выдала серию хрипловатого, но восторженного тявканья.

Я рассмеялась. И мужчина, и собака уставились на меня.

— Я подумал, что стоит посадить её в ванну и убедиться, что она не боится воды как маленький гремлин, — сказал Нэш.

Жизнь этого мужчины, может, и покрывалась пылью, но героизм глубоко пустил в него свои корни. Та заноза чувства вины превратилась в что-то более крупное и острое, и я поблагодарила свои счастливые звёзды за то, что он не застал меня сующей нос куда не надо.

Между необходимым риском и глупостью пролегала тонкая грань.

Я присоединилась к нему на полу, встав коленями на одно из сложенных полотенец, и передала ему стакан.

— Похоже, вы тут веселитесь, — сказала я, стараясь не создавать впечатления, будто я только что влезла в личные дела Нэша.

Мокрая малютка-гремлин поставила свои передние лапки на край ванны и уставилась на нас с обожанием. Её крысиный хвостик метался во все стороны от счастья, отчего капли грязной воды разлетались всюду.

— Попробуй придержать её, а я полью водой, — предложил Нэш, набирая в стакан чистую воду.

— Иди сюда, русалочка шерстяная.

Мы работали бок о бок, скребли, намыливали, смывали и смеялись.

Каждый раз, когда обнажённая рука Нэша задевала мою, на моей коже выступали мурашки. Каждый раз, когда я чувствовала желание подвинуться ближе вместо того, чтобы создавать дистанцию, я гадала, что со мной не так, чёрт возьми. Я находилась достаточно близко, чтобы видеть каждое вздрагивание, когда он двигал плечом в такой манере, которая не нравилась его повреждённым мышцам. Но он ни разу не пожаловался.

Нам потребовалось полчаса и четыре смены воды, чтобы собака наконец-то выглядела чистой.

Её шерстка была по большей части белой, только на лапках имелось несколько пятен. Одно ухо было пятнистым, второе — чёрно-коричневым.

— Как ты её назовёшь? — спросила я, когда Нэш выудил собаку из ванной. Она с энтузиазмом вылизывала его лицо.

— Я? — он попытался убрать голову от розового язычка. — Прекрати меня лизать.

— Разве можно её винить? У тебя такое лицо, что так и хочется лизнуть.

Нэш наградил меня одним из тех тлеющих взглядов, затем аккуратно опустил её на пол. Она встряхнулась, отчего вода полетела всюду в радиусе двух метров.

Я схватила полотенце и накрыла им собачку.

— Ты её нашёл. Значит, ты получаешь право выбора имени.

— У неё был ошейник. Наверняка у неё уже есть имя.

Собачка ёрзала под моими руками, пока я вытирала её маленькое шерстяное тельце.

— Может, она заслужила новое. Новое имя для новой жизни.

Нэш несколько долгих секунд смотрел на меня, и мне даже захотелось поёжиться под его взглядом. Затем он спросил:

— Ты голодна?

***

— Скаут? Лаки? — я посмотрела на теперь уже чистую собачку, пока программировала кофеварку.

Нэш покосился, отвлекаясь от яичницы, которую он жарил.

— Скраппи?

— Неа. Ноль реакции. Лула? — я опустилась на пол и похлопала в ладоши. Собачка поскакала ко мне и с радостью приняла ласку.

— Фитюлька? Сплинтер?

— Сплинтер? — я фыркнула.

— Черепашки-ниндзя, — ответил Нэш, и тот намек на улыбку появился вновь.

— Сплинтер был канализационной крысой.

— Канализационной крысой, владевшей боевыми искусствами, — заметил он.

— Этой юной леди нужно имя дебютантки, — настаивала я. — Например, Поппи или Дженнифер.

От собачки не последовало никакой реакции, но вот мужчина дошёл до полноценной веселой усмешки.

— Как насчёт Баффи?

Я улыбнулась, уткнувшись в шёрстку собачки.

— Истребительница вампиров?

Он показал на меня лопаточкой.

