Секс-сосед напрокат

Глава 29

После потрясающего секса на улице, мы с Русланом поднялись в квартиру и просидели на кухне до самого рассвета. Грелись вкусным кофе и долгими разговорами обо всем. От любви к средиземноморской кухни до рандомного научного факта.

Секунды как в песочных часах перетекали в минуты, минуты в часы, а нам все еще было что сказать. Будто мы копили слова несколько месяцев, нет, даже несколько лет, и вот решились поделиться важным друг с другом.

За эту ночь мы словно прожили парочку новых жизней. Неповторимых реинкарнаций.

Руслан держал мои ноги на своих бедрах, время от времени поглаживал их от пальчиков до колен, щекотал, вызывая у меня табун непрошенных мурашек на коже.

А я… я смотрела как восходящее солнце освещает лицо соседа, и не могла налюбоваться им. Меня охватило неконтролируемое желание стать тем самым солнечным лучом, скользнуть по четким скулам, легкой щетине Руслана, коснуться густых ресниц…

— А у самки кенгуру вообще три влагалища, — с видом профессора биологических наук оповестил сосед, пока я без стеснения рассматривала его. Он переоделся в белую футболку и джинсы, и теперь выглядел совсем по-домашнему.

— Эм… что? — я громко рассмеялась. — Как? Целых три?

Не то, чтобы меня очень удивили познания Руслана в этом вопросе, просто в своих сентиментальных раздумьях я не слышала, что он еще говорил перед этим.

— Да-да, — сосед довольно хмыкнул под мой заливистый смех. — Три влагалища и две матки.

— Неожиданно, — задыхаясь от хохота, проговорила я. Остановилась, сделала большой глоток воздуха, чтобы восстановить нормальное дыхание. — Напомни, а как мы вообще перешли к теме австралийских сумчатых? Вроде бы пару минут назад ты учил меня, как готовить пастуший пирог?

— О-о-о-о, Танюш, — Руслан поднялся с барного стула и по-хозяйнически забрал у меня с рук еще теплую чашку с кофе, — кажется, кому-то пора ложится спать. Тебе на работу через два часа, а то и раньше.

— Ну нет, — я ухватилась за рукав его рубашки, невольно провела пальцем по серебряной запонке. Не хотелось вот так завершать наше чудесный момент. — Давай еще посидим. Совсем немного, пожалуйста, — сложила ладони в молебном жесте. — Не помню, когда мне было так хорошо и спокойно.

— Ну и как я могу тебе отказать? — нарочито громко выдохнул сосед. Чмокнул меня в макушку, улыбнулся. Такой невинный жест, а я уже лужицей растеклась на стуле. И это мой сосед? — Хорошо, посидим, но только пятнадцать минут. Не больше. Тебе перед парами не мешало отдохнуть, да и мне с Дэйзи нужно погулять, пока жары нет.

Собака, словно услышала, что разговор зашел о ней, прибежала с коридора к нам. Клацая когтями по деревянному паркету. Радостно виляя хвостом, она стала ластиться к Руслану, и тот чисто по-детски мило почесал ее за шеей и ушками. Со стороны он напоминал маленького мальчика со своим питомцем.

— Хочешь на улицу, красавица моя? — сосед потрепал свою любимицу за морду. — Подожди чуток, скоро пойдем.

Глядя на такую милую картину, мне и самой захотелось торкнуться гладкой шерстки Дэйзи. Прям необъяснимо захотелось. И я несмело положила ладонь ей на спину, и когда не услышала грозного рыка в ответ, провела рукой до самого хвоста.

— Кстати, как там твоя аллергия на собак? — спросил Руслан, когда наши пальцы случайно соприкоснулись. — Что-то я не замечал у тебя ни покрасневших глаз, ни заложенного носа, сыпи за все время нашего сожительства… Ничего…

— Не знаю… — я растерянно произнесла. — Я и забыла о ней, если честно.

Еще раз провела ладонью по шерсти Дэйзи и осмотрела свою руку, втянула носом воздух, коснулась влажного носа собаки.

И правда. Ничего. Ничего не свербит, не беспокоит. Но как это возможно?

Дэйзи — это питбуль. Известная опасная порода собак, которая с легкостью за три минутки может отправить тебя на встречу к Апостолу Петру.

Я никогда не любила их. Да и вообще любые другие породы собак.

Всю свою сознательную жизнь я прожила с четкой установкой, что собаки — это зло. Это опасность. И мне нужно держаться от них как можно дальше.

А началось это все из-за отца. Да, именно из-за него. Это он с малых лет убеждал меня, что мое здоровье может сильно пострадать от такого питомца. Он насадил ненависть к пушистым друзьям человека. Говорил, что у меня страшная непереносимость, и я могу умереть, если прикоснусь к собаке, поглажу ее.

Неужели он мне врал? Врал все это время? Обманывал, чтобы я не посмела просить у него в подарок милого щеночка? В принципе, ничего удивительного. Папа как всегда. Решил очередную детскую просьбу запугиванием.

Господи, и что с ним не так? Где его учили так воспитывать ребенка?

— Похоже, кто-то тебе врал, — словно вторя моим мыслям прокомментировал Руслан. — И никакой аллергии у тебя и в помине нет.

— Мгу, врал, — только и сумела выдавить из себя. Неловко отвела взгляд куда-то в сторону, закусила нижнюю губу, чтобы не разреветься. Вот сейчас точно не время и не место для слез. — И долго гадать не придется, кто именно. Мой дорогой отец, — совсем тихо добавила, чувствуя, как горло дерет от обиды.

Ну вот чем я заслужила подобное? Может, я ему не родная дочь? Меня перепутали в роддоме? Усыновили в младенчестве? Иначе не понимаю, как можно так не любить своего ребенка. Просто из-за того, что я родилась ненужного пола?

— Кстати, — мой подбородок вспыхнул от жара мужских пальцев, Руслан заставил посмотреть на него, — раз мы вспомнили о твоем папаше, то нужно обсудить, что будем делать с квартирой. Я правда могу помочь. У меня есть знакомый юрист, он профи своего дела. Только нужно твое согласие.

— Если ты о том, что отец подарил ее бывшему мужу…? — закончила я вопросительной интонацией. Сглотнула, больно прикусила щеку с внутренней стороны, чтобы переключиться с душевной боли на физическую. — … не нужно, Руслан. Пусть папа подавится. И квартирой, и работой в университете и всем остальным. Мне ничего от него не нужно. Больше не нужно. Пускай и дальше радуется Игорьком и целует его в задницу.

— То есть? Тань, ты чего?

— Все нормально, Руслан, — я выдавила грустную улыбку, — это давно нужно было сделать. Я все боялась. Боялась, что папа обидится, перестанет со мной разговаривать… Я ведь никогда и не хотела поступать в его долбанный университет, я грезила танцами, сценой, но отец заставил, — Дэйзи громко залаяла на мои слова и завиляла хвостом, будто по-собачьи поддерживала меня. Я улыбнулась, почесала ее возле кожаного ошейника, — но сейчас мне все равно. Как ты говорил: “Я ведь взрослая девочка, и уже давно могу решать, как мне жить”.

— Похвально, Тань, — хитро щурясь, Руслан подошел ближе. И в следующие секунды заключил меня в крепкие объятия. Я вдохнула его терпкий запах, зажмурилась от удовольствия, прижалась еще крепче. — Я с тобой. Что бы не случилось, мы пройдем это вместе.