Хочу ее

3

Ульяна

Наши губы сомкнулись.

Я не смогла удержаться и просто влипла в его рот как сумасшедшая. Стирала об Макса помаду как последняя дура. Просто ненормальная.

Он говорил о том, что специально заковал его в наручники — запер моего кавалера в отделении полиции. Чтобы он не смог ко мне приехать на выпускной. Максим хотел этот танец себе. Он не мог им поделиться. Просто не мог. Он не хотел ему позволить это сделать. Моему будущему мужу.

И я забылась. Обняла его широкие плечи и почувствовала вкус горячих губ. Они были так близко. Так сладко. Так жарко. И так… безнадежно далеко.

Нас никто не видел. Мне так казалось, по крайней мере. Мне бы не хотелось, чтобы Шептицкие шумели о таком. Это было невыгодно и мне, и Максу. Плохо для всех. Так нельзя было делать, просто нельзя. Но и не сделать так я тоже не могла. Пусть это и стыдно — целовать мужчину первой. Но он не просто мужчина, он мой брат. Я знала, что он сильней меня. Он сможет сдержаться. А я нет.

— Телефон… — выпалила я, буквально задыхаясь.

Мы стояли возле ресторана. Держа друг друга за голову. Словно боялись рецидива. Опасались, что это повторится. Что наши губы опять сольются вместе. В этом влажном и глубоком поцелуе с языком. Как у страстных любовников. Как водится пред брачной ночью. Мне так не хотелось его отпускать — только не в этот раз, не сегодня.

Не уходи, Макс. Прошу тебя. Останься. Не бери этот чертов телефон. Зачем я тебе сказала о нем? Чем я думала вообще?

— Капитан Добрынин, — принял он звонок.

С глазами, полными ужаса. Они смотрели на меня — не понимали, что это было. Что произошло. Ведь этого не может быть. Только не мы, не между нами. Но что с этим делать — как с этим быть? Ведь это правда, как бы мы ни врали друг другу. Вот уже который год.

— Капитан, вы нам нужны! — доносилось из трубки. — Где вы сейчас?! Нам срочно нужна поддержка!

— Что произошло?! Говори…

Его лицо становилось все серьезней и серьезней. Это был тот самый человек, который целовал меня каких-то пару мгновений назад. А теперь он был готов пуститься в бой. Макс неожиданно приехал. И точно так же неожиданно покинет свадьбу. Это было уже ясно словно белый день.

Грустно. Все это грустно.

Но я знала, на что шла. Понимала ведь, что будет так. Именно так, а не иначе. Мы с ним находились в разных измерениях. Как планеты на соседних орбитах. Только он планета, а я его спутник. Всю жизнь держалась лишь на том, что он меня любит. И все равно, в роли кого — эта любовь меня держала на ногах уже неполных десять лет.

— Что случилось, Макс?

— Прости, я должен ехать. Мне жаль. — Он вошел в банкетный зал и громко произнес: — Прошу простить, но я должен ехать! Мне правда очень жаль, но срочный вызов!

— Что случилось? — удивился Влад Шептицкий. — Неужели нет ментов кроме тебя, Максим?

— Тут в соседнем районе беспорядок, — рассказывал Макс, тяжело вздыхая. — Похоже на почерк той банды, которую давно выслеживаем. Так что жду машину и еду. Надо опросить свидетелей. Дело на личном контроле.

Я сняла пиджак и протянула брату.

— Вот, возьми. На улице холодно.

— Прости, что так вышло, Уля. Но ждать не могу.

— Что ж… — пожала я плечами. — Если надо, то надо. Ты ведь опер. Я понимаю. Привыкла.

Мы зависли с ним на пару мгновений. Безмолвно смотрели в глаза и понимали, что опять теряем — просто убегаем от судьбы как от проказы. Ведь знаем — это плохо. Этого никто не поймет, не одобрит. Тем более теперь.

— Максим, я тебя подвезу, — разорвал наш зрительный контакт отец Никиты. Он был уже поддатый, изрядно выпил. Но на машине. — Не надо ждать водителя — водитель подан. Я тебя подвезу. Мне все равно домой. Завтра рано вставать… — сказал он и с глупой ухмылкой потер руки. — Думаю, Никита сам уже разберется как-нибудь… что там да как в первую брачную ночь.

