Мажор. Недетские игры

Глава 34. Стас

– И сколько времени будешь играть?

Веду плечами. Сложный вопрос. Лисица не как все эти дуры,

которые меня окружают. Но так даже интересней.

– Не знаю. Месяц. Два.

Рамиль скалится, но принимает правила. А мы знаем,

чем грозит нарушение правил – дисквал.

Стас.

В кабинете отца по-прежнему темно и пахнет сигарами. Стойкая горечь ползет по языку к горлу, и хочется чем-то запить противный вкус.

– Явился? Еще и в костюме?

– У меня выпускной.

Экран телефона в руках загорается, и я смотрю на время. Его мало.

– Да знаю, – отмахивается.

Мать стоит в дверях, и ей все равно на наш с отцом диалог, на мой праздник, на мою дальнейшую жизнь. На лице, кроме косметики, ничего нет. Хотя нет, все же есть: безразличие.

Одиночеством пропитывается каждый орган.

– Через неделю ты едешь в Питер. Обо всем я уже договорился. Свадьба состоится в августе. Анваровы занимаются подготовкой.

Как молотом бьет по голове. Каждое его слово хуже гвоздя.

– Без меня, отец, – самоуверенно отрезаю.

Сложно.

Глазами въедаюсь в его лицо. Отец густо краснеет. Это заметно даже в его темном кабинете. Хоть бы жалюзи приоткрыл. На улице лето, тепло, солнце. Сидит, как вампир какой-то.

– Что ты задумал, Стас? – говорит, как выплевывает пережеванную жвачку. Становится противно.

– Хм... Жить свою жизнь. По своим правилам, – твердо отвечаю, не смещая взгляда. Я же сильный противник?

Внутри холод, сменяющийся неперевариваемым жаром.

– Я не женюсь, пап. И в Питер не поеду, – добавляю и убираю руки в карманы.

Тело закостенело. Двинуться не могу и держусь на одном сердечном ритме. Оно шарахает, как ливень по крыше. Без пауз и перерывов. А дыхания и вовсе не хватает.

– Из-за нее все? – брезгливо спрашивает и отворачивается, словно я стал ему противен. Зараза, засевшая в крови.– Ее зовут Саша, – эхо отталкивается от стен. Имя Белинской повторяется несколько раз как заклинание.

– Ты разве не понимаешь, что она дочь прокурора? – подходит быстро и говорит, брызжа слюной, – никакое дело не построишь, когда по правую руку от тебя та, кто сдаст тебя в любую секунду. Все эти святоши в погонах, что топят за правду и закон.

Отец зол. Кипит, как старый чайник.

Раздражает. Но реакция его радует. Еще, значит, можно задеть чем-то старика.

– А ты разве не на стороне закона? – чуть смеясь, спрашиваю.

Не хочу провоцировать, но по-другому не вышло. Как же много мне хочется ему высказать о его правде.

– Сопляк ты еще, – отмахивается.

– Который больше не будет плясать под твою дудку, пап. Хватит!

Сам закипаю.

Находиться в этом доме с каждым разом становится все сложнее. Постоянно холодно, мрачно и тихо. И вечное ощущение, что меня здесь не ждут. Как лишний элемент, от которого нужно поскорее избавиться.

– Ты же в курсе, что я могу с тобой сделать, если ты откажешься выполнять…

– Твои приказы?

Рубашка стискивает грудную клетку как жгут. Легкие всмятку, ребра с трещинами.

Моя уверенность тает. Знаю ведь, на что способен отец ради своих планов.

– Мам, может, ты хоть что-то скажешь? Хоть слово? Наконец? – поворачиваюсь к матери и спрашиваю практически без пауз.

Кричать хочется и рвать на себе одежду. Вот она самая настоящая клетка, которую в жизни со стороны не увидишь. Прутья стальные, не перегрызть, как ни пытайся.

Мама глубоко вздыхает и бросает короткий взгляд на отца.

– Делай, как тебе сказал отец, Стас.