— Она самая.

— Мне нравится, но она, похоже, неоднозначного мнения о Баффи, — заметила я.

Я могла бы пойти в соседнюю квартиру и переодеться, пока Нэш готовил завтрак, но вместо этого решила снова натянуть его толстовку и остаться здесь. Он (к сожалению) переоделся, надев чистую рубашку и джинсы.

Теперь мы разыгрывали некую уютную, домашнюю сцену на кухне. Варился кофе, великолепный босой мужчина занимался завтраком у плиты, а верная собачка плясала у наших ног.

Нэш разложил поджарившиеся яйца на три бумажные тарелки и отставил в сторону. Маленькая собачка спрыгнула с моих колен и встала на задние лапы, передними упираясь в ногу Нэша.

— Придержи лошадей. Пусть сначала немножко остынет, — посоветовал он ей. Её хриплое тявканье сообщило, что она не заинтересована в том, чтобы придерживать чьих-то лошадей.

Я встала и помыла руки. Нэш бросил мне полотенце для рук, которое висело на его плече, затем начал посыпать яичницу сыром. Чувствуя желание присоединиться, я нашла на столе две грязные кружки и помыла их.

Тостер выплюнул два ломтика прекрасно поджаренного хлеба как раз в тот момент, когда я наливала первую кружку кофе.

— Мы нашли её в трубе. Как насчёт Пайпер?1 — внезапно предложил Нэш.

Собачка оживилась, затем села и склонила голову набок.

— Ей нравится, — заметила я. — Да, Пайпер?

Она в знак согласия повиляла своей маленькой попкой.

— Кажется, мы определились, — согласился Нэш.

Я наполнила вторую кружку, наблюдая, как он ставит одну порцию яичницы на пол.

— Иди покушай, Пайпер.

Собачка бросилась туда, и обе передние лапы оказались в бумажной тарелке, пока она жадно уминала завтрак.

— Ей снова понадобится ванна, — рассмеялась я.

Нэш положил по кусочку тоста на каждую из оставшихся тарелок, затем правой рукой неуклюже положил яйца и сыр поверх хлеба.

— И второй завтрак, — заметил он, передавая мне тарелку.

Однажды Нэш Морган сделает какую-то женщину очень счастливой.

Мы ели, стоя на кухне, что казалось мне более безопасным и менее домашним, чем расчищать место на столе. Хотя я была бы не прочь взглянуть на эти файлы.

Я здесь, чтобы сделать работу, а не чтобы усложнять ситуацию сближением с безбожно горячим соседом.

Даже если он готовил очень вкусную яичницу с сыром. И выглядел очень хорошо в чистой рубашке и с печально ранеными глазами. Каждый раз, когда наши взгляды встречались, я чувствовала… что-то. Будто пространство между нами наэлектризовалось энергией, и та становилась всё сильнее и сильнее.

— Что помогает тебе почувствовать себя живой? — внезапно спросил Нэш.

— А? — последовал мой остроумный ответ, пока мой рот ещё был набит последним кусочком тоста.

Нэш держал кружку и смотрел на меня, половина его завтрака лежала на забытой тарелке.

Ему нужно было питаться. Телу необходимо топливо для исцеления.

— Я раньше чувствовал себя живым, входя в участок. Каждое утро, не зная, что принесёт этот день, но чувствуя, будто я готов ко всему, — сказал он почти про себя.

— А сейчас ты не чувствуешь того же? — спросила я.

Нэш пожал одним плечом, но то, как его глаза не отрывались от меня, вовсе не было небрежным.

— Что насчёт тебя?

— Быстрая езда на машине. Громкая музыка. Возможность урвать идеальные туфли на распродаже. Танцы. Пробежки. Погоня. Потный, отчаянный секс.

Его взгляд сделался жарким, и температура в комнате как будто поднялась на несколько градусов.

Нужда. Это единственное слово, которым я могла описать то, что видела в его голубых глазах, и это всё равно не описывало всего.