Мой Макс смотрел на него с таким видом, что казалось, будто вмажет ему в морду. Но он просто пьяный. Это всего лишь алкоголь. Не более. И бить богатых депутатов — очень опасно. Даже для капитана.

— Никуда ты не поедешь! — встряла Ольга Юрьевна. — Ты много выпил, Владлен. Я среди присутствующих чуть ли не одна трезвая, — сказала она, роясь в сумочке. Затем взглянула на меня и с усмешкой добавила: — Ну разве что Уля еще в рот не брала… ни капли.

Они ушли.

А вместе с ними растворилась еще добрая половина приглашенных. Без главного гостя не было такой торжественности. Шептицкие уехали — за ними потянулись шишки, имен и должностей которых я даже не знаю. Ну и наплевать. Мне все равно.

В этой свадьбе больше нет ничего интересного. Давно уже за полночь. Люди разъезжаются. А нас с Никитой ждет холодная постель. Я и он. Он и я.

Содержанка и покровитель.

Только бы с Максом все было нормально…

— Идем наверх, — скомандовал мой пьяный и помятый муж. — Я кому сказал, — бахнул он кулаком по столу. Перевернув стаканчик коньяка. — Ты меня че, не уважаешь? Я твой муж, блядь. Мы в браке, Уляша… Поняла? Ты муж, а я жена.

— Наоборот, — присела я рядом.

— Чего?

— Ты перепутал. Впрочем, какая уже разница. Идем наверх, — взяла я его за руку. — Все равно ты ни на что не способен в таком состоянии. Даже не встанет.

— Че? — бравировал Никита. — Да я тебя сейчас… да я как…

— У-у, — мотала я головой, не веря обещаниям. — Давай идем. Чем раньше пойдем, тем скорее уснешь.

Вести за руку бухого парня — это как тащить упрямую собаку к озеру. Она не понимает, что ты хочешь от нее. Но упорно отбивается, чертя в песке глубокие борозды. В нашем же случае это были перевернутые стаканы, тарелки и объедки на полу. Скомканная скатерть.

Можно себя уверять в чем угодно. Но было ясно, что в браке я буду больше нянька, чем жена. Это было унизительно и жалко. Невольно думала о Максе — он не такой. Он совершенно не такой. Он сильный, крепкий. За ним как за стеной. Не то что этот…

— Привет, Ульяна.

Я застыла в полусогнутом состоянии. Над пьяным в стельку мужем. Мною овладели спазмы — било дрожью позвоночник, руки, ноги. Я не чувствовала языка, он будто исчез, я теряла дар речи. Хотела кричать, но не могла. Горло сдавливало, очень сильно — прямо до слез. Как будто рука. Беспощадная и грубая. Привыкшая к жестокости, насилию. Подчинению. Ударам.

Это была его рука. Человека, который знал обо мне больше, чем кто-либо. Даже больше Макса.

— А… Ар… Артур?

Он стоял передо мной. В каких-то паре метров от стола.

Всего лишь несколько шагов. И он будет рядом. Снова. Возле меня.

— Что, киса? Не ждала? Забыла об Артуре?

Он медленно ступал ко мне. Мелкими шагами, чтобы не спугнуть. Хотя сбежать у меня не было и шанса. Его люди окружали тех гостей, кто еще остался, и под дулом автоматов выводили из гостиницы. Зал уверенно пустел. Пока не остались только мы втроем.

Я. Мой жених. И тот, кто пришел меня разрушить до последнего кусочка.

— Зачем ты пришел? — спросила я шепотом. Совсем тихонько. Будто говорила не с Артуром, а сама с собой. Я будто молилась перед казнью. — Зачем? Только не ты…

Я закрыла глаза, и по щекам скользнули капли. Он не остановится теперь. Если пришел, то возьмет, чего захочет. А я знаю, что нужно Аксенову.

Ему нужна только я. И это не обсуждается.

— Э… — пришел в себя Никита. — А ты еще кто такой? Хочешь танца с невестой?

— Нет, — ответил мой Люцифер с дьявольской ухмылкой. — Нет, пацан. Этого слишком мало. Только танцем Уля не отделается.

— А чего же ты хочешь?

Артур стиснул зубы и одним рывком перевернул наш стол. Тот с грохотом упал на пол, звеня стеклом, посудой и серебряными вилками.