Звучит выстрелом. Еще слышу лязг железа – клетка захлопнулась.

– Нет, – шепчу и головой мотаю, – нет, нет…

Смотрю то в лицо матери, то на спину отца. Ладони сжаты в кулаки. Было бы возможно, сжимал бы их сильнее, пока рука не отнимется.

Пытаюсь вспомнить хоть что-то хорошее из детства, чтобы зацепиться за это и уверить себя в том, что меня хоть немного, но любят.

Пусто. Нет воспоминаний. Ни одного.

Мама устало опускается на диван и рассматривает свои ногти. Отец делает вид, что меня уже здесь нет. Приказ издан, озвучен. Следовательно, он ждет слепого подчинения.

А меня тошнит. Желудок от их поведения в слизкую кашу превращается.

Эмоций так много, что они копошатся внутри и терзают безжалостно. А я не умею с этим справляться. Там новое что-то поселилось. Что-то похожее на страх за другого человека.

Оказывается, я не эгоист.

Выхожу из кабинета, хлопнув дверью. Весь дрожу, будто мне холодно. Вижу плохо, как пелена застилает. Цвет ее только не пойму. То красным искрит, то просто прозрачной становится, влажной.

В машине откидываюсь на подголовник и прикрываю глаза.

Я все еще убежден, что получится выпутаться из сетей отца, найти выход. Да в конце концов, у меня реально есть план. Его деньги мне на фиг не нужны, как бы он ни пытался ими шантажировать. Они вообще последнее, за что я цепляюсь.

Моя свобода не стоит никаких денег.

Твою ж мать, я рассуждаю о своей семье, как о тюрьме, где я отматываю срок, и как заключенный с пожизненным все же жду свободы.

Наивный мажор.

Дышу глубоко, загоняя произошедшее в самый дальний угол. Мне требуется на это много минут. Может, вообще целый час.

Телефон молчит. Только потом соображаю, что лисица так и не звонила мне.

Набираю ее и слышу, что «абонент не абонент».Спину стягивают мурашки. Горло в момент пересыхает, и я глазами ищу по салону бутылку воды. Всегда же была.

Я уже в костюме, в рубашке, галстук нацепил. Да я даже запонки приколол. Сам, без помощи, хотя в тот момент не мог лисицу не вспоминать. Сложно ей было утром ко мне приехать?

При мысли о ней кровь бурлит, как гейзеры. Брызжет нежностью к ней, и охватывает тепло с ног до головы. Странно это всё.

Сашка говорила, что я влюбился. Дурочка, разве я мог? Такой, как я? Судорога цепляет все мышцы, как вязальный крючок.

Завожу мотор и встраиваюсь в ровные ряды машин. Чертова пробка до самого МКАДа.Параллельно названиваю Белинской. Каждый удар сердца как резь, проходящая сквозь меня. Предчувствие? Да ну, бред.

В ресторане уже собрался весь курс, Исаев написал, спрашивал, где я.

А я в пробке и не могу понять, куда запропастилась лисица. Как специально.

На телефоне высвечивается имя Рама, когда я почти подъехал к дому. Взгляд так и шерстит по всей территории. Вдруг эта зараза сидит на лавочке, а телефон у нее упал и отключился? Кто ж знает этих лисиц?

– У тебя что-то срочное? – отвечаю.

Внутренности сжаты усиленной хваткой. Профессионально.

– Встретимся? – в голосе неподдельное веселье. Пугает до чертиков.

– Не до тебя сейчас, Рам.

Руки опускаются, когда я слышу знакомый голос.

– Стас…

Резкое торможение. Паника, как купол, опускается на меня, закрывая все тело и лишая возможности дышать и мыслить.

– Где она?

Пытаюсь услышать через динамик еще хоть что-то, какую-то деталь. Бесполезно. Тишина, которая заряжает кровь болезненными разрядами. До сердца доходят и разрывают его.

– В кальянную приезжай. Обсудим все.

Глава 35. Саша