Всего один шаг — и его ладонь схватила жениха за горло. Подняла над стулом и впечатала Никиту прямо в стену.

— Что… — хрипел он и дрыгал ногами, как слепой котенок. — Что тебе… надо?

— Я не хочу блядских танцев. Я просто хочу ее, — отчеканил демон. И перевел на меня бешеный взгляд. — Хочу твою невесту.

Артур

Я так долго ее искал.

Хотел опять увидеть эти губы. Эти глазки. Длинные ресницы — как Ульяна опускает их при каждом слове о сексе. Стоит мне только намекнуть на то, как я сильно ее хочу. И баста. Лицо розовеет, щеки пылают. Губки искусаны, дрожат. Она что-то там шепчет, будто молит бога о спасении. Верит, что ей поможет ангел. Или демон.

Но это невозможно. Я-то точно знаю. Потому что демон — это я. Я уже здесь. Явился не для помощи, отнюдь. Я как охотничий пес. Взял ее след. Этот запах — он не выходит из мозгов еще с прошлого раза. Стоит мне унюхать эту девочку, как я горю. Весь. Абсолютно весь. Мне думается только об одном — что ангел Улю тоже не спасет. Ведь он передо мной. Она — мой ангелочек.

И я им овладею. Как предначертано делать Сатане при виде светлых сил.

— Отпусти его! — просила она мелочь. Самую малость — чтобы я разжал ладонь и отпустил ее "мужа".

Мужа.

Разве это чмо я мог назвать мужем?

Передо мной на стенке корчился сопляк. Еще буквально ровесник той, за кем я пришел. Он просто мальчик, не нюхавший пороха. В его возрасте я убивал.

Я убивал в себе все то, что тянуло на дно. Слабость, доброту, податливость. Страх. О, во мне было так много страха… Он меня просто обездвиживал, не давал мне жить. Пока я все лишнее не вырвал из сердца.

С корнями. Прямо с мясом.

Но у этого парня страх буквально лез со всех щелей, его не надо было доставать. Достаточно взглянуть в мои глаза, чтобы обделаться. Чтобы ходить потом под себя весь остаток жизни. Если он будет, этот остаток.

— Кто ты? — спрашивал он, смотря на меня красными глазами. — Кто ты, нахуй, такой?

А я лишь улыбался, наслаждаясь властью. Этим сладким мгновеньем. Когда нашел ее в самый удобный момент. И теперь осталась лишь формальность — сдавить это горло, избавив Ульяну от обузы.

— Я Артур Аксенов, если слышал о таком. И я пришел забрать твою жену.

— Отпусти… — едва промямлил он. — Просто отпусти… я не буду мешать…

Это было вовсе не то, что я хотел услышать. Он просил пощады, чтобы бросить ее? Бросить Ульяну? Вот так, без боя?

— ОТПУСТИ ЕГО! — закричала она так громко, что звенел хрусталь среди бокалов.

Я ощутил ее пальчики на себе. Уля впилась ими в руку — будто рвала мой пиджак в районе бицепса. Но эти крашеные коготки в тот момент были просто укусом комарика. Моя хватка железна, руки в напряжении сжимают эту тварь. И я не успокоюсь, пока не задушу подонка. Даже не спрошу его имени — мне все равно, как зовут того, кто не достоин Фоминой.

Только я ее достоин.

Мне суждено стать ее первым. И единственным.

— Отпустить его?

— Да, отпусти! — защищала она свою тряпку. — Никита тут ни при чем!

— Ни при чем?

Я вздернул брови, как от удивления. Ведь оказалось, что жених моей Ульяны — временный пользователь моей собственности — он тут "ни при чем".

Ни при чем.

Вот оно что, оказывается. Никита здесь ни при чем. Он просто случайный прохожий. Незнакомый ей парень, который назвал моя девочку "своей невестой".

Что-то мне слабо верится в ее слова. Никита здесь при чем. Он тут даже очень при чем.

— Я сделаю все, что ты попросишь! — разрывалось ее сердце.

И причина — какая-то клякса на стене. Она даже не шевелилась. Больше не дергала руками, не дрыгала ногами. Перестала хрипеть и задавать мне глупые вопросы. Неужели задохнулся?